Последняя жертва

Дульчин. Заплатил-таки?

Салай Салтаныч. А не заплати – Лавр Мироныч в Сибирь гуляй. А теперь мало-мало сидит в яме; дело знакомый, не привыкать.

Дульчин. Да ты видел Флора Федулыча?

Салай Салтаныч. Сейчас видел, в Троицком с ним сидел, долго говорил.

Дульчин. А как же внучка, Ирина Лавровна?

Салай Салтаныч. А внучка чем виновата? Ее дело сторона.

Дульчин. Значит, его расположение к ней не изменилось?

Салай Салтаныч. За что обижать?

Дульчин. И приданое даст?

Салай Салтаныч. Обижать не будет.

Дульчин. Да сколько даст-то?

Салай Салтаныч. Не обидит.

Дульчин. Да говори! Ведь уж ты выспросил, вызнал все; разве ты утерпишь?

Салай Салтаныч. Говорил, пять тысяч дам. Его слову верить можно; купец обстоятельный: как сказал, так и будет.

Дульчин. Ты меня зарезал.

Салай Салтаныч. Кто тебя резал? Сам себя резал. Деньги платить будешь?

Дульчин. Разумеется, не буду; откуда я возьму?

Салай Салтаныч. Так и знать будем. А мне что с тобой делать, скажи? Советуй, сделай милость!

Дульчин. Мое дело было занимать, а уж получай с меня как знаешь; это твое дело. Не мне тебя учить.

Салай Салтаныч. И за то спасибо, прощай! (Уходит.)

Вбегает Дергачев.

Явление пятое

Дульчин, Дергачев.

Дергачев. Я слышал, все слышал. Какое несчастие, какое ужасное несчастие, Вадим!

Дульчин(хохочет). Миллионы-то как скоро растаяли!

Дергачев. Значит, ехать незачем. Как же карета?

Дульчин. Какой урок, какой урок!

Дергачев. Куда я денусь с каретой?

Дульчин(не слушая). Но!! Падать духом не надо: еще не все потеряно. Юлия меня выручит.

Дергачев. Разве отпустить карету, да велеть завтра приехать за получением?

Дульчин. Вот когда узнаешь цену искренней любви.

Дергачев. А потом опять «завтра» и так до бесконечности. Денег у меня нет, ведь я для тебя нанимал.

Дульчин. К ней, сейчас же к ней! Ручки, ножки целовать. Лука, я тебе клялся, что больше не сделаю ни одной низости, торжественно повторяю. Ты ее помни!

Дергачев. Да, я ее помню… А как же мне с каретой-то?

Дульчин. А мне что за дело? (Подойдя к боковой двери.) Ирина Лавровна!

Ирина выходит.

Явление шестое

Дульчин, Дергачев, Ирина.

Дульчин. Ирина Лавровна, теперь я знаю препятствие, которое мешает нашему блаженству.

Ирина. Вы знаете? (Кланяется Дергачеву.)

Дульчин. И, к несчастию, оно так серьезно, что вам надо будет отправляться к родителю.

Ирина. Что это значит, Вадим Григорьич?

Дульчин. У меня сейчас был Салай Салтаныч; вы, вероятно, слышали хоть часть нашего разговора?

Ирина. Я не имею обыкновения подслушивать.

Дульчин. Он мне передал, какое несчастие случилось с вашим родителем.

Ирина. Ну, так что же? Это до меня не касается.

Дульчин. Нет-с, в таком положении оставлять родителя не следует; ваша обязанность – утешать его в горе.

Ирина. Со мной шутить нельзя, Вадим Григорьич. Мне здесь лучше, чем дома, и я отсюда не выйду. Вы завлекли меня до того, что я прибежала в вашу квартиру, в квартиру холостого человека; для меня отсюда только один выход: под венец.

Дульчин. Можно и под венец, только нет никакой надобности.

Ирина. Как нет надобности?