Лентяйское сочинение

– Я без родственников. Я сам и с мамой.

– А мама где?

– Где-то потерялась, – бодро ответил ребёнок.

Папа даже присвистнул.

– Что ж это у тебя за мама, что ты даже искать её не собираешься?

– Сама потерялась – пусть сама и находится. Она всё время теряется. В магазинах. А потом сама находится.

– Вот это парень! Вот это я понимаю. Никаких слёз, никакой паники. Молодец! – папа потрепал его по плечу. – Звать-то тебя как?

– Димочка, – ответил смелый ребёнок.

– Ну, Димочка!.. Да ты не Димочка, а целый Дмитрий. Прямо вылитый Дмитрий Донской.

Папа поднялся. Стал кричать, будто тоже что-то продавал за прилавком:

– Женщины! Женщины! Милые женщины, кто потерял мальчика по имени Димочка?!

Люди останавливались. С удивлением смотрели на нас, шли дальше.

Пока папа кричал, потерявшийся Димочка увидел большие весы. Они стояли на земле. На них ещё мешки взвешивают. У Димочки глаза сделались большие и круглые. Он так и полез к этим весам. Стал дёргать рычаг, вертеть круглые гирьки.

– Понятно, – сказал папа. – Мамаша Дмитрия Донского, возможно, сейчас покупает творог в другом конце рынка. Отсюда мне не докричаться. Вот что, Вовка, одной рукой держи Дмитрия, другой – рюкзак, чтобы оба не разбежались. Ясно?

– Ясно, – говорю.

– И чтобы оба здесь оставались, как гвозди вбитые. Я мигом.

И папа исчез в толпе.

Я схватил Димочку за шиворот. Уж теперь-то он у меня не вырвется.

Держу его, а он всё лезет и лезет к весам.

Рядом с весами стоял здоровый парень в ватнике. Он щёлкал семечки и с интересом смотрел на Димочку.

– Это ваши весы? – спросил я у парня.

– Наши.

– Это Димочка, – говорю. – Он потерянный…

– Да всё я слышал, – сердито сплюнул шелуху парень.

– Он ещё без понятия – этот Димочка. Явный дошкольник, – говорю. – Только вдруг он поймёт, что потерялся. Ведь заревёт тогда. Поэтому давайте мы его пока взвесим…

– Отвлекающий манёвр предлагаешь? – перебил парень.

– Ну да!

– Ладно, пусть лезет на весы.

Я чуть-чуть приотпустил Димочку. Он с кряхтением взобрался на весы. Лицо у него было как у очень занятого человека. А теперь оно ещё стало красным.

Парень щёлкнул, брякнул железками, говорит:

– Потерянный малец весит двадцать кило. С граммами…

А потерянный малец засмеялся. Начал прыгать. Схватился руками за стойку и давай раскачивать весы.

– Ещё взвесьте! Ещё взвесьте! – кричит.

– Эй ты, потерянный, – строго сказал парень, – не курочь мне прибор!

Поднимаю голову, вижу милиционера. Рядом – папа стоит. На груди у милиционера висит мегафон. Это такое устройство для громкого говорения и кри-чания.

Милиционер посмотрел на Димочку без всякого интереса. Будто это и не ребёнок потерявшийся, а какой-нибудь мешочек с морковкой.

– Этот, что ли? – спросил милиционер.

– Он самый, – ответил папа.

– Ох ты господи, – недовольно взглянул милиционер. – У меня уже от этой потерявшейся мелкоты в глазах рябит и голос сел.

– Да вы дайте мне мегафон, – предложил папа.

– Уж удружите, – сказал милиционер и снял мегафон.

Папа стал в него говорить. Я даже голоса его не узнал. Будто это не мой папа, а какой-нибудь диктор. Выступает на вокзале.

– Прошу маму, потерявшую мальчика по имени Димочка, подойти сюда. Повторяю…

– Надо бы указать особые приметы потерянного, – сказал милиционер.

Папа посмотрел на Димочку.

– Малец весит двадцать кило. Вот вам и примета, – сказал парень, который всё щёлкал семечки.

– Двадцать кило с граммами! С граммами!.. – весело закричал Димочка.

– Вылитый Дмитрий Донской, – улыбнулся папа и сказал в мегафон: – Прошу маму, потерявшую мальчика по имени Димочка, подойти сюда. Одна из примет продаваемого Димочки…

– Почему продаваемого? – строго перебил милиционер.

– А как же? Мы же на рынке… – усмехнулся папа.