Проходящий сквозь стены

– Да он же просто в вас влюблен, – сказал я. – И я его вполне понимаю.

– Ах, Поль, – она погрозила мне пальчиком. – Будь осторожен. Я могу рассердиться. Флирт с работодателем выходит далеко за пределы твоей компетенции.

– Готов рискнуть, – сказал я. – Но не делать комплиментов очаровательной женщине, тем более, комплиментов заслуженных – выше моих сил.

Она с улыбкой отвернулась.

Случился этот разговор часу в двенадцатом, а до того я успел пройти процедуру знакомства с домом и челядью Софьи Романовны. Дом, симпатичный двухэтажный особнячок (этакое шале альпийского стиля), расположенный в центре небольшого садового участка и окруженный приличной высоты новеньким кирпичным забором, был, очевидно, в недалёком прошлом детским садом. Прислуга же, которую Софья отрекомендовала «мои надежные друзья и помощники», вполне возможно, трудилась в этом детсаде, подбирая тогдашним хозяевам сопельки и кормя их кашкой. Во всяком случае, дамы. Горничная и кухарка.

Они были представлены первыми (просто Танюша и Танюша Петровна) и оказались женщинами средних лет и вполне заурядной внешности. Зато не таков был мажордом Анатолий Константинович. Плотный представительный дядечка с седыми висками и холёным усатым лицом. Было заметно, что кухарка и горничная от него просто без ума. И в жёстоких контрах по этому поводу между собой. Мажордом же – холоден и бесстрастен. (Верный признак того, что почём зря пользуется слабостью воздыхательниц. Это объяснил мне мой лохматый напарник. Сам бы я до таких глубоких умозаключений вряд ли дошёл.) Кроме домашней прислуги была у Софьи ещё и челядь мобильная, сопровождающая её за стенами дома. Шофер и телохранитель.

А теперь вот и я вдобавок.

Вообще, обязанности мои в первый день на новом месте оказались самыми пустяковыми. Подай-принеси да «расскажи что-нибудь весёлое». Сама «деловая девушка» тоже не очень-то изнуряла себя переговорами, изучением бумаг и тому подобными скучными занятиями. Может быть ещё оттого, что день выпал субботний. Мы пару раз прошлись по магазинам (я, разумеется, таскал картонки и пакеты – к счастью, довольно лёгкие), пообедали в какой-то простенькой закусочной, заглянули в салон красоты и солярий. Часам к трём пополудни завернули и в расположение фирмы «СофКом – электронные системы».

В офисе, рассчитанном на десяток работников, но по причине выходного абсолютно пустом, Софья Романовна большей частью баловалась на компьютере, увлечённо уродуя с помощью специальной программы фотографии артистов и политиков. А чем-то похожим на работу занялась только под самый вечер, когда вдруг с огромной скоростью заработал факс. Она тут же выставила меня из кабинета вместе с бесом, приказав посылать всех туда, куда Макар телят не гонял.

К моему полному удовлетворению, посылать никого не пришлось. На протяжении полутора часов, пока она сидела взаперти, заглянул один лишь курьер из местного представительства «Cosmopolitan». Привез стопку свежих журналов с лицом Софьи на обложке и восторженной статьёй о «Леди Успех и Элегантность».

Курьер был моим сверстником и, видимо, редкостным лентяем. Наше присутствие в офисе его приятно удивило. «Выходной же. Думал, придётся домой к ней тащиться, как подорванному. А транспорта-то от редакции шиш дождёшься». Мы поболтали о том, о сём, но недолго. Курьер спешил восвояси. «Доложусь о выполнении, и – геймовер! Потеряюсь до понедельника. В воскресенье корячиться меня вообще не таращит. Ни за какое бабло. А ты долго ещё тут париться будешь?» Услышав «как получится», он снисходительно посочувствовал мне и потерялся. Думаю, навсегда.

Сунуть нос сквозь стенку и поглядеть одним глазочком, что за секретные сообщения поступили на адрес Леди Успех, тоже не удалось. В приемной помимо меня постоянно обретались ещё двое Софьиных подчиненных. Подремывающий за газеткой шофер Кириллыч, похожий манерами и фантастически подвижным лицом на актера-комика (впрочем, водил он очень прилично). И угрюмый телохранитель, с маниакальным упорством фанатика сжимавший резиновое кольцо эспандера. Телохранителя звали, как и меня, Пашей. Был он круглоголов, курнос и конопат, с длинными прямыми волосами, перехваченными на лбу шнурком. Похоже, я ему сильно не нравился. В его взглядах, изредка бросаемых на меня, явственно читалось: «Ну, блин, и тип, бабской работой занялся. Секретут, ёкарный бабай!..» А Жерара, дай волю, он вообще бы прикончил. Придушил бы своими натренированными до железной твердости пальцами.

Бес это понимал и безвылазно сидел под моим столом.

У меня понемногу начало складываться убеждение, что наши заказчики приняли за настоящий след откровенную липу. Софья была всего-навсего яркой «ширмой» – и даже не слишком старательно сделанной. Основными делами возглавляемой ею фирмы ворочали, скорей всего, скромные трудяги, сидящие в каком-нибудь неприметном кабинете. Она же в лучшем случае только подписывала бумаги. Ну, и снималась для «Космо».

Но проблемы и промашки заказчиков волновали меня, как можно понять, меньше всего.

Глава четвертая

ОТКРЫТЬ КИНГСТОНЫ

Испытательная неделя ползла как умирающий червь и тянулась, как песня погонщика северных оленей. Днями я служил на посылках, много улыбался, мягко стелил, низко кланялся, был рад стараться и то тянулся в струнку – руки по швам, а то прогибался в дугу. Дабы я чего доброго не взбунтовался от такой жизни, проклятый мой сообщник беспрерывно напоминал мне заветы шефа. Были они почему-то как на подбор унизительными до последней степени, сообщая, что не поклонясь до земли и гриба не подымешь, спесивому и кошка на грудь не вскочит, а заносчивого коня построже зануздывают. И вообще, если ты профессиональный шпион, то, пребывая «на холоде» (как выражаются разведчики о заданиях в глубине вражеской территории), не надо зазнаваться, что вошь в коросте.

Тем я и занимался. Помаленьку лаялся с бесом наедине и изображал доброго хозяина принародно. Вечерами исправно поставлял Сулеймановым курьерам всякий информационный мусор (перерывать его в поисках жемчугов приходилось, очевидно, «курам» из аналитической группы) и старательно мыл-намывал собственную голову, заметив особо щепетильное отношение Софьи Романовны к чистоте волос у окружающих.

Последние сомнения в том, что я попусту трачу время, отпали, когда в офисе «СофКома» мне повстречался деловитый, как никогда, серендибовский интеллектуал Максик, обладатель заоблачного IQ. Задирая нос выше собственного шибко развитого лба, он прошествовал к столу, отмеченному внушительно-загадочной табличкой «Начальник IT-отдела», по-хозяйски уселся в кресло и принялся отбивать по клавиатуре сбивчивую чечётку.

Заметил Максика и Жерар.

– Весь мир стал полосатый шут; мартышки в воздухе явились! – тревожно шепнул он мне на ушко. – Ну, чувачок, дело-то, похоже, и вправду серьёзное. Иначе бы хрена два папаша Сул рискнул своим главным блюдолизом.

Правда, выражение бес применил значительно более крепкое.

Я кивнул и молча пожал ему лапу. Больше мы на «начальника IT-отдела» не смотрели, опасаясь выдать взглядом собственное злорадное торжество. Торжество, подобное которому возникает у окопной братии, заметившей скорчившегося рядом, под массированным неприятельским обстрелом, по уши в холодной грязи холёного штабного хлыща.

Впрочем, офис «СофКома» Леди Успех и Элегантность (и мы с нею) посещала совсем не часто. Максик мог чувствовать себя спокойно.

Когда выдавалась свободная минутка, мне нравилось выбраться в сквер, окружающий шале Софьи, и развалиться на травке в его дальнем углу. Сквер был порядком запущенным, засаженным сиренями и акациями. Трава стояла почти до середины икр. Я лежал в одуванчиках и куриной слепоте, забросив ноги на гимнастическое бревно, каким-то чудом уцелевшее после закрытия детсада, и жевал какой-нибудь стебелёк.

К сожалению, и здесь мне далеко не всегда удавалось избежать общества Жерара. Видимо, даже бесу порядком осточертела необходимость постоянно угодничать и лебезить.

Кто бы мог подумать?..

Вот и сейчас он сидел неподалеку – но так, чтобы я не мог запросто достать его кулаком или ногой – и, с азартом выгрызая что-то из шкуры, бубнил наставительно:

– Пора подвести некоторые итоги, Паша. Обо мне и моих колоссальных успехах, если не возражаешь, поговорим чуть позже. Сейчас речь о тебе. Сухие факты. Без обид, хорошо? Результаты, как мне ни жаль, мало впечатляют. Однако не станем о грустном. Кое-что удалось и тебе. Пусть ты не сумел пока влезть Софье в дела, зато накоротко сблизился с обеими Танюшами, кухаркой и горничной. Замечательно, напарник, мои поздравления! Такая дружба, без всякого сомнения, крайне для нас полезна.

– Тебе видней.

– Это точно. Однако в деле поддержания этой дружбы всё-таки существуют, как я понимаю, некоторые трудности? – Он высвободил морду из шерсти и уставился на меня, ожидая подтверждения.

– Не без того, – лениво согласился я.

Трудности, действительно, существовали. Бес оказался абсолютно прав, когда заявлял, что Танюши сохнут по мажордому Анатолю Константиновичу небезответно. Так оно и было. Усатый подлец вопреки поговорке с успехом сидел на двух стульях сразу. Словом, одаривал благосклонностью обеих дамочек. И поскольку каждая прекрасно понимала, насколько бывает непрочной любовь сердечного друга при наличии конкурентки, бесились обе из-за того чудовищно. А сохранять одинаково ровные отношения с враждующими на почве страсти русскими женщинами…

– Конечно, не без того! – с непонятной мне радостью воскликнул Жерар. – Посмотри, страсти приближаются уже по накалу к испанским и средневековым. Скоро должны начаться конфликты. Ах, как это чудесно! Яд и кинжалы!

– Скорее, ругань и драки, – поправил я. – Вокруг, как можно заметить, отнюдь не средневековая Испания.

Жерар точно не слышал. В кои-то веки я не трясу его, как погремушку, заставляя немедленно умолкнуть, а прилежно слушаю! Этим нужно было пользоваться. И он пользовался:

– Чтобы оставаться добрым товарищем каждой из соперниц, я же вижу, Пашенька, тебе приходится постоянно маневрировать. Проявлять настоящие чудеса изворотливости. Куда там героям Бомарше! Как ни удивительно звучит, но это здорово играет нам на руку! Совершая маневры, ты… – Бес заговорил, делая таинственные, полные потаённого смысла паузы. – Совершенно неожиданно… должен оказаться… В мягких объятиях просто Танюши! И… И лучше бы неоднократно.

Я от возмущения просто онемел. Так вот куда он клонит, кобель паршивый! Опять за старое. Ну, постой…

Жерар продолжал вдохновенно вещать, упиваясь собственным красноречием:

– Конфликт естественным образом исчерпается, а мы получим союзницу. Да ещё какую! Горничная, Паша, это же почти что стопроцентный доступ к любым секретам любой семьи. К личным дневникам, коробочкам с лекарствами и ящикам с бельём. Горничная вхожа в такие места, в которые нам не попасть ни при каких обстоятельствах! Будуар, ванная, наконец, дамская, прошу прощения, комната…

Увлечённый открывающимися перспективами, пёсик окончательно забыл о необходимости соблюдать бдительность. За что немедленно поплатился, будучи в очередной раз бит. Надеюсь, из окон за экзекуцией никто не наблюдал. Впрочем, сирени скрывали нас достаточно надёжно.

Потом бес, жалобно постанывая, зализывал раны, а я, устыдившись собственного гнева, виновато оправдывался.

– Ну, прости. Ну, сорвался. Так ведь сколько можно? Запарили уже твои намёки. Реально запарили. И почему ты, псиная душа, считаешь меня каким-то извращенцем? Геронтофилом каким-то. Единственный позорный факт биографии не может служить основанием для выводов о моей окончательной порочности. Я вполне нормальный молодой человек, интересующийся в первую очередь сверстницами. У меня, к твоему сведению, есть Аннушка, куколка моя. И ещё сестрички-мелиссы Лада и Леля. Которых я давеча встретил вторично – и славно пообщался, между прочим. Без всяких двусмысленных маневров с их стороны. Жив-здоров, как видишь.

Бес прекратил вылизываться и с сарказмом заметил, что касаемо макошевых отроковиц, ещё разобраться надо, кто у кого есть. Если они до сих пор не сотворили кое с кем простодушным страшного, то исключительно оттого, что держат вышеназванного кое-кого за неприкосновенный запас. На случай чёрного (в особенности сам знаешь, для кого) дня. И когда однажды прелестные рыбачки останутся без улова потребных мужеских тел, то упомянутый простак послужит им сырьём для омерзительных манипуляций. И, мучительно погибая, вспомнит, конечно, своего маленького неоценённого друга, но будет поздно. А о куколке Аннушке Жерар, коли на то пошло, вообще впервые слышит. Однако заранее готов к тому, что она стократ опаснее Лады и Лели вместе взятых.

– Впрочем, – блеснул он глазками, – познакомь?

– Pourquoi pas? [13 - Почему нет? (фр.).] – ответил я как можно более небрежно. – Как-нибудь…

– Сегодня. – Бес, чутко уловив в моём голосе слабину, стал твёрд.

– Почему нет? – повторил я.

* * *