Философия ответственности. Методологический, концептуально-теоретический, правовой, аналитико-прогностический аспекты

Свобода «без берегов» проявилась в отбрасывании и попрании нормативов культуры. Особенно характерно это для современной модернистской концепции государственности – представителей неолиберализма. «Новое либеральное учение легитимирует повальную коррупцию, гражданскую безответственность, стяжательские инстинкты и даже прямое национальное предательство с помощью идеологии безграничного индивидуализма и «морали успеха» (см.: Панарин А. Народ без элиты. – М., 2006. – С. 280).

Интересы субъекта при полной свободе их реализации (без ограничения ответственностью!) вступают в острейшее противоречие с объективными требованиями социальной государственности. Общенародные интересы (в качестве основного стержня позитивной социальной активности) имеют необходимую ценностную значимость в развитии общества. Ценностный подход в анализе характеризует классовую позицию действующих субъектов в сфере материально-производственных, экономических взаимодействий по поводу, прежде всего, справедливого распределения материальных благ в соответствии с количеством и качеством труда субъекта деятельности.

В объективных интересах содержатся и стимулы творчески созидательной активности ученых, и успехи должных идейно-воспитательных воздействий общества на индивида. Но конструктивность воздействия развитого позитивного интереса в качестве регулятора ответственных зависимостей во взаимодействии индивидов и определенных общностей обусловлены во многом сложившейся экономической структурой, обеспечивающей актуальные потребности субъекта деятельности. Эти практические зависимости часто не отвечают правовым установлениям социального государства. И с этой стороны интегральный ценностный критерий системы ответственности основывается на учете актуальных потребностей и интересов социальной общности в целом. Как правило, необходимые зависимости социума определяются в качестве общенародных интересов и выступают тем генетическим основанием, на котором должна строиться адекватная система ответственности.

Общество разветвленной системой социальных норм и правил стремится ввести интересы субъектов в целостное состояние необходимых ценностных отношений субъекта ответственности. Но развитая формализация нормативно-ценностных регуляторов не только способствует рациональному освоению действительности, но при ее консервации является и определенным ограничителем творческой воли субъекта, ибо неукоснительное соблюдение устаревающих стандартов может приводить к абсурду, когда эти строго действующие установления слишком формализованы, а назревшие легитимные правовые требования не нашли должного закрепления в текущем законодательстве.

Предметно-вещественная деятельность, а также морально-психологические зависимости людей постоянно изменяются (в определенных отношениях), и прежние постоянные взаимосвязи и взаимозависимости субъектов нередко становятся недостаточными. В таком положении чрезвычайно трудно своевременно выработать и применить на деле адекватные нормативно-оценочные регулятивы, которые могли бы целостно учитывать сущностные зависимости и тем самым оптимально соотносить количественные и качественные изменения в предметно-вещественном и духовном освоении действительности, что приводило бы к эффективному созиданию общественных благ, всемерно способствуя актуальной социализации личности.

На практике существующие нормативно-оценочные регулятивы отстают от фактически складывающихся материальных отношений и зависимостей, ибо количественные характеристики объективной значимости отражаемых явлений, в силу противоречивости и чрезмерной сложности этих явлений, в силу неисчислимого множества переменных в материальных зависимостях, не могут быть своевременно и оперативно учтены с должной адекватностью.

Возникает закономерный вопрос: есть ли в механизме функционирующих экономических общностей такие связующие звенья, которые могли бы эффективно реализовать насущные требования, вытекающие из необходимых ответственных зависимостей, стихийно складывающихся в процессе производственных и социальных взаимодействий? Положительный ответ на этот вопрос содержится в диалектике становления идеального соотношения общенародных, коллективных и личных интересов на ценностной основе.

При поиске наиболее рациональных решений в тех случаях, когда определить необходимые пропорции в количественной характеристике социально-экономических явлений не удается, приходится иметь дело с их качественной определенностью. «Качественная» основа анализа помогает выявить такие инвариантные ответственные зависимости, еще не учтенные в общих ценностных нормативах, которые стимулируют получение эффективного конечного результата в трудовой и духовной деятельности компетентного человека. Исследование причин неупорядоченности структурно-функциональных взаимодействий в практике освоения предметно-вещественных факторов и достижений духовной культуры наглядно свидетельствует, что еще далеко не интегрально учтены интересы субъектов деятельности, что ценностный характер интереса может быть выявлен в качественных характеристиках социальных явлений. Это открывает новые возможности по эффективному использованию не только имеющихся структурных элементов в системе производства, но и своевременного приведения этих элементов в адекватное соответствие с требованиями научно-технического и социального прогресса.

Характеризуя повседневные экономические и духовные связи людей, объективно складывающиеся в ходе их трудового и культурного сотрудничества, необходимо отметить, что в этих связях прежде всего экономические интересы выполняют системообразующую роль, ибо их реализация обеспечивает актуальные потребности личности. Они выступают определяющим мотивационным движущим импульсом, мобилизуя в сфере материального производства гражданские формы массового социального действия, посредством которых происходит должное функционирование (действие, использование, реализация требований) общеэкономического закона. Экономические интересы выступают своего рода связующим и «передаточным звеном» между требованиями и функционированием закона как его сущностными сторонами, когда эти интересы адекватны сущностным зависимостям закона соответствия экономических отношений характеру и уровню развития производительных сил общества. Экономические интересы, реализуемые в материально-производственной деятельности, создают те реальные экономические условия, которые востребуют весь спектр ответственных зависимостей в социуме. «Экономическое положение, – писал Ф. Энгельс, – не оказывает своего действия автоматически, как это для удобства кое-кто представляет, а люди сами делают свою историю, однако в данной, их обусловливающей среде, на основе уже существующих действительных отношений, среди которых экономические условия, как бы сильно ни влияли на них прочие – политические и идеологические, – являются в конечном счете все же решающими и образуют ту красную нить, которая пронизывает все развитие, и одна приводит к его пониманию» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 39. – С. 175).

Экономические условия непосредственно связаны с направленностью развития актуальных общественных потребностей, что проявляется прежде всего в ценностно-ориентированных интересах субъектов. Чтобы определить сущностные характеристики интересов, выступающих в качестве действенных регуляторов социально-экономических отношений, необходимо четко и последовательно проследить их связь с конкретно-историческим содержанием реализации потребностей, а именно вычленить в структуре объективных потребностей наиболее значимые для общества потребности, которые имеют общенародную ценность, закрепить правом необходимые ответственные зависимости в структуре этих потребностей.

В 60–70-е годы прошлого столетия в процессе конкретно-социологического исследования выявились объективные и субъективные факторы становления экономической и моральной ответственности в трудовых коллективах, анализировались средства укрепления дисциплины труда; определялись наиболее эффективные меры, способствующие созиданию ценностной системы механизма ответственности; рассматривались способы взаимодействия норм как необходимое условие востребованности моральных стимулов в сочетании личных и общественных интересов в становлении экономического могущества Российского государства.

В тех трудовых сообществах, где интересы руководителей коллективов (будь они не приватизаторами!) органично взаимосвязаны с реализацией общенародных интересов, на наш взгляд, и на современном этапе развития правовой государственности объективные и субъективные факторы могут быть востребованы в качестве эффективных регулятивных средств, стабилизирующих процессы выхода РФ из экономического кризиса (см.: Ореховский А. И., Поляков В. В. Воспитание ответственности личности в коллективе. – Барнаул: Алт-ое кн. изд-во, 1971. – 232 с.).

Характеризуя кризис трудовой мотивации, В. А. Мирзоян рассматривает кризис как свидетельство низкого уровня заинтересованности непосредственного субъекта труда в возможно более эффективной трудовой отдаче, как проявление низкой эффективности практики внутри организованного управленческого воздействия на фактическое трудовое поведение персонала, как доказательство неверных подходов теоретиков при раскрытии сути закономерностей трудовой мотивации личности и формулировании инструментально пригодных рекомендаций (Мирзоян В. А. Кризис трудовой мотивации: опыт философского анализа // Вопросы философии. – М., 2011. – № 11. – С. 3–13).

Только на формационной методологической основе открываются наиболее перспективные возможности для верного соотношения общегосударственных, коллективных и личных интересов в целесообразной регуляции социальных процессов посредством системы недвусмысленных рациональных форм подотчетности субъекта исторических действий определенным управленческим структурам общества. Недвусмысленная форма подотчетности субъекта трудовой деятельности на приватизированных предприятиях, по существу, не утвердилась; «а при отсутствии идеологической (правовой – А. О.) поддержки …общество, где каждый ведет себя исключительно эгоистически и равнодушен к другим, нежизнеспособно» (Эггертсон Т. Экономическое поведение и институты. – М.: Дело, 2001. – С. 92).

Интересы как подотчетность, связанные с исполнением работником своих трудовых обязанностей, определяемых «Правилами возмещения работодателями вреда…», во многих сферах деятельности «не сформулированы действующим законодательством… и из-за неопределенности понятия повреждений здоровья… в практике применяются очень редко» (Печников А. А. Повреждения здоровья, связанные с исполнением трудовых обязанностей // Сб. тезисов «Проблемы социальной ответственности и современность. – Новосибирск, 2000. – С. 250–255).

В ценностной системе экономических отношений, укрепляющих общенародные интересы, особую значимость имеют справедливые распределительные отношения при реализации интересов работников в сфере эффективной деятельности предприятий. С этих позиций в законотворческой деятельности депутатов РФ, по существу, не востребованы требования заводского законодательства, к которому К. Маркс проявлял пристальное внимание в своем формационном анализе, где он, по существу, заложил объективную теоретическую основу философии ответственности. Итак, непосредственная зависимость в формировании интересов личности в сфере материальных ценностей опирается на созидательную трудовую деятельность и гражданскую ответственность самих трудящихся.

В годы советской власти в философии права обсуждалась проблема бесхозности вещей. Но государственная собственность не интерпретировалась как народная, коллективная, где каждый член коллектива мог бы свои личные интересы органично связать с общенародными, проявляя гражданскую ответственность за созидательную деятельность своего предприятия, борясь за разумное хозяйствование на заводе, фабрике, предприятии, препятствуя «растащиловке» и «отчуждению» от сохранности «вещного» материала, т. е. средств производства.

К сожалению, режим бесхозности вещей не был закреплен в СССР назревшим законодательством в системе гражданского права. В период приватизации при «угроблении» предприятий хищными предпринимателями, приобретшими общественное добро за ничтожно малые суммы от его фактической стоимости, трудящиеся не могли взять предприятия под свое управление и необходимый гражданский контроль, лишив приватизаторов права распоряжаться вещной собственностью предприятия только в своих сугубо эгоистических интересах, лишенных общенародного ценностного содержания. Ни одно массовое выступление трудящихся против бесхозного хищения средств производства и его фактического разрушения приватизаторами не было законодательно поддержано государственным уровнем управления в судебном порядке.

Труд – необходимая основа субъективации объекта и объективации субъекта. Под воздействием субъекта на окружающий мир возникают социальные свойства объекта, которые, в зависимости от историко-общественных условий и от естественных свойств объекта, способны удовлетворять потребности субъекта. Естественные свойства и исторические условия материальной деятельности, развиваясь, становятся основой возникновения новых ценностей в результате социальных взаимодействий. Эти ценности проявляются как специфическое отношение к объекту, удовлетворяющему жизненно необходимые потребности субъекта. «Маркс попытался выяснить, что же следует делать, чтобы осмысленный труд не оставался умозрительной конструкцией, а стал бы реальной задачей коренных социальных преобразований. Марксова позиция создала новую методологическую базу для понимания соотношения «труд – осмысление – поведение», тем самым и для истинного внутреннего управления трудовым поведением человека. Лозунг «освобождение труда» зазвучал по-новому, вполне предметными стали целевые установки соответствующих программ, политических документов и движений» (Мирзоян В. А. Кризис трудовой мотивации: опыт философского анализа // Вопросы философии. – М., 2011. – № 11. – С. 8).

Характеризуя реализацию интересов с позиции свободного выбора субъектом линии поведения, творческой деятельности в сфере материального производства по эффективности производственных результатов, следует исходить из принципа «не только устранения юридических препятствий к развитию свободы, но и доставления материальной возможности для наилучшего проявления свободы» (Новгородцев П. И. Введение в философию права. Кризис современного правосознания. – СПб., 2000. – С. 272).

Приватизация в РФ настолько ограничила свободу трудящихся, что они не могут отстоять свое естественное право на справедливую заработную плату, обеспечивающую их актуальные потребности для элементарного выживания. Приватизаторы, собственники предприятий, по существу, превратили тружеников в покорных рабов, которые лишаются всяких прав справедливого распоряжения даже минимальной долей доходов, произведенных их трудом. Мало того, рабочие не могут противостоять разрушителям тех экономических условий, которые обусловливают состояние бесхозности вещей и ведут к разорению, разворовыванию, ликвидации предприятий, делая трудящихся безработными. Бесправие трудящихся узаконено нелегитимным законодательством. Трудовые коллективы не могут отстранить от руководства и управления навязанных ей коррупционной госслужбой приватизаторов, опираясь на объективный общественный контроль, выявляющий вещную бесхозность предприятия, ведущую к его ликвидации.

Ельцинско-путинская власть не лишила приватизированной собственности ни одного миллиардера, кроме Ходорковского, хотя последний и обеспечивал высокопродуктивную хозяйственную деятельность, при которой, пожалуй, осуществлялся определенный режим хозяйствования, когда трудящиеся были обеспечены справедливыми заработками.

В Белоруссии не была осуществлена коррумпированная насильственная приватизация (приватизация возможна лишь с согласия самого трудового коллектива). Крупнейшие предприятия, управляемые компетентными представителями самих трудовых коллективов, создают необходимые экономические условия, в которых высокая гражданская ответственность тружеников обеспечивает реализацию объективных интересов – ценностей субъектов деятельности.

Объективация ценностей базируется на общественных интересах. Субъективный и субъективно-объективный характер интересов, складывающийся вне ценностного отношения, как правило, лишен позитивного смысла ответственности (Ореховский А. И. Проблема ответственности в развитии общества. – Новосибирск, 2005. – С. 17–27).

Адекватное поведение субъекта в системе юридической регуляции требует не только способностей к рациональной процедуре принятия решений и к их исполнению, но и ответственности за неисполнение. «Что же гарантирует внутреннюю связь элементов личности? – заключал М. М. Бахтин, – только единство ответственности… Личность должна стать сплошь ответственной: все ее моменты должны не только укладываться рядом во внутреннем ряду ее жизни, но и проникать друг в друга в единстве вины и ее ответственности» (Бахтин М. М. Искусство и ответственность // М. М. Бахтин. – Работы 20-х годов. – Киев, 1994. – С. 5). К сожалению, «должностное» Бахтин М. М. не соотнес с «ценностным», на котором основывается механизм ответственности, и не проанализировал «точечное» содержание интересов различных субъектов деятельности в иерархии общественных структур, в определенных структурах материальной и духовной деятельности, где фундаментальные ценности основополагаются в системе материального производства, в способе производства материальных благ (см.: Ореховский А. И. Экономические основы ответственности // Сб. Работы аспирантов и преподавателей кафедры научного коммунизма. Выпуск 1. Издательство Томского университета, 1975. С. 18–43).

Глава 2

Государственно-политические и правовые основания ответственности

1. Экономический детерминизм в системе ответственности

Понятие ответственности в философской литературе принято спекулятивно выводить из соотношения свободы и необходимости. При этом далеко не всегда анализируется специфика исторической необходимости, не вскрываются противоречивые тенденции исторического процесса. Мало того, свобода и необходимость трактуются обычно без достаточной связи с конкретно-историческими условиями развития общества, не говоря уже о генетической связи этих категорий с достигнутым производственно-экономическим уровнем развития социума и особенностями государственности в обеспечении необходимого уровня благосостояния населения.

Категории «свобода» и «необходимость», выступая в качестве «исходного» основания исследования проблемы ответственности, создают чрезвычайно «слабое» представление о механизме и сущностных характеристиках феномена ответственности. Возникает парадоксальное теоретическое положение, когда выведение ответственных связей и зависимостей анализируется не на основе интегрального учета исторически изменчивых условий жизнедеятельности и прежде всего становления и развития сферы материального производства, а дискурс ответственности предстает как модификация спекулятивного принципа – абстрактного соотношения свободы и необходимости. Такая ни к чему не обязывающая интерпретация необходимых зависимостей и связей не выявляет регулятивный механизм ответственности, способствующий эффективному общественному развитию. Проблема ответственности не решается в системе ценностных зависимостей, определяющих прогрессивное взаимодействие всех сфер практической деятельности людей и опосредованно или непосредственно не обеспечивается развитостью необходимых форм общественного и индивидуального сознания человека, переделывающего мир исходя из общественных интересов, закрепляемых системой правовых установлений. При этом важно отметить, что научные критерии создаваемого механизма ответственности необходимо базировать на реализации общенациональных интересов и актуальных потребностей социума, обеспечиваемых конкретной правовой государственностью.

Абстрагирование, как мы заявили выше, при философском решении проблемы ответственности в ценностном отношении необходимо. Но научное познание при исследовании в обществе социальных явлений лишь тогда содержательное и «работающее», когда оно исходит из системного анализа, опирающегося на объективные основания, раскрывающие конкретно-исторические зависимости, определяющие закономерности в развитии общества.

С этой точки зрения многие определения ответственности, которыми оперировали философы в нашей отечественной философии в последние десятилетия ХХ века, по существу, не отвечают требованиям адекватной научности познания. Так, под ответственностью понимали как ограничение вольности индивида (А. П. Чермненина); принятие эффективных решений (Н. А. Головко); свободное принятие субъектом определенных обязательств (Л. М. Архангельский); мера активности субъекта (Г. А. Голубова); необходимость выбора способов действия (Р. И. Косолапов, В. С. Марков); способность предвидеть последствия своих действий и регулировать свое поведение (В. П. Тугаринов, А. В. Назаров); обязанность выполнять долг (Ю. С. Стребков); необходимость подчинения существующим нормам и требованиям закона (Т. Мурджеева); как существенный компонент теоретической и практической деятельности общества и личности (Н. В. Наливайко). В этих признаках ответственность рассматривается лишь в качестве определенных атрибутов субъектно-объектного регулирования во взаимодействии личности и общества.

Появились и определения, рассматривающие ответственность и в системе объектно-субъектных отношений (в последних работах А. П. Чермениной, А. Ф. Плахотного, Б. С. Яковлева) как устойчивую систему общественных отношений (П. В. Кошелев). В последних определениях фиксируется примат объективного, хотя еще не вычленена специфика отношения ответственности, когда бы «оценка деятельности с точки зрения ответственности не ограничивалась лишь применением деонтологических или утилитарных мерок» (К. Митчем).

В механизме ответственности, с нашей точки зрения, закрепляются целесообразно упорядоченные формы (нормы) связей в системе экономических и социальных взаимодействий. Ответственность характеризуется конкретно-исторической мерой реализации ценностных отношений в различных структурах общественных отношений. Ответственная взаимосвязь, зависимость, как правило, фиксируется в необходимых предметных и социальных предписаниях, практическое воплощение которых всемерно способствует разумному и справедливому пользованию, владению и распоряжению материальными и духовными благами в обществе, удовлетворяющими исторически актуальные насущные потребности и интересы субъектов трудовой деятельности и членов общества в целом.

Многие пробелы в трактовке ответственности объясняются не только ее чрезвычайной сложностью и многогранностью связей, но обусловлены и ее особой структурой, элементы которой находятся в таких субординационных и координационных связях, которые при эмпирическом анализе просто не улавливаются – и следствие зачастую принимается за причину.

Проблема – «за что отвечает деятельный субъект» – зачастую не решается с позиции строгого объективного социологического анализа. Как правило, в обсуждении проблемы ответственности обходятся пространными спекулятивными рассуждениями о соотношении категорий «свобода» и «необходимость», являющимися тем спасательным мудрствованием, которое так убедительно раскритиковал К. Маркс, рассматривая «философию права» Г. Гегеля. Анализируя гегелевскую работу «Основы философии права», К. Маркс обнажает бесплодную рефлексию гегелевских рассуждений, на которых он строит обоснование ответственности. Гегель, по существу, не раскрывает генетических сущностных зависимостей в природной и социальной необходимости их аксиологической системы в механизме ответственности, выводя эти зависимости «не из особой сущности семьи и т. д. и не из особой сущности государства, а из всеобщего соотношения необходимости и свободы». Так, Гегель описывает чисто формально министерскую власть, как она в большинстве случаев определена в монархических конституционных государствах, когда в государственном управлении «формальный принцип определяется одновременно и материальным». И философия здесь ничего не прибавляет, кроме рассуждений о том, что «министры представляют собой разумную сторону суверенной воли» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 1. – С. 227–252, 259–260).

По методологии К. Маркса, ответственная зависимость людей прослеживается главным образом через структуру человеческой деятельности. Дифференциация деятельности в процессе разделения труда, развития частнособственнических отношений способствует становлению извращенной формы индивидуальной ответственности, характерной для человека, обособившегося от общенародных ценностей.

В условиях развития частной собственности на постоянно обновляющиеся средства производства все больше разрастается непримиримое противоречие между общественными зависимостями деятельных субъектов и индивидуалистической обособленностью их меркантильных интересов. Создается видимость свободы буржуа, которая «кажется завершенной формой независимости индивидуума, который принимает необузданные, не связанные больше ни общими узами, ни человеком, движения своих отчуждений жизненных элементов, как, например, собственности, промышленности, религии и т. д., за свою собственную свободу, между тем как оно (это буржуазное гражданское общество – А. О.), наоборот, представляет собой его завершенное рабство и полную противоположность человечности» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 2. – С. 129–130).

Вскрыв тенденции развития свободы и ответственности человека в конкретно-исторических условиях, марксизм выявил подлинные причины несоответствия мощи человеческого познания и проектов общественной деятельности и возможностей овладения, пользования и распоряжения людьми тем силам природы и тем практическим результатам (способам производства) создания материальных и духовных благ, которых достигает общество в процессе своей созидательной деятельности. В противоположность апологетам буржуазной государственности К. Маркс и Ф. Энгельс сущность социальных зависимостей объясняли не моральными качествами людей, не усилиями выдающихся личностей, а материально-производственной структурой общества, где система экономических отношений и установившихся отношений собственности играют определяющую роль в процессах стабилизации или криминализации общества. «Материалистическое понимание истории исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов, – писал Ф. Энгельс, – составляют основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе с ним и разделение общества на классы или сословия определяются тем, что и как производится и как эти продукты обмениваются. Таким образом, конечные причины всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи» (Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1967, – С. 271).

Определяющие формы социальных связей, выступающих в качестве «конечных причин всех общественных изменений», по материалистической методологии, надо находить прежде всего в сфере материально-производственной деятельности и экономических отношений, складывающихся по поводу этой деятельности. Эту объективную диалектику социальной ответственности К. Маркс последовательно обосновал в фундаментальном экономическом исследовании «Капитал». Отмечая объективность своего анализа сущностных зависимостей в экономической структуре капиталистического общества, К. Маркс писал: «Дело идет о лицах лишь постольку, поскольку они являются олицетворением экономических категорий, носителями определенных классовых отношений и интересов. Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс; поэтому с моей точки зрения меньше, чем с какой бы то ни было другой, отдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ним субъективно» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 3. – С. 10).

В данном контексте в регулятивном механизме ответственности рассматривается такой аспект, как «вменение», и показывается, что критерий, исходящий из примата только субъективного, не может быть положен в качестве основания философии ответственности.

Разоблачая теоретиков капитализма, оправдывающих и приукрашивающих буржуазные порядки, К. Маркс вскрывает сущность сложившихся зависимостей в капиталистической системе хозяйствования, которые диктуют общую линию поведения частных предпринимателей. При свободной конкуренции, отмечает К. Маркс, имманентные законы капиталистического производства действуют в отношении отдельного капиталиста как внешний принудительный закон. И поэтому отношение к трудящимся, система их эксплуатации в общем и целом не зависит от доброй или злой воли отдельных предпринимателей (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. – С. 279–280).

В конструктивном решении проблем социальной ответственности и регуляции явно недостаточно задействована праксиологическая философия К. Маркса, которую игнорируют и извращают проповедники современного либерализма, органично не связывая свободу с ответственностью, становясь на позиции волюнтаризма.

Для комплексного понимания механизма ответственности необходимо выявить субординацию основных сфер социального регулирования. В структуре социальной ответственности экономическая сфера является основополагающей.

Экономическая ответственность – системообразующий фактор регуляции, генетически определяющее стоимостное (ценностное) звено общего механизма ответственности. Исследование зависимостей ответственности в качестве необходимой формы связи в структуре экономических отношений – одно из непременных условий диалектического метода познания феномена ответственности. Экономический аспект ответственности объективирует процессы социального регулирования в развитии общества. Вычленение «экономической ответственности» в качестве генетической сферы регулирования общественных отношений обусловливается особой ценностной значимостью экономических отношений в детерминации прогрессивного развития общества.

Ограниченность понимания и трактовки экономического аспекта ответственности проявляются, во-первых, в том, что экономические зависимости – это не только «отношения по поводу объективной необходимости», но и адекватная форма выражения содержания исторической необходимости в сфере экономических отношений. Во-вторых, родовой признак экономической ответственности как «отношения» не полностью соответствует сущности этого специфического явления социальных взаимодействий. Представляется, что экономическая ответственность характеризует необходимую зависимость как связь между объективными условиями и факторами общественной жизни с одной стороны, так и субъективными условиями и факторами с другой. Эта взаимосвязь должным образом не исследована в рамках формационного анализа, осуществленного марксизмом. Творческое развитие материалистической диалектики в этом отношении осуществлено советским философом Э. В. Ильенковым в его монографии «Ленинская диалектика и метафизика позитивизма». Но его диалектика идеального еще не востребована в утверждении правовой государственности.

В-третьих, экономическую ответственность требуется исследовать как одно из ведущих генетических оснований во всей системе общественных регуляций, естественно учитывая, что это лишь часть в системе целого регулятивного механизма. Интегральная значимость этой части в функционировании общего механизма ответственности в полной мере раскрывается совокупностью других социальных детерминаций, определяющих общенародные ценностные ориентиры в свободной деятельности исторического субъекта.

«Экономическая ответственность» фокусирует определенный «срез» «ответственного» отношения и прежде всего «срез», «за что» отвечает субъект исторического действия. Этот «срез» выявляет оптимальные возможности прогрессивной деятельности исторического субъекта, руководствующегося данными формационного анализа объектно-субъектных зависимостей, абстрагируясь от конкретных субъектов ответственности и тех инстанций, которым они подотчетны. Это абстрагирование способствует наиболее полной объективации генетически необходимых зависимостей в социальном взаимодействии субъектов исторического развития общества.

Через этот «срез» объективации открываются интенсивные возможности идеального правового проектирования, которое для своей реализации востребует действенные организационно-управленческие и правовые формы ответственного регулирования, при котором субъект деятельности (особенно в системе госслужбы) выходит на реализацию необходимых требований гражданской ответственности, чтобы воплотить в системе правовой государственности нормативы социальной справедливости, которые диктуются гражданскими правами труженика во взаимодействии его с капитализмом в процессе производства. Интересы их противоположны: если труженик производит материальные ценности, то работодатель, по существу, ими владеет. С его стороны осуществляется управление трудовым процессом, надзор за этим процессом, принуждение к наиболее эффективному и дешевому труду, присвоение прибыли в распределении благ.

Со стороны труженика интерес проявляется к сокращению рабочего времени, улучшению условий труда, повышению оплаты, участию в распределении прибыли, страхованию различного ущерба, причиненного работнику на производстве, предоставлению льгот за самоотверженный труд, пенсионному обеспечению, доступному бесплатному образованию и др. Эта возможность удовлетворения естественных потребностей и прав человека может быть достигнута в правовых нормативах справедливости, закрепленных в установлениях правового государства. А для этого требуется реорганизовать «производящие практики» на социалистических началах, установив общественную собственность на природопользование в крупных монополиях, заводах и фабриках, где осуществляется эксплуатация граждан.