Код розенкрейцеров

– И что же с ними случилось?

– Погибли на боевом посту, – совершенно серьезно заявила она.

– Их убили?

– Молодой человек! Если желаете получить более подробную информацию, обратитесь к руководству.

Но обращаться к руководству Валера, конечно, не стал.

Месяца через три библиотечно-коллекторская деятельность Валеры неожиданно прекратилась. Ему стали доверять небольшие задания. В новые обязанности входила проверка всяческих слухов о паранормальных явлениях, якобы происходящих в Москве. Валера должен был побывать на месте происшествия, опросить свидетелей и запротоколировать их ответы; в заключение он делал краткое резюме.

До сей поры Валера даже не подозревал, сколько странных происшествий случается в столице. Так, например, на Стромынке в квартире одинокой старушки произошел типичный случай полтергейста, о котором Валера столько читал в западной прессе. К бабке в гости приехала из Мытищ внучка. И тут же начали происходить странные вещи. Заскрипела и сама собой начала двигаться мебель, а на кухне открывались краны газовой плиты и вспыхивало пламя. Перепуганная старушка, естественно, позвонила в Мосгаз, а уже газовщик сообщил, куда следует.

Вскоре Валера уяснил, что вся информация о подобных случаях поступает преимущественно из аварийных служб и милиции. Эти организации, как видно, имели строгое предписание докладывать обо всех аномальных явлениях, с которыми они сталкивались. Кстати, о старушке. Как только ребенка убрали из квартиры, обстановка сразу нормализовалась.

Подобных случаев происходило не то чтобы очень много, но и не мало.

Первое время Валера считал все эти россказни мистификацией, а неподдельный испуг очевидцев происшествия – хорошо сыгранным спектаклем. Однако он быстро понял, что советский человек в массе своей не склонен мистифицировать власти. Конечно, пару раз он сталкивался с розыгрышами, в основном подростков, но чаще приходилось иметь дело с вполне реальными происшествиями, вот только никак не поддающимися объяснению. Правда, если допустить существование сверхъестественных сил, тогда все становилось на свои места.

До сих пор Жданко не поручали выезды в другие города. Сегодняшний разговор с завлабом и намечающаяся командировка оставили в душе чувство удовлетворения: значит, его ценят, раз поручают все более ответственные задания. Растем помаленьку. И окрыленный Валера помчался в библиотеку, чтобы основательно подготовиться к будущей командировке.

ГЛАВА 5

Чем больше Валек Десантов размышлял над предложением Ушастого, тем явственнее склонялся к мысли, что идти на дело придется. Он, конечно, вовсе не боялся Ушастого, да тот и не угрожал, но оказалось задетым самолюбие. Валек действительно был обязан Ушастому, который в заключении несколько раз крепко помог ему. Валек не терпел неоплаченных долгов, воровская заповедь гласила: «Долг – дело святое. Умри, но отдай». Имелась и еще одна причина, о которой Валек старался не думать. Причина эта – скука. Его угнетало однообразие. Физически работа на заводе не особенно тяжелая. Вальку случалось заниматься значительно более изнуряющим трудом. Но он никак не мог свыкнуться с мыслью, что завод – на всю жизнь. Товарищи по бригаде, совсем молодые ребята, часто рассуждали, как будут жить, когда выйдут на пенсию. Из их разговоров выходило, что именно на пенсии и начинается настоящая жизнь. Возможно, разговоры эти велись не особенно серьезно, но когда совсем еще сопляк рассуждал о том, чем он будет заниматься лет через сорок, Вальку становилось тоскливо. В заключении тоже считаешь дни до окончания срока, но ведь там неволя.

Да и тут та же неволя, очень скоро рассудил он. Работаешь «на дядю», а что имеешь? Шиш, по сути дела. И со всех сторон внушают: ты – строитель коммунизма, скоро, мол, жить будем по-другому, от каждого по способностям, каждому по потребностям. И, как ни странно, многие верят идиотским лозунгам. «Настанет день, – уверенно рассуждают они, – товаров и продуктов в магазинах станет – завались. Приходи и бери все, что душа пожелает. Причем совершенно бесплатно».

Те, кто постарше, недоверчиво улыбались, слушая рассуждения комсорга на сменно-встречном собрании, но идея коммунистического рая притягивала своей нереальностью. Вот-вот догоним и перегоним Америку, и уж тогда!..

Но Валек не собирался ждать и надеяться. Он хотел жить сейчас. Ушастый со своим предложением появился как нельзя кстати. Идея хапнуть куш у барыги, которого сам бог велел дербанить, оказалась весьма заманчивой.

Через пару дней после разговора в пивной Валек, как обычно, возвращался домой со смены. Неожиданно откуда-то сбоку к нему подвалил Ушастый.

– Здорово, – сказал он.

– Привет.

– Ну как, надумал? – без обиняков перешел Ушастый к делу. Валек промолчал. – Не слышу базара.

– Ты, Михалыч, видать, вовсе умом тронулся, при всем народе подходишь и сразу про дело толковать начинаешь.

– Невтерпеж мне! – горячо заговорил Ушастый. – Только об этом и кумекаю. Уже и хату обсмотрел, подходы, уходы… Ты меня знаешь, я втемную на дело ни ногой. Давай возьмем флакон и потолкуем где-нибудь в холодке.

В ближайшем магазине была куплена водка, закуска и, устроившись под кустом в каком-то запущенном садике, друзья принялись обсуждать предстоящее дело.

– Значит, Валек, как я понял, ты в доле? – спросил Ушастый, раскупоривая бутылку.

– В натуре!

– Я не сомневался, – довольно проговорил Ушастый, прямо из горлышка отхлебнул водки, потом подцепил корявыми пальцами несколько килек, затолкал их в рот и смачно зачавкал. Валек налил себе в грязный захватанный стакан и тоже выпил.

– Не сомневался я в тебе, корешок ты мой ясный, – пропел Ушастый, – знал, что не скурвился. Ты когда на выходной идешь?

– Завтра последняя смена.

– Нормалек. Послезавтра, значит, в четверг, залепим хату.

– Днем?

– Ну! Ее только днем и брать. Этот хрен, кладовщик, живет вдвоем с женой, ни детей, ни родичей, только псы по двору бегают. Ух и злющие, черти. Он их, кладовщик то есть, сырым мясом кормит. Натащит с мясокомбината… Падла такая… Ага! Живет он в поселке, недалече от работы. Дом стоит на отшибе, забор высоченный, по верху «колючка» пущена, ворота железные. Баба его вместе с ним пашет, в обед они оба приходят домой… После двух снова уходят. Вот тут и наше время настает.

– Я что-то не очень понимаю. Ты же сам говоришь, там собаки?

– Собак не будет.

– Темнишь, Михалыч?

– Отвечаю!

– Допустим. А ты знаешь, где деньги и золотишко лежат?

– Вот тут ты, Валек, в яблочко попал. Где «рыжье» и бабки, точно не скажу, хотя мне Рыба наколку дал… Нам, главное, в дом залезть, а там видно будет. Пустыми не уйдем. Значит, так. В четверг в двенадцать встречаемся в шалмане и добазаримся окончательно. И уже оттуда канаем на дело. Усек?

– Лады. Надеюсь, без мокрухи обойдемся?

– Ну, Валек. За кого ты меня держишь? Я – честный домушник, а не стопарь с прихватом. Все путем.

«Будем надеяться, – размышлял Валек, возвращаясь домой, – что Ушастый действительно все обдумал и рассчитал. Обычно он не врет. А не до конца все рассказал, так, очевидно, сглазить боится».

– Выпил, что ли? – спросила сестра, открывая дверь.

– Все нормально, Катя, чуть-чуть, с товарищами по бригаде. Как говорится, с устатку.

Она странно на него посмотрела.

– Говоришь, с заводскими?

– Ну!

– А может, братец Валя снова в тюрьму захотел?

– Чего это ты мелешь? – опешил Валек.

– Да не мелю я, – спокойно ответила Катя, – я просто пытаюсь понять, почему тебе на воле не нравится? Там-то чем лучше?

– Я не понимаю… С чего ты взяла? Или, может, я мешаю… место в квартире занимаю? Ну, выпил чуток, при чем тут тюрьма?!

– Как знаешь, – так же спокойно продолжила сестра, – только все может обернуться значительно хуже, чем ты можешь представить.