Стихотворения (1810 г.)

Хоть «дервишей» седых: они то ж скажут вам;
А не поверит кто правдивым их словам,
Того замучит сонм «шайтанов»[3 - «Муфти» – глава турецкого духовенства. «Иманы» – духовные. «Дервиши» и «факиры» – пустынники. «Шайтаны» – злые духи.]).
В такую-то страну отправился Селим.
Чего, казалось бы, жене его терзаться
И наполнять гарем[4 - Та часть дома, где содержатся достаточными турками их жены.] стенанием своим?
Ах! раем «дервишей» неможно, знать, пленяться
Оставшимся в живых супругам нежным? – Нет!
Жалеют все о том, кто в тот прекрасный свет
Из здешнего убрался.
«Фатимин» дух от скорби волновался.
«Увы! Селим! увы! – несчастна вопиет, –
О милый мой супруг, любезный!
Нежнейшия любви предмет!
Селим! услышь мой вопль; увидь поток сей слезный
И к жизни возвратись, но ты молчишь – ты мертв…
Где нож?.. пусть и меня пожрет злой смерти зев…
(Тут спрятали ножи, все сабли и кинжалы,
А то б) Жестокие! старанья ваши малы –
Напрасны, чтоб меня от смерти отдалить:
Хочу – и буду я с «Селимом» вместе жить.
«Селим! Селим»!» – «Прерви, любезная «Фатима»! –
Тут мать сказала ей, – прерви свой горькой стон
Хоть для меня: или я боле не любима
«Фатимою» моей? Утешься, твой урон
Велик, но ты его оплакиваешь тщетно:
Забудь…» – «Что слышу я? Забыть? Нет, вечно
Клянусь его не забывать,
Клянусь лить слезы век!» Умолкла мать.
Селима отвезли ко предкам погребенным,
И так как был богат, то мрамором нетленным
Покрыли тленный прах. На нем араб-пиит
За деньги написал: «Постойте, проходящи!
Взрыдайте над костьми, под камнем сим лежащи,
Заплачьте: здесь лежит
Селим, проведший жизнь в делах богоугодных,
Селим – честнейший из людей…»
И прочая потом, как пишут на надгробных
Усопших богачей,
В щедротах чтобы их служили увереньем.
Меж тем прошло дней пять: вдова всё слезы льет,
Терзает белу грудь, власы прекрасны рвет.
А мать, как мать, опять к «Фатиме» с утешеньем:
«Послушай, дочь, прими мой матерний совет –
Оставь умершего; слезами ты своими
Его не воскресишь, – займись живыми.
Послушай-ка, мой свет,
Моя любезная «Фатима»!
Вот только лишь сей час один паша прислал
Со просьбою к тебе, что очень бы желал
Он место заступить покойного «Селима».
Прекрасен, молод и богат – так говорит
Весь город наш о нем; зовут его «Герцид»».
– «Да будет проклят он! Скорее иссушится
Архипелаг, скорей Стамбул весь развалится,
Скорее имя я свое могу забыть,
Чем тени соглашусь супруга изменить.
«Герцид»? Злодей! Как он осмелился решиться
Помыслить, что вдова «Селима» согласится
Вступить с ним, негодяем, в брак?» –
«Фатима» тут озлилась так,
Что мать принуждена молчать о сочетаньи.
Прошло еще дни три во вздохах и стенаньи,
Но только не в таких, как в первый день. Потом,
К исходу двух недель, с подругами тайком
Вдова чему-нибудь смешному улыбнется,
Но так, что чуть опять слезами не зальется,
Потом под вечерок зайдут и гости к ней.
Потом – как отказать в прошении гостей? –
«Фатима» к ним. А там тихохонько в молчанье
Подале спрятали печально одеянье, –
Ведь плакать можно и в цветном.
Чрез месяц томным голоском
«Фатима» песенку запела.
Прошла еще неделя –
И ах! – Архипелаг водою весь залит,
Стамбул, как был, таков и есть, – один «Герцид»,
Злодей «Герцид», проклятый и негодный, –
«В объятиях Фатимы непреклонной»!..

    <1805>

236. Ответ

То правда, что избрал слепцов вождями он,
Его ведут – Гомер, Мильтон.

    <1805>

237. К статуе Амура

Кто б ни был ты! склонись перед младенцем сим:
Он был владыка твой, иль есть, иль будет им.

    <1805>

238. Сентябрь

Аминт