Вернуться живым невозможно

Абдель поднял руку:

– Не стоит, Талбок, петь мне дифирамбы. Сейчас не стоит! Сейчас тебе надо срочно выслать к террасе людей, предварительно тщательно и подробно объяснив задачу, а также порядок их действий, вплоть до уничтожения следов и варианта скрытного выдвижения к тропе и возвращения в кишлак. Их никто не должен заметить ни на подходе к перевалу, ни на склоне у террасы, ни тем более выходящими обратно к кишлаку! Это ясно, Талбок?

– Так точно, саиб!

– Выполняй! Предупреждаю, сорвется мой план, за все ответишь ты!

– Но… господин!

– Никаких «но»! Свободен!

Талбок удалился. Абдель продолжил осматривать склон. Как ни старался, ни Амуркула на левой тропе, ни наемника на перевале он не увидел. Это немного встревожило шейха. Впрочем, выкуренная папироса марихуаны унесла тревогу, введя шейха в состояние блаженного безразличия. Но он продолжил наблюдать за склоном. Впрочем, скоро это ему надоело, и он прошел в кабинет резиденции.

Амуркул вышел к левой тропе. Тело после побоев в камере пыток болело. Но боль еще можно силой воли загнать внутрь, заставить замолчать, приглушить, а вот нарастающую усталость не получалось. Мохаммед понял, что без отдыха не обойтись. Раньше он этот перевал в один переход преодолел бы. Но не сейчас. Пребывание в заточении дало свои результаты. Дыхание сбилось, ноги стали ватными. Это пройдет. Скоро. Но требуется время. Сейчас требуется время, чтобы организм перестроился, сбросил оковы усталости, получил импульс для восстановления. Следовало сделать привал. Заодно и лес послушать, не выходя на склон, контролируемый из кишлака. Посмотреть, как ведут себя птицы. Хоть и опытен враг, но если он не жил в горах годами, то не знает, к примеру, что в этих местах водится небольшая птичка – качка, похожая на летучую мышь, перепрыгивающая с дерева на дерево. Она порхает днем по лесу постоянно, вне зависимости от того, есть ли рядом человек или нет. Британец заметит качку, в этом нет сомнений, посмотрит, как она ведет себя, и, отметив полное равнодушие птицы к человеку, проигнорирует ее. Да какой смысл обращать на нее внимание, если качка не реагирует на человека? И совершит ошибку. Да, птица порхает по деревьям вне зависимости от присутствия или отсутствия человека, но… если все же видит человека, то перелеты сопровождает легким попискиванием. Не видит – летает молча. Этой мелочи наемник знать не может, как не могут знать ее и Абдель с Талбоком. Только Рани, но у него вряд ли поинтересуются какой-то птицей, сам же он о ней и не вспомнит. В горах много чего, на что не обращают внимания даже местные жители. В горах принимают в расчет только то, что определяет существование и жизнь, потенциальную опасность, хотя знают обо всем окружающем. То, что рядом пищат качки, объяснимо. Они реагируют на него, Амуркула. Как только он заляжет в яму, укрывшись падшими листьями, птицы замолчат. Если рядом не окажется наемника.

Мохаммед просчитывал ситуацию верно, но не учитывал, что качки реагируют и на него, и на Харта, находившегося от афганца в каких-то двадцати метрах.

Наемник, контролируя передвижения жертвы, понял, что Амуркул решил устроить привал. Первоначального пыла хватило ненадолго. Так и должно было быть. Противнику нужен отдых. После отдыха, обретя второе дыхание в прямом и переносном смысле, он сможет продолжить игру и вести ее достаточно долго. Точнее… смог бы. Харт не имел представления о качках, но он хорошо знал особенности поведения профессионального воина в той или иной обстановке. А посему ждал момента, когда Амуркул устроит себе вынужденный отдых. И как только пуштун стал готовить укрытие, наемник начал сближение с ним. Амуркул заметил Флинта слишком поздно, закончив сооружать временное лежбище. Поздно, чтобы применить автомат, отложенный в сторону. К тому же внезапное появление охотника на мгновение ввело Амуркула в ступор. Этого хватило, чтобы Флинт метнул штык, пробивший горло бывшему полевому командиру террористической организации Абделя Аль Яни. Завалившись на спину, захрипев и подергавшись в судорогах, Амуркул умер. Харт усмехнулся. Дело сделано без единого выстрела. А именно выстрелов ждут внизу. И Абдель, и его помощник Талбок. Теперь надо заставить их понервничать. Это перед переговорами о главном деле не помешает. Следовательно, необходимо затянуть время охоты, которая вышла из-под контроля шейха. Пусть боевики Абделя просидят под террасой, на которую должен выйти, но уже никогда не выйдет Мохаммед Амуркул, несколько часов. Пока Харт отдохнет в лесу, наслаждаясь чистым воздухом и зрелищем убитой им «дичи»! Но перед этим следовало еще кое-что сделать. Флинт вытащил обоюдоострый штык и двумя ударами отсек голову Амуркула. Дождался, пока стекла кровь, положил голову в мешок-ранец. Труп бросил к близлежащим кустам так, чтобы, лежа в оборудованной покойным Мохаммедом для отдыха канаве, он мог видеть тело жертвы.

После чего набросал в яму еще веток, устроился в удобном лежбище, отложив ранец к автомату противника. Лежал, глядя на труп, наслаждаясь очередной победой. Возможно, психика Харта была нарушена, в чем ни он не признавался и чего не находили у наемника достаточно опытные психиатры, но вид убитой жертвы доставлял Флинту удовольствие. Через десять минут он уснул безмятежным, спокойным, но по-звериному чутким сном. Ночь с Беллой давала себя знать. А впереди перед заданием была как минимум еще одна развратная ночь с прекрасной, доступной и послушной блондинкой. В скором времени его женой. Представить только, он, Флинт, – семейный человек! С ума сойти! Но так будет!

О том, что акция может закончиться крахом, наемник даже не думал, уверенный, что, выполнив заказ Абделя, вернется в родной Шелдон с кучей денег и невестой! Чем до крайности удивит всех, кто его знает как профессионального бандита-диверсанта. Таких немного. В городе Харта считали обычным человеком. Богатым рантье, счастливчиком, получившим наследство, на проценты от которого мог спокойно доживать свой век в роскоши. Впрочем, Харт не выставлял напоказ свое добытое грабежами богатство, стараясь вести себя на родине скромно и незаметно, в разумных пределах занимаясь благотворительностью. Как в отношении бездомных нищих, прихожан местной церкви, так и чиновников, управляющих Шелдоном, включая руководство правоохранительных органов. Последних он одаривал гораздо щедрее, нежели нищих и верующих, тем самым гарантируя отсутствие ненужного интереса к своей персоне с их стороны. Ну а те, кто знал Харта как наемника, в подачках не нуждались, так как зачастую вместе с ним выходили на большую дорогу, внешне, как и Флинт, оставаясь весьма добропорядочными и законопослушными людьми.

Абдель с помощником уже из кабинета шейха продолжали наблюдать за перевалом. Оба были вооружены биноклями, Талбок имел при себе и рацию малого радиуса действия для связи с высланными к террасе людьми. Шейх, не отрываясь от бинокля, спросил:

– Когда должен появиться на террасе Амуркул?

– Судя по всему, где-то с минуты на минуту.

Абдель повернулся к помощнику:

– Так какого шайтана ты еще здесь? Иди в кишлак, займи позицию!

Талбок поклонился:

– Слушаюсь, саиб!

И удалился.

Спустя пять минут он уже находился на крыше одного из домов Назари. На террасе никого не было. Но он не видел и людей, посланных уничтожить Амуркула до того, как тот получит возможность вступить в бой с наемником. Поэтому он приложился к рации, вызвал Сивани:

– Оман! Как слышишь меня?

Моджахед тут же ответил:

– Слышу тебя хорошо, Талбок!

– Где вы с Туруном?

– Там, где и должны быть, под террасой.

– Я вас не вижу!

– Конечно! Если бы видел ты, то мог бы заметить и Амуркул, которого до сих пор не видать поблизости.

– Странно! Он уже должен был выйти на террасу.

– Если не встретился с наемником.

– Если встретился, мы все услышали бы выстрелы, но на перевале тихо!

Сивани согласился:

– Тоже верно! Но как бы то ни было, Амуркул к террасе не вышел. Пока.

Талбок приказал:

– Ждать!

Он вновь поднял бинокль, внимательно оглядывая склон. Но ни Мохаммеда, ни Харта не увидел. Все это было странно. Уж Флинт должен был засветиться, поднимаясь на хребет. Не засветился.

Рядом раздался голос, которого никак не ожидал услышать Талбок. Голос неслышно подошедшего Абделя:

– Что происходит, Талбок? Где Харт и Амуркул?

– Не могу знать, саиб! На склоне не видно никого!

– Сивани с Туруном на месте?

– Так точно, шейх!

Абдель хмыкнул:

– Хм! Охота вышла из-под контроля! И это плохо, Талбок. Очень плохо!

– Будем надеяться на лучшее.

– Другого ничего не остается. Зря я пошел на поводу у британца, переживай теперь!

Талбок смолчал.

Прошло десять минут, двадцать, полчаса.

Абдель сплюнул на пологую крышу дома:

– Шайтан! Что будем делать?

Помощник вздохнул: