Герои «СМЕРШ»

В период нахождения В.С. Абакумова в войсках противник 7 августа 1942 г. прорвал оборону и вышел на правый берег р. Дон в районе Калач – Камышин – Пятиизбянская. Ряд соединений 62-й армии оказался отрезан противником, который принимал меры к окружению всей армии и овладению переправами в районе Калача, подвергая боевые порядки наших войск непрерывной массированной бомбардировке с воздуха. <…>

О сложившейся обстановке, недостатках управления войсками, действиях органов военной контрразведки фронта В.С. Абакумов в течение 8 – 11 августа докладывал шифротелеграммами наркому внутренних дел СССР Л.П. Берии. Несмотря на трагичность сложившейся обстановки, превосходство противника в авиации и танках, части и соединения Красной армии, как следует из докладов, стремились до последнего удерживать свои позиции и не отступать без приказа… Перед возвращением в Москву В.С. Абакумов потребовал от подчинённых, чтобы информация о положении на Сталинградском фронте поступала в Управление особых отделов НКВД СССР ежедневно, при этом она должна была содержать исключительно правдивые и объективные сведения. Необходимо отметить, что руководство Управления выдвигало подобное требование и к руководству особых отделов других фронтов»[49 - Там же. С. 401–402.].

Сам Виктор Семёнович в эти дни работал в войсках двух основных сталинградских армий – 62-й и 64-й.

Кстати, когда он находился в одном из корпусов, возник вопрос, в чьих руках находится близлежащая станция: командир корпуса намеревался её атаковать, но Абакумов видел, что над ней кружатся немецкие самолёты, а значит, наоборот, следовало ждать в том направлении атаки гитлеровцев. Комиссар госбезопасности решил самостоятельно прояснить обстановку – и отправился к станции на своей машине. При этом он сказал командиру корпуса, что если там находятся немцы, то он вступит с ними в бой, и в этом случае приказывает открыть по его машине артиллерийский огонь – попадать в плен ему было нельзя.

По счастью, станция была занята нашими войсками. Однако командир корпуса получил прекрасный урок того, как нужно организовывать разведку и что следует знать абсолютно всё происходящее на вверенном ему участке.

Нет сомнения, что работа по контрразведывательному обеспечению войск была проведена очень серьёзная и, что называется, с большим заделом: когда 19 ноября того же 1942 года началось контрнаступление советских войск под Сталинградом, для гитлеровского командования это оказалось совершенной неожиданностью. А ведь окажись один-единственный вражеский агент на должности какого-нибудь штабного писаря – и всё! Но таковых не было. Контрразведка надёжно обеспечила безопасность сталинградских штабов.

Впрочем, «острые мероприятия» военным контрразведчикам приходилось проводить не только на фронте, но и в тылу – даже в Москве, и главный военный контрразведчик и тут не оставался в стороне. Анна Кузьминична Зиберова[50 - Зиберова (Овсянникова) Анна Кузьминична (1921–2013) – ветеран военной контрразведки, капитан в отставке.], сотрудница Смерша, вспоминала, как в 1943 году в центре Москвы брали немецкого радиста:

«Сделано всё было молниеносно, так что прохожие не успели даже сообразить, что произошло. Абакумов и Збраилов[51 - Збраилов Леонид Максимович (1912–1977) – полковник, начальник 10-го отдела ГУКР «Смерш» НКО СССР.] стояли на углу у Архитектурного института, Абакумов направился вслед за машиной – на Лубянку, а Збраилов подошёл к нам, похвалил за чёткую работу. Старший группы “наружки” поинтересовался у Збраилова, кто стоял с ним рядом. Когда услышал, что Абакумов, растерялся, что не узнал его, и сказал, что тот всё время интересовался, как идут дела, а он послал его на три буквы. “Что теперь мне будет?” – загоревал он. Збраилов засмеялся и ответил, что ничего не будет, так как Абакумов и сам нервничал. Абакумов и Збраилов часто присутствовали при задержании особо опасных преступников»[52 - Зиберова А.К. Записки сотрудницы Смерша. М., 2011. С. 134.].

Скажем честно: далеко не каждый начальник оставил бы без последствий подобное происшествие. Понять состояние сотрудника мог только настоящий профессионал и адекватный человек. Вообще, про положительные человеческие качества Виктора Семёновича вспоминали многие его подчинённые.

Старший лейтенант Зинаида Павловна Алексеева, бывшая во время войны секретарём Виктора Семёновича, говорила нам так:

– Он людей любил, о своих сотрудниках заботился, уважал их, какие бы должности они ни занимали. Он порядочный, человечный человек был!

Предельно просто и понятно.

И вот, кстати, информация, также характеризующая Абакумова – как, впрочем, и работу его ведомства:

«Материалы военной цензуры часто служили основой для подготовки важных аналитических документов, характеризующих положение в тылу страны и на фронте. Органы безопасности неоднократно обращали внимание политического и военного руководства на неблагополучное положение в ряде районов страны, оказывавшее негативное влияние на боеспособность воинов Красной армии и флота. Так, в начале 1942 г. В.С. Абакумов в записке в ЦК ВКП(б) и НКО СССР на имя А.А. Андреева[53 - Андреев Андрей Андреевич (1895–1971) – член Политбюро ЦК ВКП(б), председатель Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б).] и Л.З. Мехлиса[54 - Мехлис Лев Захарович (1889–1953) – начальник Главного политуправления Красной армии, заместитель народного комиссара обороны.] сообщал: “При проверке писем, идущих в Действующую армию, военной цензурой в конце декабря 1941 г. и начале января 1942 г. продолжают отмечать значительное количество жалоб семей военнослужащих на плохие материально-бытовые условия и отсутствие внимания к их нуждам со стороны местных гражданских и военных органов. Такие жалобы отмечаются по Ярославской, Московской, Ивановской, Калининской, Молотовской, Горьковской, Кировской, Свердловской, Омской, Челябинской и Чкаловской областям”»[55 - Великая Отечественная война. Энциклопедия. Т. VI. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. С. 384.].

К сожалению, подобные документы не вызывают интереса у тех, кто с пеной у рта «изобличает» сегодня «зверства» Смерша и всех вообще органов безопасности, а ведь чекисты немало сделали, чтобы помочь семьям воюющих командиров и красноармейцев навести порядок в тылу.

Хотя, конечно, были и ретивые сотрудники – такие бывают во все времена, – спешившие обвинить в антисоветской агитации и авторов, и получателей писем, которые делились своим горем или сомнениями с товарищами. «Задокументировано» немало случаев отмены вышестоящими органами подобных необоснованных решений и даже привлечения к ответственности тех самых не в меру бдительных сотрудников…

Победа в Сталинградской битве положила начало коренному перелому в Великой Отечественной войне – война двинулась на запад. Между тем советское руководство понимало, что перелом этот следует закрепить в сознании людей, чётко отделить прошлое от настоящего и будущего. Именно по этой причине армия изменила свой внешний вид: были введены погоны, командиры переименованы в офицеров, осуществлён ряд оргштатных преобразований.

Ещё более серьёзные перемены произошли в органах безопасности. 14 апреля 1943 года НКВД СССР вновь был разделён на НКВД и НКГБ, а 19 числа того же месяца впервые прозвучало зловещее слово «Смерш». Именно зловещее, так оно и было задумано.

Воистину хрестоматийным стал рассказ генерал-майора Сергея Захаровича Острякова[56 - Остряков Сергей Захарович (1905–1985) – генерал-майор, заместитель начальника 3-го Управления КГБ при СМ СССР в 1959–1968 гг.] о том совещании у Верховного, где родилось это название.

«Предложения были разные. Большинство склонялось к тому, чтобы это наименование сделать максимально кратким и составить его из начальных букв широко известного тогда лозунга “Смерть немецким шпионам!”. Получилось что-то вроде “Смернеш”. В заключение Сталин отметил:

– А почему, собственно говоря, речь должна идти только о немецких шпионах? Разве другие разведки не работают против нашей армии? Давайте назовём “Смерть шпионам”, а сокращённо “Смерш”…»[57 - «Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. М., 2003. С. 66.]

Гораздо менее известно, что принятию решения о создании Смерша предшествовала серьёзная подготовка и что идея была не просто «спущена сверху», но изначально проработана на самых различных уровнях.

«За день до решения вопроса о создании НКГБ, т. е. 13 апреля 1943 г., кабинет председателя ГКО И.В. Сталина в одно и то же время посетили и провели там более двух часов члены ГКО В.М. Молотов[58 - Молотов Вячеслав Михайлович (Скрябин; 1890–1986) – Председатель Совета народных комиссаров СССР в 1930–1941 гг., заместитель Председателя СНК с мая 1941 г., народный комиссар иностранных дел.], Г.М. Маленков[59 - Маленков Георгий Максимилианович (1901–1988) – секретарь ЦК КПСС (1939–1946, 1948–1953), депутат Верховного Совета СССР (1938–1958). Курировал ряд важнейших отраслей оборонной промышленности.], Л.П. Берия, заместитель наркома внутренних дел В.Н. Меркулов, заместитель наркома обороны и начальник ГлавПУ РККА А.С. Щербаков[60 - Щербаков Александр Сергеевич (1901–1945) – первый секретарь Московского обкома ВКП(б) с 1938 г., с мая 1941 г. – секретарь ЦК ВКП(б). Начальник Совинформбюро с 24 июня 1941 г., в июле 1942 г. также назначен начальником Главного политуправления Красной армии.], только что назначенный заместителем наркома обороны по кадрам Ф.И. Голиков[61 - Голиков Филипп Иванович (1900–1980) – Маршал Советского Союза (1961). С 26 июля 1940 г. – заместитель начальника Генерального штаба РККА – начальник Главного разведывательного управления РККА. Во время Великой Отечественной войны командовал рядом армий и фронтов. С апреля 1943 г. – заместитель народного комиссара обороны СССР по кадрам.], а также семь руководителей особых отделов фронтов. Эту группу возглавлял замнаркома внутренних дел, начальник Управления особых отделов НКВД В.С. Абакумов. На заседании шла речь о выделении военной контрразведки из системы НКВД и придании ей определённого статуса в рамках военного ведомства»[62 - Великая Отечественная война. Энциклопедия. Т. VI. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. С. 435.].

К тому же с начала апреля в Москве работала созданная по инициативе Абакумова комиссия УОО по решению вопросов по подготовке нормативных документов для реорганизации Особых отделов. В состав «группы разработчиков» вошло не только по одному представителю особых отделов каждого фронта и военного округа, но и представители от каждой штатной должности – начиная от старшего оперуполномоченного до заместителя начальника особого отдела фронта и округа, а также – представитель от особых отделов Военно-морского флота.

«Комиссия работала десять дней. Заседания комиссии проходили ежедневно с 13.00 до 24 часов в кабинете И.Я. Бабича[63 - Бабич Исай Яковлевич (1902–1948) – генерал-лейтенант, заместитель начальника Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР.], иногда в этих заседаниях принимал участие и В.С. Абакумов. Обсуждения выносимых на заседания вопросов всегда проходили активно… Комиссия разработала все основные нормативные документы: Положения о военной контрразведке НКО “Смерш”, необходимые приказы, наставления и инструкции, структуру органов военной контрразведки. Разработанная комиссией структура Главного управления контрразведки НКО “Смерш”, фронтовых, армейских, корпусных и дивизионных органов контрразведки и флотов была не громоздкой, эффективной, позволявшей обеспечивать чёткую работу всех звеньев Военной контрразведки сверху донизу»[64 - Леонов И.Я. Наш ХХ век. Воспоминания и размышления ветерана военной контрразведки. СПб., 2003. С. 97.], – вспоминал полковник Иван Яковлевич Леонов, представлявший в той комиссии Карельский фронт.

«Смерш не появился из ниоткуда, он стоял в полном смысле слова на плечах своих предшественников, впитав в себя всё самое положительное из опыта российской и советской контрразведки, представляя собой сгусток концентрированной, направленной энергии мастерства, профессионализма, мужества, полной самоотдачи, отсутствия лишних бюрократических пут и ограничений, немыслимых для военного времени, где промедление – смерть не только одного оперативника, но тысяч солдат и офицеров, – считает доктор юридических наук А.Г. Шаваев. – До Смерша надо было дорасти не только военным контрразведчикам, а прежде всего военно-политическому руководству страны…»[65 - Шаваев А.Г. Галерея шпионажа. М., 2009. С. 286.]

Но что это такое – Главное управление контрразведки «Смерш» Народного комиссариата обороны СССР?

Если в двух словах, то особая, совершенно автономная структура Наркомата обороны, обеспечивающая безопасность армии.

Если же официально, то в Постановлении ГКО было указано так:

«1. Главное управление контрразведки НКО (“Смерш” – Смерть шпионам), созданное на базе бывшего Управления особых отделов НКВД СССР, входит в состав Народного комиссариата обороны.

Начальник Главного управления контрразведки НКО (“Смерш”) является заместителем народного комиссара обороны, подчинён непосредственно народному комиссару обороны и выполняет только его распоряжения.

2. Органы “Смерш” являются централизованной организацией: на фронтах и в округах органы “Смерш” (управления “Смерш” НКО фронтов и отделы “Смерш” НКО армий, корпусов, дивизий, бригад, военных округов и других соединений и учреждений Красной армии) подчиняются только своим вышестоящим органам…»[66 - Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. IV. Кн. 1: Секреты операции «Цитадель». М., 2008. С. 405.]

Это очень важный момент: подчинение смершевцев только своему начальству. Ведь в первые два года войны, когда военная контрразведка входила в состав НКВД, в соответствующем постановлении ГКО было указано:

«Подчинить Управление особых отделов и особые отделы Народному комиссариату внутренних дел, а уполномоченного особотдела в полку и особотдела в дивизии одновременно подчинить соответственно комиссару полка и комиссару дивизии»[67 - Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. II: Начало. Кн. 1. М., 2000. С. 337.].

Вот и получалось, что если контрразведчики главной своей задачей считали противодействие спецслужбам противника, то политработников больше всего «интересовали спецсообщения о борьбе с дезертирством, членовредительством, иными преступлениями со стороны военнослужащих, об итогах расследований разного рода чрезвычайных происшествий, фактах морально-бытового разложения отдельных офицеров и генералов, недостатках в тыловом обеспечении войск и т. д.»[68 - Великая Отечественная война. Энциклопедия. Т. VI. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. С. 481.]. Стоит ли объяснять, насколько осложняло работу такое двойное подчинение? Слава Богу, эти трудности остались позади!

Начальником ГУКР «Смерш» и, соответственно, заместителем наркома обороны был назначен комиссар государственной безопасности 2 ранга – это звание, соответствующее армейскому генерал-полковнику, было присвоено ему ещё 4 февраля 1943 года – Виктор Семёнович Абакумов.

Как рассказывала секретарь-машинистка штабного отдела ГУКР «Смерш» Валентина Андреевна Воробьёва, «многие сотрудники с неподдельной искренностью выражали чувство радости, что после расформирования Управления особых отделов НКВД начальником Главного управления контрразведки “Смерш” оставили Виктора Семёновича Абакумова, в которого была вера как в строгого, требовательного, но заботливого “отца семейства”.

Встречи с ним до сих пор стоят перед глазами, и в них он – высокий, стройный, подтянутый и яркий…»[69 - Терещенко А.С. АБАКУМОВ. Жизнь, СМЕРШ и смерть. М., 2012. С. 222.].

– В тот период отношение к нему было самое положительное, – вспоминает генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов[70 - Устинов Иван Лаврентьевич (1920 г.р.) – генерал-лейтенант. Начальник 3-го Управления КГБ при СМ СССР в 1970–1973 гг.]. – Все знали, что человек это очень решительный. Одна только ссылка на его фамилию – по любым документам – приводила к немедленному их исполнению не только нами, но и войсковым командованием. Сказано: «Указание Абакумова» – значит, делать надо. И никаких! Мы же знали, что он лично докладывает Сталину, как его заместитель…

«Во многом секрет успехов Смерша таится в управленческих аспектах – быстродействующих формах и методах реагирования и воздействия на оперативную обстановку, неограниченные возможности концентрации и манёвра силами и средствами контрразведки и армии, уход от формальной рутины и перебрасывающей ответственность переписки, исключение двойных стандартов мышления, искоренение оптимистической статистики, реальная, не приукрашиваемая оценка событий и фактов, нацеленность на результат и спрос за результат, нехарактерная для военного периода стабильность руководящих кадров»[71 - Шаваев А.Г. Галерея шпионажа. М., 2009. С. 286.]. Эту работу наладил именно Абакумов, который не боялся «нестандартных методов», дерзко отходил от устоявшихся традиций.

К примеру, считается, что отношение к военнослужащим, побывавшим в немецком плену, было весьма негативным. Мол, во всех них лично товарищ Сталин видел предателей. Хотя факты свидетельствуют, что это не совсем так: даже ряд генералов, которые в 41-м не сумели пробиться со своими войсками из окружения и оказались в гитлеровских концлагерях, продолжали службу в послевоенное время. Разумеется, всех вышедших из окружения или освобождённых из плена тщательно проверяли, на что были вполне обоснованные причины. Немало говорится о людях, «сменивших гитлеровские лагеря на сталинские», но, обычно, без особых подробностей – между тем, думается, далеко не все они оказались на Колыме абсолютно безвинно… Так вот, «по инициативе В.С. Абакумова органы госбезопасности добились правовой возможности освобождать от ответственности за шпионаж тех агентов противника, кто добровольно явился с повинной, не желая выполнять задания германской и иных разведок»[72 - Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1, М., 2008. С. 127.]. То есть речь идёт не просто о бывших военнопленных, но о людях, давших согласие работать на противника!

В результате, во-первых, была выиграна «война в четвёртом измерении» – небывалое ранее противоборство в эфире, во-вторых, практически полностью была парализована деятельность гитлеровских разведывательных школ, выпускники которых, распропагандированные зафронтовыми агентами Смерша, являлись в советскую контрразведку сразу по переброске через линию фронта.

«Всего со дня создания ГУКР “Смерш” НКО в апреле 1943 г. и до конца <этого же> года было проведено 30 радиоигр, о чём В.С. Абакумов доложил И.В. Сталину и В.М. Молотову запиской от 15 января 1944 г. В результате этих игр были арестованы 40 агентов противника, изъято более 500 килограммов взрывчатки, 13 ящиков винтовочных патронов и много других материальных средств для проведения шпионской и диверсионной работы в тылу Красной армии.

Свидетельством успешности действий военной контрразведки является тот факт, что участвовавших в радиоиграх агентов противника, перевербованных сотрудниками органов “Смерш”, немцы наградили орденами и медалями, а пятерых – даже дважды. Что касается ГУКР НКО “Смерш”, то около 10 секретных сотрудников из числа вышеуказанных агентов были удостоены советских наград»[73 - Великая Отечественная война. Энциклопедия. Т. VI. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. С. 457.].

«Всего за годы Великой Отечественной войны органами военной контрразведки было проведено свыше 180 радиоигр с противником, ставших, по сути, единой “Большой игрой” в эфире. Во время радиоигр было выявлено и обезврежено свыше 400 агентов и официальных сотрудников немецкой разведки»[74 - Военная контрразведка. История, события, люди. Кн. 1, М., 2008. С. 127.].

Не менее впечатляющие данные можно привести и в отношении зафронтовой работы:

«За первые десять месяцев существования ГУКР “Смерш” в германские разведывательные органы и школы было внедрено 75 агентов, из них 38, то есть половина, возвратились, успешно выполнив свои задачи. Они представили сведения на 359 сотрудников германской военной разведки и на 978 шпионов и диверсантов, подготавливаемых для переброски в наш тыл. В итоге 176 разведчиков противника были арестованы, 85 явились с повинной, а пятеро завербованных сотрудников германской разведки оставались работать в своих подразделениях по заданию Смерша. Под влиянием нашей агентуры ряды власовской “Русской освободительной армии” покинули 1202 человека»[75 - Бондаренко А.Ю. Военная контрразведка. 1918–2010. М., 2011. С. 314.].

«В период с 1 сентября 1943 по 1 октября 1944 г. фронтовыми управлениями Смерша было заброшено на вражескую территорию 10 групп, включающих в себя 78 человек (31 оперработник, 33 агента и 14 радистов). Им удалось привлечь к сотрудничеству 142 человека. Шестеро агентов внедрились в немецкие разведорганы. Было выявлено также 15 агентов противника»[76 - «Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. М., 2003. С. 169.].

Шестеро агентов, внедрённых в разведорганы противника за год, – это много или мало? Не вдаваясь в тонкости, уточним, что гитлеровцам не удалось внедрить в нашу разведку ни одного «своего человека» – в первую очередь это опять-таки заслуга сотрудников и руководства Смерша.

Можно рассказать и о других направлениях работы контрразведки – «фильтрации» побывавших в плену военнослужащих, поиске вражеской агентуры в нашем тылу, но мы ограничимся такой весьма показательной информацией: «Количественные и качественные показатели работы Смерша, даже после самой их тщательной партийно-прокурорской ревизии на предмет соответствия истине и закону, остались не превзойдёнными ни одной из спецслужб времён Второй мировой войны: 43 477 разоблачённых агентов противника, 183 радиоигры…»[77 - Шаваев А.Г. Галерея шпионажа. М., 2009. С. 285.]