Кулинар

– Пока – никаких.

– Аркадий Семенович. – Майор шагнул к патологоанатому, только что вышедшему из кухни с пластиковым пакетом в руках. – А где голова?

– Вот. – Ресницкий поднял пакет на уровень груди. – Нашел в мусорном ведре.

Из прозрачного пакета на майора глядели пустые мутные глаза, в которых застыли неописуемый страх и страдание. Подбородок и вся нижняя часть до носа были перепачканы в крови. В блондинистых когда-то волосах тоже застыли капли крови. Если тело блондинки хоть и было изуродовано, но все же приведено в какой-то хоть и дикий, но порядок, то голова выглядела так, будто ее отрезали и выбросили за ненадобностью. Перемазанные кровью волосы прилипли ко лбу и щекам; из шеи, когда Ресницкий слегка повернул пакет, вылез отросток шейного позвонка…

– Черт. – Майор помотал головой. – Что за дерьмо? Похоже на какой-то обряд…

– Может, и обряд, – вздохнул Ресницкий, – только довольно странный. Еще ни разу не видел такого обряда.

– Честно говоря, я тоже, – признался майор. – Когда это случилось?

– Сутки назад, плюс-минус пару часов, судя по трупному окоченению. Сейчас точнее сказать не могу. – Ресницкий положил пакет с головой на стол рядом с обезглавленным трупом.

– Понятно, – кивнул майор и прошел к Николаю Ивановичу. – Есть какие-нибудь следы?

– Кое-что имеется, – с сомнением ответил криминалист, – но, похоже, только хозяйки. Все ручки протерты, тарелки, фужеры. Может, удастся что-нибудь найти на полированных поверхностях. Хотя я очень сомневаюсь: видимо, работал профессионал.

– Кто она такая? – майор кивнул на стол.

– А черт ее знает. Это не мое дело.

– Участковый! – рявкнул майор.

Кривошеин, продолжавший стоять в дверях, неуверенно шагнул в гостиную.

– Я здесь, товарищ майор, – стараясь не глядеть на стол, отрапортовал он.

– Кто такая? – Майор показал себе за спину большим пальцем.

– Хозяйка, – доложил старлей, – Самахова Галина Станиславовна. Год рождения – одна тысяча восьмидесятый.

– Двадцать два, – пробормотал майор. – Вот блядство.

– Не понял? – переспросил участковый.

– Дальше, – махнул рукой майор. – Род занятий? Проститутка?

– Да нет, товарищ майор, – старлей покачал головой, – вроде в магазине работала, продавцом. В супермаркете, – уточнил он. – Жила одна, родители в деревне.

– Парень у нее был, знакомые? – раздраженно спросил майор.

– Кажется, был один, азербайджанец. Потом вроде никого не было.

– Что ты заладил: «вроде, вроде»?! Ты наверняка что-нибудь знаешь? Что за азербайджанец? Кавказской национальности?

Майор достал сигарету и закурил.

– Да, кавказской, он давно уже у нее не был, сейчас поссорились вроде.

– Опять «вроде»? – цыкнул на него майор. – Что за азербайджанец, описать можешь?

– Такой небольшой, худощавый, но откуда – я не спрашивал. Он обычно вечером приходил, а утром они вместе уезжали. Бывал у нее раза два в неделю.

– Ладно, – остановил его майор, – напишешь все, что о них знаешь. Бумага есть?

– Есть, – глуповато улыбнулся старлей.

– Тогда действуй. Да… – Он остановил участкового. – Закончишь – начинай опрос соседей: может, кто-то что-нибудь слышал или видел. Я тебе потом дам пару человек в помощь. Иди.

Дудуев поднялся и снова подошел к патологоанатому.

– Аркадий Семеныч. – Он тронул Ресницкого за рукав. – А чем он все это сделал? – Майор показал на нарезанную ломтиками печень убитой, кровь из которой вытекла и застыла на тарелках блестящей коричневой корочкой.

– Ножом, чем же еще, – пожал плечами Ресницкий. – Только ничего похожего в квартире не обнаружено. Убийца орудовал остро заточенным ножом и, скорее всего, не одним, а на кухне оказались совсем тупые.

– Значит, он принес инструменты с собой?

– Получается, что так, – подтвердил Ресницкий.

– Приготовил, как будто собирался ее съесть, – не глядя на патологоанатома, произнес Дудуев. – Только не понятно, для чего он ее розгами-то бил? Кстати. – Он вдруг встрепенулся, что-то вспомнив. – Ты же был недели две назад, когда какой-то урод вывалял в апельсине женские титьки?

– Был, – согласился Аркадий Семенович. – Хорошо, что ты вспомнил. Там мы тоже не нашли ножей, которыми тот урод отрезал ей груди.

– Думаешь, это тот самый?

– Сразу сказать не могу. – Ресницкий покачал головой. – Только когда исследую срез.

– Когда?

– Через пару дней, не раньше, – недовольно ответил Ресницкий. – Завтра у меня выходной. Меня и сегодня от семьи оторвали.

– Ладно, – согласился Дудуев и как-то странно огляделся вокруг. – Не понимаю, – задумчиво произнес он.

– Чего? – не понял Ресницкий.

– Он ее хлестал прутьями, вырезал печень, голову оттяпал, а кругом никаких следов крови…

– Это не ко мне, – отвернулся Ресницкий и принялся вновь осматривать тело, лежавшее на столе.

– Иваныч, – майор обернулся к криминалисту, – почему так чисто?

– Вымыто все, вот и чисто, – не задумываясь ответил тот.

– Что значит «вымыто»?

– Ты что, Петрович, совсем очумел, что ли? – беззлобно отозвался криминалист. – Говорю тебе: все следы тщательно уничтожены. И отпечатки пальцев, и обуви, и крови. Разделал ее, убрался, вымыл полы и ушел.