Камень

– Кто?

Ольга, кажется, всхлипнула и сделала неуверенный шаг назад.

– Послушай, потом всё расскажу. Как, по-твоему, вот этому субчику просто уши надрать или вместе с подружками в полицию отвести?

– О ком ты? И перестань так странно делать руками…

Я некоторое время молча смотрел на Олю, а потом кивнул:

– Ну, хорошо. Давай успокоимся. Кто стоит рядом со мной?

– Только ты.

– А вот это, по-твоему, что такое?

Я встряхнул Бориса и услышал его ровный голос:

– Она не может меня ни увидеть, ни почувствовать…

– Не понимаю, о чём ты.

Ольга громко выдохнула и неожиданно истерично вскрикнула:

– Перестань быть таким сумасшедшим. Или ты меня разыгрываешь?

– Нет, конечно. Что за день сегодня! – махнул я рукой и отпустил Бориса.

– Ладно, вот что. Давай тогда созвонимся. Вижу, ты всерьёз обиделся за моё опоздание, но ведёшь себя просто ужасно. До встречи!

Ольга отвернулась и быстро пошла в сторону центральной площади, пересекла по диагонали дорогу и постепенно скрылась за домами.

– Давайте где-нибудь посидим… – донёсся до меня приближающийся голос Жени, и она остановилась правее.

– Знаете, самым лучшим решением будет идти каждому из нас по своим делам. У меня и так из-за вас сегодня всё пошло кувырком. Думаю, точно не стоит усугублять, – решительно ответил я и, шагнув в сторону, чуть не налетел на Наташу, которая, осторожно положив мне на грудь свои руки, затянутые в цветастые варежки, спокойно спросила:

– А как быть с камнем?

Я замер. Откуда она знает о том, что сейчас оттягивает карман моей куртки? Может быть, они и подбросили мне его? Нет, глупости – даже снайпер не смог бы так метко попасть в пакет. Или же просто видели, как я перекладывал булыжник, когда упал на кортах? Скорее всего. Может быть, даже опасаются, что камень предназначается им?

– Уверен, со своими делами я сам как-нибудь разберусь. А вас хочу предупредить ещё раз – будете за мной таскаться, следующий разговор будет уже в полиции!

– Полиции… – со слабой улыбкой поправил Борис. – Тогда уделите нам ещё всего лишь минуту. Пожалуйста.

Я растерянно смотрел на этого худенького паренька, и теперь он мне почему-то не казался наркоманом или кем-то подобным. Скорее просто несчастный молодой человек. И, в конце концов, ничего такого страшного между нами не произошло. Если задуматься, то вообще ерунда какая-то получается – люди хотели мне о чём-то сказать в кинотеатре и, когда я не захотел их слушать, просто пошли за мной. А я превратил это в настоящую погоню и, возможно, действительно многое утрировал. Тут ещё и эта Оля со своими опозданиями и странностями да летающий булыжник. В общем-то, есть от чего разволноваться и слегка потерять над собой контроль. Ладно, надо попытаться спокойно разобраться с этой компашкой, и домой – принять горячую ванну. Да, самое правильно решение!

Когда я медленно кивнул, Борис повернулся ко мне спиной и быстро пошёл к дороге. Там он остановился посередине, развёл руки в стороны и замер. Я некоторое время недоумевающе на него смотрел, а потом увидел белую «Газель», перевозящую пластиковые окна, которая, громыхая и не снижая скорости, двигалась в его направлении. Это меня не то чтобы обеспокоило, но невольно заставило обратить внимание девушек на приближающуюся опасность:

– Сейчас вашего друга собьют…

– Ничего с ним не случится, – как-то бесцветно ответила Женя. – Это, кстати, мой брат!

Я хотел задуматься – какая, собственно, в этой ситуации разница, когда «Газель» пронеслась сквозь Бориса, а он остался стоять невредимым посередине дороги. Кажется, машина не потревожила даже его вихры, и это вызывало ощущение какого-то наслоения разных ракурсов, словно я стал жертвой зрительного обмана. Впрочем, наверняка именно так и было.

– Это какой-то фокус? – невольно вырвалось у меня, хотя, честно говоря, я почему-то был убеждён, что с ним не может ничего произойти – так уверенно и спокойно люди могут стоять, лишь имея стопроцентную гарантию безопасности. Или же когда нечего терять и не имеет значения – притормозит автомобиль или нет. Впрочем, последнее, несмотря на мрачный образ Бориса, видимо, всё-таки к нему не относилось. Но как тут скажешь наверняка?

– Нет никаких трюков. Мой брат умер почти месяц назад… – прошептала Женя и как-то потянулась в мою сторону, словно ожидая объятий поддержки и слов утешения.

– Но вы его увидели. В этом всё и дело. Поэтому мы пошли за вами, – сказала Наташа, а потом махнула Борису рукой, чтобы он шёл к нам. – Покажите, пожалуйста, камень.

Я некоторое время просто смотрел на приближающегося молодого человека, а потом перевёл взгляд на чёрно-жёлтый трактор, который теперь замер и стоял в яме, кажется, всеми покинутый. Затем медленно полез в карман, достал булыжник и протянул его девушкам.

– Как он к вам попал? – после паузы спросила Женя.

– Не знаю. Я просто стоял здесь, ждал кое-кого, услышал, как пакет зашуршал и стал тяжелее. Посмотрел – и вот.

– А ещё что-то было? – Наташа чуть посторонилась, уступая место Борису.

– Ну, кажется, я что-то видел краем глаза. А может быть, показалось. Не знаю. – Я неопределённо мотнул головой.

– Большое и материальное? – выдохнула Женя, схватившись за руку брата.

– Возможно…

– Мы тоже это видели. Только я вон там. – Наташа махнула куда-то в направлении парка. – А Женя – недалеко от кинотеатра, где мы с вами познакомились. И у нас тоже есть подобные камни.

– И что всё это значит?

Я задумчиво смотрел на своих преследователей, ещё недавно стремящийся забыть эту компашку, а сейчас странно довольный тем, что мы всё-таки нормально разговариваем и дело принимает такой странный оборот. Да, наверное, какого-то подобного продолжения я и ждал после моих сегодняшних приключений, которые словно заставили посмотреть на что-то по-новому. Однако, честно говоря, я ничего пока не различал, а лишь пытался разглядеть какие-то смутные образы, вьющиеся где-то внутри меня, но пока не сформировавшиеся во что-то определённое.

– Может быть, всё-таки где-нибудь посидим? На улице прохладно, – поёжившись, сказала Наташа. – Обещаем, что расскажем всё, что знаем. Ну, или предполагаем. Так что вы скажете?

– Меня, кстати, зовут Кирилл. Хорошо, идёт! – кивнул я и подумал, что теперь совсем не хочу поскорее оказаться дома, пусть и в горячей ванне – происходило что-то необычное и интригующее.

– Там, чуть дальше, есть неплохая кафешка. Давайте туда, – предложила Женя. – Очень приятное и спокойное место – книги вокруг, можно взять за стол что-нибудь поиграть, пиво и мороженое хорошие. Меня туда как-то пригласил молодой человек на литературный вечер.

Мы пересекли дорогу, при этом Борис внимательно оглядывался по сторонам, видимо, по привычке. Хотя, наверное, всё-таки беспокоясь о наших жизнях. Женя с братом оказались впереди меня, а Наташа пристроилась по правую руку – вот такие пары. Наверное, если бы кто-то мог нас видеть со стороны, то зрелище показалось бы весьма примечательным – трое живых и призрак идут перекусить.

В каком-то торжественном молчании мы прошли две хрущёвки, свернули во двор к ЗАГСу, выглядящему немного обречённо и неуместно на фоне чёрных голых кустов, на одном из которых развевалась одинокая грязная ленточка, когда-то, несомненно, белая. Здесь располагался стильно отделанный деревом вход в полуподвальное кафе, громко именуемое «литературный клуб», с довольно странным, на мой взгляд, названием «Вкусовые грани творчества». Видимо, имелась в виду разность восприятия литературы на земле и под ней. Во всяком случае, я воспринял это именно в подобном смысле.

– Осторожнее, здесь крутая лестница, – заботливо предупредила Наташа, а потом даже взяла меня под локоть, словно я был каким-то дряхлым старцем. – Или вы бывали здесь раньше?

– Нет, но часто проходил рядом, – с некоторым вызовом ответил я, а потом более миролюбиво спросил: – Вы-то обе, надеюсь, точно живые?

– Да, без сомнения. Но советую поверить на слово безо всяких ощупываний, – усмехнулась девушка, и я, как ни странно, почувствовал себя гораздо спокойнее.

Мы миновали широкое завихрение ступеней и оказались в небольшом уютном зале, стилизованном под полки, заставленные книжками явно доперестроечных времён. Они почему-то вызывали исключительно благоприятные ощущения, в отличие от изобилия новых цветастых обложек современных произведений, особенно густо усеивающих витрины киосков. В стенах имелись окна, которые создавали весьма правдоподобное ощущение выхода на улицу, но при ближайшем рассмотрении оказались муляжом с грамотно сделанной подсветкой за светло-коричневыми, причудливо собранными занавесками. Но это почему-то воспринималось с благодарностью вынужденной мерой ввиду расположения кафе под землёй и тактичной заботой владельцев о комфорте посетителей. Напротив рядов из нескольких деревянных столиков, в нише расположилась красочная экспозиция поделок на тему русских народных сказок, явно сделанная детскими руками. И это вместе с узкой барной стойкой и широкой яркой витриной с выставленными сладостями составляло какую-то законченность и домашнюю атмосферу.

– А здесь ничего, – констатировал я, не прибавляя про себя к этой фразе привычное окончание «хорошего» и показывая на ближайший столик у стены: – Пожалуй, вот тут будет удобно.