Заговор рвачей

Мы вышли в коридор. Над одной из дверей была табличка «ВИП-зона». Я поинтересовался:

– А там что?

– Там? – на мгновение задумалась Инесса, – Там… Там действительно «вип-зона». Территория для особо важных пациентов. Для высших чиновников, политиков, богатых бизнесменов…

Я поглядел по сторонам:

– Что-то ни одного пока не видел.

Инесса рассмеялась:

– И не увидите. Доктор Розендорф, наверное, говорил вам, что мы совсем недавно открылись. Вы один из наших самых первых клиентов. Совсем скоро их будет очень много. Но сначала мы проведем здесь съезд полномочных представителей всех дочерних предприятий нашей «Медозы». Подведем итоги, утвердим планы компании. Сами, конечно, отдохнем немного. Ну, а потом уже распахнем двери для гостей, пациентов…

Так вот почему нашей газете такой бонус выпал, наконец, понял я. Санаторий у них так и так пустой стоит. Чего бы журналиста из хорошей газеты не прикормить. Авось пригодится. Впрочем, мне-то что за дело – расслабляйся, отдыхай!

Мы попрощались с Инессой.

– Спасибо за экскурсию.

– Пожалуйста. Приятного отдыха.

– Надеюсь, мы еще увидимся.

– Конечно, – кивнула Инесса, – вы здесь со всем персоналом санатория будете по несколько раз в день сталкиваться…

– А мне не нужен весь…

Вернувшись в номер, я позвонил в Москву главному редактору:

– Добрался… устроился… все замечательно…

Позвонил и отключил телефон. Все. Больше меня нет. Ни для кого, ни для чего. Я отдыхаю.

Давно я не спал так крепко. Безо всяких тревожных снов. Просто ложусь и тут же засыпаю. А утром сладкомедленно просыпаюсь. Не торопимый. Никем. Ничем.

И днем мне никто особо не докучал. Розендорф после еще одной встречи оставил меня в покое. И слава богу. Мне совсем не улыбалось, чтобы врач изводил меня лекциями о всяких дисбактериозах, лекарствах, методах лечения и последствиях недооценки такового.

И чертовски замечательно, что из-за малочисленности отдыхающих в «Медозе» я сидел за столом в столовой один одинешенек. И очередей на ванны и массаж не было. И бассейн, когда я туда приходил, был в полном моем единоличном распоряжении. И только у общекурортного источника минеральной воды до меня доносились обрывки разговоров про сахар в крови, качество клизмы, цвет мочи. Вот, ведь, делать им нечего – лечат, лечат друг друга без устали:

– А я химии не доверяю, только натуральные средства…

– Значит, слушайте меня внимательно. Надо ранним утром, когда солнце только-только встало, сорвать лопух…

– Да не лопух, а зверобой!

– А еще лучше пижму!

– Не слушайте вы их! Только Золотой корень!..

С виду симпатичная тетечка… Вроде разумный дядька… А с этой девушкой можно было бы и роман санаторно-курортный закрутить, но и она тоже лечит:

– Я по себе знаю, что лучше крушины для этого ничего не подходит. Но настой нужно в правильной пропорции делать. Берем литр кипятка…

Я бежал от этих народных целителей, как от зачумленных. Лишь мимолетные встречи с рыжеволоской Инессой, снующей, видимо, по своим предсъездовским делам, приносили мне удовольствие. Пожалуй, хотелось бы видеть эту девушку почаще. И поближе…

Прямо рядом со своим санаторием в городском парке я нашел спортплощадку, где играли в волейбол нормальные, не зацикленные на болезнях люди. В веселой разношерстной и разновозрастной компании с удовольствием колотили по мячу:

– Блок! Блок ставь!

– Тащи!

– Наша взяла!!!..

Меня без проволочек приняли в самообразовавшуюся команду:

– С таким-то ростом…

Вечером после массажа, ванн, бассейна и волейбола, как и все отдыхающие, я прогуливался по аллеям парка. Немного отъевшись и отоспавшись, заглядывающийся на Инессу и на дефилирующих курортных я вспомнил об оставленной в Москве Веронике.

Вероника, Вероника… Мы жили вместе уже три года. Симпатичная неглупая девушка. Готовит замечательно. Порядок в моей квартире поддерживает. На выставки современной живописи выводит. Всегда под рукой. С ней все просто и очень удобно. Очень удобно. Но я почему-то никак не решался жениться на ней. Также как прежде на Зое, на Марине…

Вот и с Вероникой все тянул и тянул:

– Поговорим об этом позже…

…

– Месяц назад ты обещал поговорить…

– Вот закончу расследование…

…

– Ты обещал поговорить после того, как закончишь расследование…

– Вот отпишусь по командировке…

…

– Ты обещал…

– Я обещал. Но позже, позже, позже…

Мне не хотелось думать о нашем будущем. И я не думал о нем, и не говорил. А Вероника, похоже, подозревала, что у меня, кроме нее, есть кто-то еще. Я ведь постоянно задерживался в редакции, приходил домой ночь-заполночь, а то и вовсе не приходил сутками. А еще часто мотался по недельным командировкам.

Вероника не упрекала. Она просто плакала. Встречала с красными глазами. С опухшим личиком. Она терпела. Она ждала. Она надеялась. Месяц за месяцем. И уже год за годом…

И я все это время на что-то надеялся. На что?