Кукла

Девушка выпрямилась и снова кивнула. Указала на ногу Руслана, после чего сделала в воздухе несколько движений, словно что-то забинтовывала.

– Долго идти-то? – недоверчиво спросил Серый. – Что-то я не помню здесь никаких домиков…

– Да ты вообще ничего уже не помнишь. Все мозги в спирте растворились, – бросил Рус, но Серый почему-то совсем не обиделся, а, наоборот, хохотнул, продемонстрировав пожелтевшие от никотина зубы:

– Точно говоришь, Рус. А на хрен они вообще нужны, мозги? Руки-ноги есть и хер чтоб стоял – вот и все. А мозги пусть останутся для ботаников и профессоров, у них все равно не стоит как надо.

– Серый! – зашипел на него Вадим, снова залившись краской, но девушка уже шла вперед. Оглянувшись, она поманила ребят. Это было сигналом к действию. На носилки уже не осталось времени, но тут Серый, чувствуя свою вину за случившееся, проявил настоящее благородство – наклонившись, он приказал, чтобы ребята помогли Руслану вскарабкаться ему на закорки. Так он и пошел, покачиваясь, отдуваясь, матерясь вполголоса, едва поспевая за странной девушкой.

Мужчина сидел за столом, когда они пришли. Он сидел так почти полчаса, сцепив перед собой пальцы в замок. Девушка бесшумно прошла в дом и, не глядя на отца, встала в дверях спальни. Серый, к тому времени совершенно обессилевший от ноши, чуть не упав, буквально ввалился внутрь и не особо церемонясь, скинул Руслана на грубо сколоченную табуретку.

– Уф… Ну ты и толстяк, Рус, – тяжело дыша, проговорил Серый. Он окинул плотоядным взглядом девушку, остановив взгляд на двух небольших выпуклостях, которые даже среди ее бесформенного одеяния выделялись выпуклыми островками.

– А почему бы тебе не снять свою вуаль? – ничтоже сумняшеся поинтересовался он.

– Она никогда не снимает платок, парень, – раздался низкий голос мужчины. Он исподлобья разглядывал вошедших. Взгляд был тяжелым и пристальным, он словно приказывал сознаться вошедшим ребятам во всех смертных грехах. Клепа с Вадимом робко жались к стене, в отличие от Серого, который, похоже, чувствовал себя как дома.

– Да? – Он глупо улыбнулся. Очевидно, ему очень хотелось спросить, что заставляет такую стройную девушку кутаться в эти тряпки подобно женщинам Востока, но что-то заставило его удержаться. – Ну и ладно.

Руслан мельком оглядел убранство дома. Сказать, что обстановка была нищенской, значило бы не сказать ничего. Такого убогого интерьера ему еще не доводилось видеть, разве что в деревнях, которые показывали в старых отечественных фильмах про Гражданскую войну. Покосившийся стол, рассохшаяся лавка, на которой мрачно восседал кряжистый мужчина, наполовину сгнившие половицы, скрипевшие даже не тогда, когда по ним ступали, а просто сами по себе, они словно стонали от боли, груда закопченной посуды валялась прямо в углу, в мятом тазу тускло блестела вода с плавающей паутиной. И иконы. Огромное количество икон, всех размеров, от маленьких до громадных, которые были под самым потолком. Лики святых хмуро взирали на уставших путников.

Электричества в доме, судя по всему, не было – помещение освещалось керосиновой лампой на столе, отчего в углах царил полумрак. Впрочем, Инга зажгла несколько свечей, в комнате стало светлей. Стоял резкий запах прогорклого жира и чеснока, он словно намертво въелся в почерневшие от времени стены дома. При всем при этом Руслан не мог не заметить, что дом не просто выглядел старым. Он вспомнил дом своего деда, тот с любовью складывал его по бревнышку еще в 30-е годы, и этот дом стоит и по сей день, хотя деда с бабкой уже давно нет в живых. Изба была старой, но добротной, это была благородная старость. Эта же хижина выглядела неизлечимо больной, дряхлой, от этой старости за версту несло чем-то нехорошим, протухшим.

– Кто вы? – спросил мужчина. Он даже не расцепил пальцы, голос его был напряженным.

– Хм… – кашлянул Вадим и, будто ища поддержки, посмотрел на Клепу, но тот стоял истуканом, словно язык проглотил. На помощь Вадиму решил прийти Руслан:

– Мы заблудились и случайно встретили… – он запнулся и бросил взгляд на девушку, неподвижно стоящую в дверном проеме.

– Это моя дочь. Ее зовут Инга. Она нема, – слова мужчины были сухи и отрывисты, они сыпались как крошащийся мел.

– Гм… Это мы уже поняли, – сказал Руслан, немного освоившись. Он в двух словах изложил мужчине их приключения.

– Если вас не затруднит, мы дождались бы, когда закончится дождь, – добавил он в заключение. – И сразу уйдем.

– Ты сломал ногу? – спросил мужчина, думая о чем-то другом.

Руслан выдавил болезненную улыбку:

– Надеюсь, что нет. Возможно, вывих.

– Через полчаса лес накроет ночь, – сказал бородач, потеряв интерес к ноге Руслана. – Вы не выберетесь самостоятельно. Утром я покажу дорогу. А сейчас снимайте ваши тряпки, я согрею баню.

У Руслана сложилось впечатление, что слова сами вылетали изо рта мужчины и что тот сам с трудом успевал ловить смысл сказанного им же. На лицо легла тень обреченности.

Руслан негромко рассмеялся.

– Я сказал что-то смешное? – сдвинул кустистые брови бородач.

– Извините, – проговорил Руслан. – Просто у меня завтра свадьба, в шесть утра я планировал выехать в Сочи.

– До города идти километров десять, – сказал мужчина. – С твоей ногой это будет трудно.

– Ясно, – Руслан вздохнул. – Вот Женька-то обрадуется. У вас есть телефон? – спросил он с надеждой у мужчины.

Тот молча указал куда-то в угол. Вадим шагнул к видавшему виду трельяжу и поднял донельзя пыльную трубку допотопного телефона. Никаких гудков. Он стал вертеть корпус телефона, и был неприятно поражен, обнаружив, что в нем вовсе не было начинки как таковой – просто пластмассовая коробка, треснувшая во многих местах. Перекрученный шнур болтался, как дохлый червь.

– Вы же сказали, что у вас есть телефон, – дрогнувшим голосом произнес Вадим, но мужчина ничуть не смутился и ухмыльнулся в ответ:

– Я сказал правду. Телефон есть. Правда, он сломан. Ты же не спрашивал, работает ли он?

Вадим застыл с трубкой в руках, немного ошалев от такой простой и вместе с тем немного идиотской логики. В воздухе повисла напряженная пауза.

– Ладно, – мужчина стал вылезать из-за стола. – Располагайтесь, я скоро приду. Затоплю баню.

Когда он ушел, Серый покрутил у виска пальцем и присвистнул.

– Может, все-таки лучше уйти? – нарушил тишину Вадим. Он боязливо вглядывался в мутное окно, обратив внимание, что весь подоконник завален трупиками всевозможных летающих насекомых – от комаров до оводов и пчел.

– Нет, – сказал Руслан. – В такую темень мы не пройдем и ста метров, не свалившись еще куда-нибудь. Раздевайтесь, ее отец правильно сказал. Обсушимся, а там видно будет.

– Я есть хочу, – сказал Клепа, стаскивая с себя рубашку. Обнажилось бледноватое тело с множеством родинок. – Штаны тоже снимать? – спросил он, неизвестно к кому обращаясь.

Инга кивнула, блеснув своими большими серыми глазами, и, что-то промычав, указала на Руса, потом на дверь в спальню, завершив все это жестом, имитирующим процесс перевязки.

– Ладно, я сам дойду, – сказал Руслан, осторожно слезая с колченогой табуретки. Припадая на больную ногу, он заковылял в комнату. Инга проследовала за ним и захлопнула дверь.

– Как вам девка, а? – плотоядно ухмыльнувшись, спросил Серый, поглядывая с сожалением в сторону двери. – Не поверите, но я хотел бы оказаться на месте Руса. Может, впердолить ей удастся. Я ж как из армии пришел, так ни-ни…

– Дурак ты, Серый, – сказал Вадим.

– Дурак у тебя в штанах, вниз головой висит, – вмиг среагировал Серый, не заметив, как щеки Вадима вспыхнули красным.

– Интересно, грузинки хорошо трахаются? – продолжал Серый. – Я бы помял ей сиськи. Они, наверное, такие… – он задумался, подбирая нужные слова, – ну… сладенькие.

– Почему ты уверен, что она грузинка? – спросил Вадим. – Ее отец, кстати, славянин, это явно.

Однако Серый со знающим видом махнул рукой:

– В любом случае, она из этих… как их… азиаток. Вон, видали, с ног до головы в черном. И чего она себе рожу замотала… наверняка симпотная, как думаете?

Клепа пожал плечами, а Вадим сказал:

– Может, обычай такой. Например, в мусульманских странах женщины вообще никогда не снимают паранджу. Были случаи, когда жена уходила от мужа, который решил посмотреть на ее лицо после десяти лет брака вслепую.

– Да ну? – не поверил Серый, стягивая с себя куртку. – Он что, кретин? Как же он женился и не видел ее физиономию?

– Так и женился, у них так положено, – невозмутимо продолжал Вадим. – В Персидском заливе, кстати, некоторые мусульманки живут всю жизнь с закрытым лицом, и даже дети не имеют понятия, как они выглядят.