Детство

– «И хорошо бы кое-что к столу ещё подкупить!» – добавила она, задумавшись.

– «Тогда я пойду, а вы чистите! А что купить лучше?» – бодро вскочил Кочет.

– «Нет, нет, Петь, я лучше сама схожу! Я знаю, что и где, и почём лучше брать! – всё ещё по-хозяйски возразила Анна – А вы лучше картошку почистите и лук репчатый тоже!» – ехидно улыбнулась она.

– «Ань, купи тогда водки и вина для женщин! Я денег и карточки дам!» – полез Пётр в карман висевшей на стуле гимнастёрки.

– Нет, нет, Петь, не надо! Деньги у меня есть, а карточки возьму!».

– «И хлеба ещё надобно добавить!» – по простоте добавила Алевтина в след слегка ухмыльнувшейся Анне.

И супруги Кочет принялись мыть и дружно чистить показанную Анной чужую картошку.

– «Петь, а правильно ли мы делаем, что чужую еду берём? Не попадёт ли нам?» – в нерешительности наклонилась Алевтина к стоявшему под соседским кухонным столом ведру с немытым картофелем.

– «Да нет, не беспокойся! Раз Анна так сказала, значит, Татьяна действительно разрешила!».

Когда они дошли до чистки лука, не помогло даже периодическое обмывание ножа под струёй холодной воды.

Видя, как жена прослезилась от лука, и, не желая больше видеть такую картину, Пётр отправил Алевтину в комнату – продолжать разбирать вещи, а сам, сняв очки и иногда подставляя лоб и переносицу под струю холодной воды, продолжил героические манипуляции с ножом и луком. Завершив чистку картофеля и лука, Пётр сложил всё в кастрюлю, залил холодной водой для хранения до прихода главной хозяйки, и пошёл помогать жене в разборке и раскладке вещей. А Алевтина заодно провела ревизию лежавшей и висевшей в гардеробе одежды, про себя отметив, что Анна предусмотрительно сложила все свои вещи на крайнюю верхнюю полку, а платья и пальто повесила на деревянные плечики, тоже сдвинув их к краю – к левой стенке. Замешательство у неё вызвали лишь общие постельные принадлежности. Но Пётр сам их разделил и разложил по местам, положив на отдельную полку, принадлежащие Анне, отметив её аккуратность.

Своё ложе супруги Кочет застелили вместе.

– «Аль, ты потом составь список, что нам нужно купить в первую очередь из одежды, обуви, белья и посуды!».

– «Обязательно! Только сначала проведу ревизию вещей, посуды и всего прочего!».

За приятными хлопотами Кочеты не услышали, как отперлась входная дверь, и шумная компания ввалилась в кухню-прихожую. Оказывается, Анна при подходе к дому встретила шедшую ей навстречу по переулку семью соседей, и начала с ними обмениваться последними новостями о приезде домой Петра Кочета с молодой женой из деревни.

Пётр вышел из комнаты, не закрывая двери, рукой показывая Алевтине следовать за ним.

– «О-о! Пётр! Здравствуй! Рады тебя видеть!» – первой заголосила Татьяна Тихоновна.

– «Дядь, Петь, привет!» – поддержал её уже чуть глуховатым голосом четырнадцатилетний сын Геннадий.

– «Здравствуйте, Пётр Петрович!» – первым поздоровался и Николай Семёнович Молчанов, представившись Кочету.

– «Здравствуйте! Здравствуйте! – поочерёдно обращался Кочет к соседям – А это моя жена Алевтина Сергеевна – учительница!» – по уже выработавшейся привычке представлял он жену.

– «Приятное знакомство! Теперь будет с кем поговорить!» – пытался своею сухой кистью крепко пожать руку возрастному старлею очкарику отставной подполковник юстиции и тем окончательно установить негласную иерархию в квартире. Но не тут-то было. Видя тщетные потуги старшего по возрасту и званию показать свою силу, Кочет перешёл в контрнаступление. Он крепко накрепко, как в последний раз, сжал худую ладонь Николая Семёновича. И тут Пётр не только ощутил, но и услышал, как головки пястных костей правой руки соперника, тихо похрустывая и чуть перекатываясь, прижимаются друг к другу, видимо причиняя нестерпимую боль, вмиг исказившую лицо соседа, и навсегда отбившую у него желание в дальнейшем обмениваться с Кочетом рукопожатиями.

– «Куда ты так…? Медведь прям!» – сразу потерял Молчанов поначалу напущенный на себя интеллигентский лоск, тряся кистью и растирая головки пястных костей, якобы вправляя их.

– «Ой, Николай Семёнович, извините! Я задумался и автоматически ответил на ваше крепкое рукопожатие!» – вывернулся Пётр Петрович.

Женщины же, хоть и по-разному, оценили силу Кочета.

– «Ну, а мы с… Алевтиной Сергеевной – возвысил он самую молодую из женщин – приглашаем всех вас сегодня к нам отпраздновать наше с ней… прибытие домой!».

– «А мы уже подготовились!» – за всех ответила Татьяна Тихоновна.

– «И мы – тоже!» – приподняла Анна полные сумки, которые лишь теперь у неё перехватил близорукий Кочет.

– «А особенно я!» – приподнял Николай Семёнович авоську с хлебом, консервами и тремя поллитровками.

– «Тогда давайте часа через два начнём непосредственную подготовку!» – смело внесла точность в её сроки молодая учительница.

На том все и порешили, разойдясь по своим комнатам.

– «Петь, я пойду яйца варить! Они в такую жару всё равно все не сохранятся!» – достала Алевтина стеклянную банку со свежими яйцами.

– «Хорошо, вари! – оценил он такой целесообразный и дальновидный хозяйственный подход жены – Варёные целее будут! Только мы с тобой их сегодня уже наелись!».

– «Ничего, соседей угостим!» – отобрала Алевтина наиболее подходящие из сырых яиц, выходя на кухню.

Возвратившись, она с мужем продолжила разборку и укладывание по местам своих вещей.

Анна же разложила на столе купленные продукты, посоветовавшись с молодой хозяйкой, одновременно «проверяя её на вшивость»:

– «Аль, а как ты думаешь, нам бутерброды сделать с сыром или с колбасой? Сейчас или потом?».

– «Ань, а как ты считаешь нужным, так и делай!» – ловко ушла та из-под удара соперницы.

Вскоре все вещи нашли свои постоянные места, а продукты перешли во временную готовность.

Пётр Петрович разложил стол, Анна застелила его скатертью, и все трое начали его сервировать. Но столовых приборов не хватало даже на шестерых. Поэтому Анна пошла к Татьяне за недостающей посудой. А вскоре вернулась в комнату в сопровождении Геннадия с продуктами.

– «Дядь Петь! Вот мама передала вам на общий стол!» – сияющими от радости глазами взглянул он на своего кумира, ещё до войны вложившего многие свои знания и умения в голову ещё мальчика Гены Кислякова.

Пётр Петрович давно мечтал о сыне, особенно когда видел совместные игры в этой комнате почти ровесников Генки с, приезжавшей к отцу в гости, Элей.

– «Ген, а ты техникой стал заниматься?» – вспомнил Кочет свой давний совет мальчишке, что в наше время технического прогресса надо больше уделять внимание техническим наукам.

– «Да, дядя Петь, я занимаюсь в радиокружке! Уже паять научился! Скоро сам соберу радиоприёмник!».

– «Ну, ты и молодец! Хвалю! После школы поступай в какой-нибудь технический институт!».

– «А я уже выбрал радиотехнический!».

– «Хорошо! Ну, скажи маме, что через полчасика всё будет готово! И тогда подходите!».

Наконец, всё было готово, и соседи подошли. Пётр сначала было захотел сесть один на своё хозяйское место с торца стола лицом к двери, но Алевтина настояла на том, чтобы им сесть вместе, как молодым супругам.

Пётр не захотел менять привычку, но и с доводом жены согласился, поэтому и предложил компромисс – повернуть стол на девяносто градусов, сев теперь вместе с Алевтиной по длинной стороне стола, но как хозяева – лицом к двери. Напротив них сели супруги Молчановы, а по торцам Анна и Геннадий. Причём мужчины и их жёны сидели напротив друг друга, Анна через углы между мужчинами, а Геннадий – между женщинами.

И торжество началось. Первый тост с шампанским дружно провозгласили за победу, второй с водкой – за благополучное возвращение домой присутствующих здесь мужчин.

Третий, кто с вином, а кто с водкой – за Петра, четвёртый, и тоже вперемежку – за Алевтину. Потом за молодожёнов вместе. А потом… сбились со счёта.