Светлое время ночи

– Шантажировать не нужно. Мы просто привяжем к ноге грифа записку и отпустим его невредимым восвояси. Уверен, в этом случае Далирис наверняка прочтет наше послание. Кажется, мне есть чем ее заинтересовать. Впрочем, не знаю, сработает ли мой расчет. Я уже говорил вам: Далирис – странная женщина.

– План кажется мне ненадежным, – честно признался Эгин.

– Мне тоже. Но поверьте, Эгин, я не зря провожу в Белом Цветке сутки в одиночестве и тишине. Единственное, чем я могу здесь заниматься, – это думать. Думать, считать, сравнивать способы собственного спасения. И пока что ни одного более надежного пути связаться с Далирис я не изобрел.

– Значит, придется покупать сеть и кроликов, – вздохнул Эгин. – Не исключено, пока мы будем искать черных кроликов с белой звездочкой во лбу, и мне придет в голову что-то путное.

Но ничего путного в голову Эгину не пришло.

Кролики и сеть были куплены в ближайшей деревне. Не доезжая до «Трех тюльпанов», Эгин свернул в лес.

2

Они расположились на вершине песчаного холма, в сосновой роще. Лагха утверждал, что «Три тюльпана» совсем близко, чуть к северу. Но сколько ни всматривался Эгин, ни на севере, ни на северо-востоке ничего похожего на шикарное человеческое жилье не было.

– «Три тюльпана» находятся в седловине, точнее, даже во впадине между пологими холмами. Поэтому вилла видна только с вершин этих холмов, но они бдительно охраняются. Жена харренского сотинальма любит уединение.

– Может, подъедем ближе? Интересно все-таки знать, совпадают ли харренские представления о роскоши с варанскими? Хотя бы в общих чертах?

– Приближаться к вилле опасно – можно попасться на глаза конной охране. Вам будет трудно объяснить этим живодерам, зачем вы приделываете сеть на деревьях. В лучшем случае это будет стоить денег. В худшем – вам придется пустить в ход «облачный» клинок.

Эгин кивнул – спорить было не с чем. Кролики ожесточенно возились в мешке, притороченном к задней луке седла, и обреченно вякали, ожидая своей участи.

– По-моему, вон та поляна достаточно велика для того, чтобы Король Лазури смог приметить добычу и не побрезговал сесть, – сообщил Лагха.

– Король Лазури? – переспросил Эгин, удивленно воззрившись на гнорра.

– Забыл вам сказать, Эгин. Нашего грифа зовут Королем Лазури.

– По-моему, для птицы слишком помпезно.

– По-моему, тоже. Но у Далирис всё так: манерно и чрезмерно.

Поляна действительно была удобной. Ветви сосен были крепки, сами сосны – не слишком высоки. Словом, обвязать нижние ветви веревками, вырезать и приладить колки и приспособить сеть так, чтобы она упала на грифа, когда он сядет на умерщвленного кролика, можно было без особых трудов.

– Короля Лазури выпускают полетать по утрам – об этом мне известно из специальных донесений по «Трем тюльпанам». Это значит, что мы начнем завтра на рассвете. Все следует подготовить безупречно. Потому что если мы не сможем поймать Короля Лазури с первой попытки, значит, мы не поймаем его никогда. И тут уже никакие мои заклинания не помогут. Гриф – умная птица. Два раза ее не провести на одной и той же мякине.

– Да тут хоть бы один раз получилось, – вздохнул Эгин. – Да с чего вы в конце концов взяли, Лагха, что птица полетит именно в эту сторону?

– Король Лазури вылупился из яйца в Онибрских горах, что от «Трех тюльпанов» на юго-западе. Значит, и на прогулки Король Лазури будет летать в юго-западном направлении. Такой уж нрав у грифов. Они всегда помнят о родине.

– Ну хорошо. Допустим. В грифах я не разбираюсь. Но даже из общих соображений понятно, что грифу будет трудно заметить кролика, лежащего на опушке леса.

– Об этом не беспокойтесь, – отмахнулся Лагха. – Он разглядит даже цвет глаз у кролика.

– А если он будет сыт? – не унимался Эгин.

– Ни один гриф, как бы он ни был сыт, не устоит перед черным кроликом с белой звездочкой во лбу, – заверил Эгина Лагха.

– Странная теория.

– Это не теория. Это самая что ни на есть практика.

– Разве Свод имеет отдельную разработку по ловле желтых грифов?

Лагха расхохотался.

– Нет. Свод не имеет. Но я знаю, как ловить грифов.

– Если не секрет, откуда?

– В моем положении неприлично иметь от вас секреты, – растянул свои призрачные губы в улыбке Лагха. – Вы знаете обо мне так много, что сколько я ни добавляй, положение к худшему не изменится. Так вот: когда я был маленьким мальчиком, меня звали Дайл. Я помогал старшим братьям охотиться на этих своевольных и опасных птиц.

– Но в Варане не водятся грифы!

– А я и не говорил, что дело было в Варане. Тогда я жил в Багряном Порту. До сих пор я могу говорить с южанами на их родном языке, потому что это и мой родной язык тоже. Правда, охотился я на грифов не в Онибрских горах, а на бурых кряжах Гэраяна. Но сути дела это не меняет.

Эгин едва не выронил лотос из рук от неожиданности. Из сказанного гнорром следовали как минимум две странные вещи.

Во-первых, что он не варанец по рождению, хотя говорит на варанском безукоризненно. Во-вторых, что он помнит не только свое настоящее имя, но и свою настоящую семью. Вдобавок выходит, что Лагха прожил с ней достаточно долго. Вряд ли грудной младенец способен оказывать действенную помощь старшим братьям в охоте на птиц! До этой минуты Эгин был уверен, что некогда на Медовом Берегу он узнал от своего друга и учителя Авелира полную или почти полную историю гнорра Лагхи Коалары.

Из этой истории следовало, что наставником Лагхи, научившим его основным действенным магическим приемам, был темный маг-эверонот по имени Ибалар.

В частности, он подготовил Лагху к тому, чтобы пройти устрашающую Комнату Шепота и Дуновений и выйти живым из прочих испытаний, уготовленных смельчаку, который дерзнет претендовать на то, чтобы стать главой Свода.

Именно Ибалар подсказал Лагхе, как победить здравствовавшего на тот момент гнорра Карувва. Все эти науки Ибалар вдалбливал в него с одной целью: чтобы после того как Лагха убьет Карувва, использовать его в своих магических и в некотором роде политических целях. Однако почему-то Эгин был уверен, что Ибалар взял для своих нужд маленького варанца-сироту или, может быть, даже мальчика, учащегося в одном из номерных поместий Свода!

– Так вы южанин? – промолвил ошарашенный Эгин.

– Ну да, Эгин. Я мог бы и не говорить вам об этом. Если бы не заметил, что вы серьезно сомневаетесь в моем авторитете по части охоты, – с нескрываемой иронией сказал Лагха.

– Раз так, объясните мне тогда, зачем нам шесть кроликов. Вы ведь сами сказали, что мы можем сделать только одну попытку?

– Для того чтобы Король Лазури заинтересовался нашей наживкой, кролик должен быть очень свежим и еще теплым. Это значит, что нам придется убивать по кролику каждые два часа, уносить старого подальше и снова ждать…

– Соблазнительная перспектива. Ну хорошо. А если вместо Короля Лазури на кролика спустится какая-то другая птица?

– Об этом тоже придется позаботиться вам, Эгин. В этом деле нет ничего лучше заклинаний. Заклинаниям я вас научу.

3

Ночь Эгин провел в бедном местечке – в том самом, откуда родом были назначенные на заклание кролики.

Но поспать толком ему так и не удалось. Его грызли изголодавшиеся по благородным гиазирам клопы, на языке вертелись южные заклинания, завлекающие грифов. Тем не менее к рассвету Эгин уже был на той поляне, что загодя отметил Лагха.

Эгин задушил первого кролика, вспорол ему живот, как учил Лагха, и разбросал внутренности неподалеку от тушки лежащего на боку зверька.

Затем он тщательно развесил сеть в ветвях двух сосен и вывел длинную веревку в шалаш из сосновых ветвей, который соорудил еще вчера.