Русский прорыв за Южный полярный круг. Жил отважный адмирал

Рисунок 9. Фернандо Магеллан.

Правоту Шёнера вроде бы подтвердило кругосветное путешествие под началом Фернандо Магеллана, завершившееся 6 сентября 1522 г возвращением лишь одного из пяти судов – каракки «Виктория» (капитан – Хуан Себастьян де Элькано). Магеллан действительно увидел к югу от американского континента землю и даже дал ей название – Tierra Del Fuego (Огненная Земля) – потому что ночью на южном берегу открытого им пролива наблюдались многочисленные огоньки костров. Географы начала XVI в приняли этот берег за север той самой Terra Australis Incognita – «Неведомой Южной земли». В 1570 г она появляется, в нарочито детализированном виде, на карте фламандца Авраама Ортелия.

Однако уже в 1578 г английская военно-морская экспедиция Френсиса Дрейка обнаружила к югу от Огненной Земли океанские воды. Это заставило учёных мужей пересмотреть свои взгляды в том смысле, что Terra Australis, если таковая существует, располагается южнее, чем думали после плавания да Гамы, а Огненная Земля – вероятно, не выступ её побережья, а просто архипелаг.

Рисунок 10. Сэр Френсис Дрейк

Тем не менее, гипотеза продолжала жить и даже получила нечто вроде теоретического обоснования. Великий географ Герард Кремер, более известный как Меркатор, не только нанёс «Неведомую землю» на карту своего «Атласа, или Космографических соображений о сотворении мира и вида сотворённого» (1585–89), но и утверждал, что в южном полушарии просто не может НЕ быть такого материка, поскольку без него нельзя было бы уравновесить колоссальный объём суши северного полушария. Как видим, делается попытка развить древнюю идею симметричного расположения суши на нашей планете (см. главу 2).

Между тем в 1616 г голландская экспедиция Ле-Мера-Схаутена открывает мыс Горн, самую южную точку Америки (как части света) и Огненной Земли, в результате чего становится совершенно ясно, что последняя – архипелаг, южнее которого, как мы знаем теперь, лежит 1000 км океанских вод, получивших название пролива Дрейка.

Возможно, лишь отступление от первоначального плана кампании не позволило самому Френсису Дрейку окончательно убедиться в том, что весь юг Огненной Земли омывается водами. По крайней мере, найденные в прошлом веке профессором Тэйлором документы, относящиеся к плаванию Дрейка в 1577 – 1580 гг, вроде бы свидетельствуют, что изначально предполагался не (реально состоявшийся) поход англичан к Молуккским островам, а исследование побережья «неизвестной земли» с карты Авраама Ортелия. Но товарищи Дрейка по плаванию не советовали ему делать таких попыток, поскольку, по их мнению, непрерывные и очень сильные западные ветра в этой части Тихого океана не дали бы кораблям возможности пройти вдоль таинственных южных берегов с востока на запад.

В Восточном полушарии также находили земли, производившие впечатление оконечностей или выступов Южного континента. 1 ноября 1542 г эскадра Руя Лопеса Вильяловоса в составе 6 судов (4 больших, 2 малых) оправилась из испанских колоний в Мексике с целью поиска в Тихом океане новых земель и овладения ими. Мореплаватели открыли несколько островов, относимых сейчас к Маршалловым и Каролинским, достигли уже испанских тогда Филиппин, потом дошли до Молуккских островов. Оттуда командир Вильяловос отослал обратно в Мексику судно под командованием Иньиго Ортиса Ретеса. Тот решил идти на восток в экваториальных водах и в результате вышел к северо-западному берегу какой-то земли (вообще-то, открытому ещё в 1526 г португальцем Жоржи Минезишем). Ретес прошёл вдоль северного побережья этой очень большой суши на юго-восток, по его подсчётам, лиг 230 (ок. 1400 км), видел вдали высокие горы, много раз высаживался на берег, а иногда вынужден был со своей командой отражать нападения темнокожих туземных воинов, выходивших в море на крупных лодках с высокими надстройками. Испанскому капитану, видимо, эти люди показались похожими на африканцев из Гвинеи – почему он и назвал всю землю Новой Гвинеей. Сменив юго-восточное направление на северное, Ретес вскоре вынужден был уступить желанию измученного экипажа и возвратиться на Молуккские острова.

Первым, кто обозначил на карте землю под названием Новая Гвинея, был упоминавшийся выше Г.Меркатор (в 1569 г, ещё до издания знаменитого «Атласа») – и буквально все картографы тогдашней Европы сочли эту сушу частью Южного материка.

Особый интерес к ней проявили испанцы, предположившие, что оттуда можно вывезти немало золота и чернокожих рабов, дабы заменить последними «слабосильных», во множестве умиравших на вест-индских плантациях и в перуанских рудниках индейцев. 19 ноября 1567 г из порта Кальяо (Перу) отбыли 2 судна под началом Альваро Менданьи де Нейры, имевшего приказ найти «известные острова и континент» в Южном океане, «поскольку многие очень опытные в математике мужи вывели заключение, что таковые должны находиться в тех местах». 15 января 1568 г испанцы открыли обитаемый коралловый островок с кокосовыми пальмами (возможно, один из островов Эллис), но не смогли высадиться на нём из-за препятствовавших ветров. Было это у 7 градусов южной широты, а 7 февраля юго-западнее, у 8 градусов, обнаружилась вроде бы «большая земля», отгороженная от моря барьером коралловых рифов, с населёнными чернокожими туземцами деревнями на берегу и поросшими тропическим лесом горами вдалеке. Это был остров Санта-Исабель. Высадившись здесь, люди Менданьи соорудили маленький бриг для плавания между островами и уже на нём обошли прилегающие воды. В первом таком походе открыли большие острова Малаита и Гвадаканал на юго-востоке и Шуазель на северо-западе, во втором – юго-восточнее Санта-Исабели ещё один большой остров – Сан-Кристобаль. Однако туземцы вели себя агрессивно, и в августе эскадра Менданьи отчалила от островов. Обратный путь к американским берегам затянулся из-за ветров, вынудивших испанцев подняться из Южного полушария даже выше Северного тропика. Удлинение плавания привело к тому, что на кораблях начались голод и цинга, и прежде чем суда (в январе 1569 г) добрались до Мексики, экипажи их значительно поредели.

По возвращении в Перу Менданья заявил, что открыл, не много – не мало, страну Офир, откуда, по Библии, корабли царя Соломона привозили золото для декорирования Иерусалимского храма (отсюда название, данное им архипелагу – Соломоновы острова). Колониальные власти Менданье не поверили – уж слишком фантастично выглядели его предположения в сравнении с реально увиденным. Как говорилось в официальном сообщении, «хотя они и слышали о лучших землях, они не нашли ни золота, ни серебра, ни каких-либо товаров или… другого источника прибыли, и все встреченные ими туземцы были нагие дикари».

Но «вода камень точит», и через 25 лет (!) Менданье удалось-таки уговорить власти Перу снарядить новую экспедицию к тому же архипелагу. 5 судов отправились в путь 16 июня 1595 г, а 21 июля открыли самый юго-восточный остров архипелага, который назвали Маркизскими островами (в честь маркиза Каньете, вице-короля Перу). Здесь произошло кровавое столкновение с туземцами, многие из последних были убиты и ранены. Пополнив на близлежащих островах запасы провизии, Менданья пошёл на запад. По пути к открытым 7 сентября и названным Санта-Крус островам один испанский корабль бесследно исчез во время шторма. На островах от болезни умер сам Менданья, и его вдова донья Изабелла приняла на себя командование. Фактически, однако, эскадру дальше повёл португалец на испанской службе, бывалый моряк Педро Эрнандо Кирос. 10 февраля 1596 г, потеряв в пути ещё один корабль, прибыли на Филиппины, и лишь через 2 с половиной года добрались до Акапулько, в Мексике, на двух оставшихся судах.

Кирос убедил администрацию колонии послать на поиск «Южной земли» ещё одну эскадру под своим началом. Отправившись в декабре 1605 г из Кальяо на запад, на трёх кораблях, испанцы в феврале 1606 г обнаружили в Южной Полинезии несколько атоллов в архипелаге, известном сейчас как Туамоту, а потом и другие острова, населённые стройными, красивыми людьми с тёмно-золотистой кожей. Когда 7 апреля люди Кироса высадились на одном таком острове, чтобы пополнить запасы пресной воды и дров и набрать фруктов, тамошний вождь рассказал им о десятках малых островов немного к югу от этого и какой-то «большой земле» ещё южнее. Острова были уже известными испанцам Санта-Крус, но что за «большая земля» находилась за ними? Кирос пошёл на юг и, в конце концов, достиг высокого берега, простиравшегося на юго-восток, насколько хватало глаз. Понятно, о чём думал командующий, когда его корабли заходили в глубокий залив, чтобы стать на якорь.

1 мая 1606 г испанцы впервые ступили на открытую землю. Кирос объявил её так долго разыскивавшимся материком и окрестил «Австралией Духа Святого». Он заложил на берегу первое христианское поселение, назвав его соответственно – Новый Иерусалим. Но уже через 5 недель после прибытия начальник экспедиции неожиданно вышел на одном судне из бухты и отправился назад в Америку. Хотя сам он утверждал, что просто отплыл в разведку и потом не смог возвратиться из-за сносившего его в открытое море сильного ветра, более вероятным представляется другое объяснение: он просто торопился заявить о своём открытии и личном праве на должность королевского наместника во вновь обретённых землях[4 - См. следующее примечание.].

Вернувшись, Кирос написал отчёты, в сравнении с которыми меркнут даже сочинённые намного позже истории барона Мюнхгаузена. Но колониальные чиновники не оценили по достоинству игру его воображения – тем более, что в следующем, 1607 г, они узнали о гораздо более – без всякого вымысла – значительном открытии.

Дело в том, что в Новом Иерусалиме Диего Прадо-и-Товар и Луис Ваэс Торрес, капитаны двух остававшихся там судов, занялись обследованием береговой линии «Австралии Духа Святого» и очень скоро выяснили, что никакой это не материк, а просто большой архипелаг (современные Новые Гебриды). Тогда они решили двинуться дальше на запад, первыми из европейцев вошли в Коралловое море и 14 июля на 11 градусах 30 минутах южной широты увидели землю, которую Торрес принял за берег Новой Гвинеи (на самом деле это тоже был остров, возможно, какой-то из Луизиад[5 - Точная идентификация открытых испанцами в XVI – XVII вв земель нередко затрудняется тем, что, как писал в 1820 г командир шлюпа «Мирный» в русской кругосветной экспедиции 1819 – 1821 гг лейтенант Михаил Петрович Лазарев, «все испанцами обретённые острова, как найдено другими мореплавателями, означены на картах ошибочно не только на несколько градусов по долготе, но даже и по широте, а от того такие обретения испанцев отыскивать весьма трудно…». Там же Лазарев высказывает предположение о причинах такой неточности испанских карт: «Многие заключают, что испанцы при открытиях своих нарочно вымышляют ложные широты и долготы, дабы не допустить других морских держав воспользоваться сими обретениями, но я полагаю, что таковая неверность происходила всегда от недостатка нужных инструментов, а может быть, и самих познаний начальствовавших судами, ибо какие выгоды могли побудить испанцев скрывать положения некоторых голых островов, или, лучше сказать, камней, которые могут быть полезны токмо морским птицам».Однако даже из упомянутых в данной главе фактов видно, что испанцы – от самих руководителей экспедиций (начиная с плававшего под флагом Кастилии и Леона Колумба) до правительств «католических королей» – действительно часто дезинформировали общественность о своих географических открытиях, а иногда и полностью их засекречивали. Это было связано именно с боязнью конкуренции, но если правительство имело в виду угрозу интересам государства, исходившую от других держав, то капитаны и флотоводцы опасались интриг и подвохов со стороны недоброжелателей и завистников из своего же окружения. Эти последние, пользуясь коррумпированностью госаппарата, могли добиться, например, назначения себя на высокие посты в подлежащих колонизации землях в обход имевших на это законное право первооткрывателей – и присвоить, таким образом, плоды трудов мореходов. Отсюда – попытки навигаторов скрыть от посторонних данные о местоположении обнаруженных в плаваниях островов, архипелагов, исследованных территорий и т.п. и обнародовать вместо них ложные сведения, которыми никто не смог бы воспользоваться. Ведь точные коодинаты даже какой-нибудь бесполезной в практическом отношении скалы могли бы упростить последователям первооткрывателя поиск другой виденной им суши! Теми же соображениями объясняется, по-видимому, поспешность возвращения в Америку капитана Кироса в 1606 г.]). Продолжая путь к западу вдоль гряды коралловых рифов и островков, суда добрались, наконец, до берега, который уже бесспорно принадлежал Новой Гвинее. По-прежнему держа курс на запад, капитаны следовали вдоль южного побережья этого самого большого после Гренландии острова нашей планеты, пока не убедились, что на юге он не соединяется с сушей.

Рисунок 11. Карта плавания Л.В.Торреса в Коралловом море и у берегов Новой Гвинеи.

Учёный мир узнал о результатах плавания Торреса только через 150 лет, поскольку информация о них была засекречена правительством Испании. Примерно в 1765 г английскому гидрографу Александру Далримплу посчастливилось стать обладателем копии написанного Торресом отчёта, и именно Далримпл предложил назвать именем этого капитана пролив между Новой Гвинеей и Австралией. Но факт наличия такого пролива подвергался сомнению вплоть до первого кругосветного плавания Джеймса Кука (1768 – 1771 гг), в ходе которого открытие Торреса было подтверждено.

В 1610-х – 1640-х годах новую информацию для размышления дали европейским географам голландские мореплаватели, открывшие и отметившие на картах некоторые участки западного, северо-западного и юго-западного побережья Австралии и назвавшие всё это в совокупности Новой Голландией. В очередной раз неизвестная ранее и не исследованная до конца на тот момент земля была принята за выступающую к северу часть обширного материка. Но полученные к тому времени сведения об этой «части» (якобы протянувшейся от Новой Гвинеи до места, где южный австралийский берег пересекается с меридианом 133 градуса 30 мин. восточной долготы) не позволяли сделать какие-либо конкретные выводы о размерах, населении и природных богатствах всего гипотетического континента. Вот почему в 1642 г, по повелению Антона Ван-Димена, верховного правителя голландской Индонезии, из столицы последней Батавии (сейчас Джакарта, столица независимой Индонезии) вышли к острову Маврикий 2 корабля. Командовал ими талантливый навигатор Абель Тасман. Задание его было традиционным для тогдашних исследователей южных вод: попытаться найти неизвестный материк и возвратится на остров Яву, конкретнее в Батавию, по возможности обогнув Новую Голландию с юга и пройдя возле Соломоновых островов.

Рисунок 12. Абель Тасман.

Корабли Тасмана оставили Маврикий 8 октября. Поначалу шли на юг, потом на восток, используя западные штормовые ветра между южными 44-й и 49-й параллелями. 24 ноября увидели возвышающиеся над волнами берега какой-то земли, названной Тасманом Ван-Дименовой (современный о-в Тасмания) и принятой им за южный выступ Новой Голландии.

Плавание на восток продолжалось, и 13 декабря глазам голландцев предстала ещё одна незнакомая земля – Южный остров Новой Зеландии, и на ней – горы, Южные Альпы. Пройдя примерно 600 км вдоль берегов, моряки 18 декабря впервые встретились с новозеландскими аборигенами-маори. Лучше бы этой встречи не было: туземцы зверски убили трёх матросов, причём, как уверял Тасман, те не дали для этого абсолютно никакого повода.

Оставив эти, мягко говоря, негостеприимные берега, голландцы держали курс на север, потом на северо-восток, открыли острова Тонга и уже от них двинулись обратно на северо-запад. Миновали множество атоллов и коралловых рифов, открыли восточные острова архипелага Фиджи, затем взяли западнее и 22 марта 1643 г достигли, наконец, Соломоновых островов. Идя от них домой вдоль северного побережья Новой Гвинеи, исследовали 1000 его километров. В Батавию прибыли только 15 июня 1643 г.

Результаты экспедиции впечатляли: она убедительно доказала, что Новая Голландия – не часть Южного материка, и «отодвинула» границу области Индийского океана, в которой была ещё надежда найти «Неведомую Южную землю», к югу от 45-й параллели. Оставался, однако, нерешённым вопрос, что представляла собой открытая Тасманом Новая Зеландия. Сам голландский навигатор допускал, что она-то и есть настоящий берег Южного материка, и не желавшие отказываться от перспективы обнаружения, исследования и присвоения большого континента мореплаватели, учёные и политики охотно ухватились за это многообещающее допущение.

Поиски Terra Australis Incognita вступали в новую фазу.

Глава 4. XVIII век:

конец «погони за призраком»?

В середине февраля 1684 г мимо мыса Горн шёл на захваченном им в предыдущем году в Гвинейском заливе голландском корабле английский пиратский капитан Джон Кук[6 - Не путать с Джеймсом Куком, о котором пойдёт речь ниже.]. Сильный шторм, встретивший здесь «джентльменов удачи», отнёс их судно к 60 градусам 30 минутам южной широты. Благодаря Куку и плывшему вместе с ним моряку и учёному (впоследствии также командиру корабля) Уильяму Дампиру мир узнал, что и на этой параллели нет никакой земли, а пресловутый континент если и есть смысл искать, то ещё южнее.

В августе 1721 г в тех же широтах проходила эскадра из трёх кораблей, отправленная голландской Вест-Индской компанией на поиски материка в соответствующей части Тихого океана. Командовал эскадрой Якоб Роггевен. От мыса Горн он дошёл почти до 61 градуса южной широты, несмотря на препятствовавшие движению к югу сильные западные ветры и дрейфовавшие навстречу голландцам айсберги – плавучие ледяные горы, из-за которых морякам приходилось постоянно быть настороже. Наблюдая за этими глыбами, Роггевен, между прочим, сделал интересный вывод: «Такие массы льда могут дать только земли, где царит всеобщий холод».

Это действительно была замечательная догадка: приблизительно в 320 милях (ок. 593 км) к юго-востоку от достигнутой Роггевеном точки располагалась выступающая к северу до параллели 63 градуса 13 минут Земля Грэйама – узкая часть Антарктического полуострова.

Голландский мореплаватель, однако, не добрался до неё, а взял курс на северо-запад. В Тихом океане он открыл загадочный остров Пасхи, или, на туземном языке, Рапа-Нуи, с неизвестно кем и почему воздвигнутыми гигантскими каменными изваяниями. Были открыты и другие острова, но ничего похожего на материк Роггевен не обнаружил.

В 1730-х годах за дело берутся французы. «Пионером» можно считать Жана Батиста Буве де Лозье, посланного правительством в 1738 г с двумя кораблями искать неоткрытый континент в южной части Атлантического океана. 1 января 1739 г на 54°51’ южной широты и 4° восточной долготы он увидел покрытую снегом землю и назвал её небольшой полуостров мысом Обрезания. Большинство географов с готовностью провозгласили найденную Буве землю Южным материком, хотя полного единства во мнениях по этому вопросу ни в научных кругах, ни тем более среди моряков всё-таки не было. Кроме того, Буве неправильно определил координаты виденной им суши, из-за чего она так же, как открывавшиеся испанцами в XVI – XVII веках острова, «потерялась» для более поздних исследователей.

Первая французская кругосветная экспедиция на фрегате «Будэз» и транспорте «Этуаль» под командованием Луи Антуана де Бугенвиля в 1768 г повторно обнаружила в Меланезии землю, открытую в 1606 г испанцем Педро Эрнандо Киросом и названную тем «Австралией Духа Святого»[7 - См. главу 3]. Убедившись окончательно, что земля эта – остров, не имеющий никакого отношения к Южному континенту, Бугенвиль отправился дальше и в том же году, 28 июня, опять-таки повторно разыскал Соломоновы острова, «потерявшиеся» из-за, мягко говоря, неточного указания испанскими первооткрывателями их долготы[8 - См. примечание 5.].

Рисунок 13. Луи Антуан де Бугенвиль и его фрегат «Будэз».

Следующей заметной вехой в истории исследования высоких широт Южного полушария Земли стало плавание Жана Франсуа Мари де Сюрвиля. Выйдя из Пондишерри, в Индии, 2 июня 1769 г на единственном судне, французский мореплаватель направился в Тихий океан. Там он проследовал вдоль гряды Соломоновых островов, дошёл до Северного острова Новой Зеландии и двинулся на восток в не посещавшихся до него европейскими судами водах между 30 и 40 градусами южной широты. Пройдя почти 5 тыс. миль (9265 км), он не заметил никакой суши и достиг в начале апреля побережья Южной Америки. Так Сюрвиль стал первым мореходом, пересекшим Тихий океан в южных широтах с запада на восток. Он основательно «уменьшил» в глазах географов воображаемую «Неведомую землю» и «сместил» её береговую линию к югу, за 40-ю параллель.

Англичанин Джеймс Кук справедливо считается величайшим мореплавателем эпохи Паруса и Великих географических открытий, и каждое из трёх его кругосветных плаваний заслуживает как минимум отдельного рассказа. Поэтому здесь мы остановимся только на имеющих прямое отношение к нашему предмету эпизодах этих без преувеличения исторических экспедиций.

Путешествие Кука в 1768 – 1771 гг было отнюдь не первым кругосветным плаванием англичан даже в XVIII в, но вместе с тем его никак нельзя было назвать «очередным» – ни по серьёзности задач, которые ставились перед экспедицией, ни по связывавшимся с ней надеждам, ни по тщательности подготовки.

Официально было объявлено, что британское Адмиралтейство просто предоставляет военный корабль в распоряжение Королевского общества (британский аналог Академии Наук), с тем, чтобы последнее могло доставить группу учёных на один из островов Тихого океана для наблюдения оттуда за ожидавшимся 3 июня 1769 г редким астрономическим явлением – прохождением планеты Венера через диск Солнца. Не случайно в плавание отправлялся официальный астроном Общества Чарльз Грин. Фактически же вышеназванная задача была лишь второстепенной, маскирующей основную, сформулированную в секретной инструкции лордов Адмиралтейства для начальника экспедиции.

Подлинной главной целью планировавшегося предприятия было исследование неизвестных ещё южных областей Тихого океана и – в идеале – отыскание «Неведомой Южной земли». В Великобритании основным апологетом гипотезы о существовании таковой был член Королевского общества, гидрограф и астроном Александр Далримпл (см. о нём также в главе 3). Он, надо сказать, очень хотел сам возглавить эту экспедицию и был близок к осуществлению своего желания. Однако неадекватные требования Далримпла вроде присвоения ему чина капитана 1 ранга настроили против него первого лорда Адмиралтейства сэра Эдварда Хоука. Военно-морские чиновники решили задействовать кого-нибудь менее амбициозного, но желательно находившегося на службе в Королевском флоте.

Рисунок 14. Джеймс Кук.

Так на сцену вышел Кук – 40-летний моряк, показавший себя с наилучшей стороны во время и после Семилетней войны с Францией (1755 – 1763), но не имевший на тот момент ни офицерского чина, ни опыта командования каким-либо судном, превосходившим по размерам и дальности плавания вспомогательную шхуну. Он был в срочном порядке произведён в лейтенанты и определён командиром трёхмачтового барка «Endeavour» («Попытка») – судна, также скоропалительно переделанного под военное из обычного коммерческого углевоза водоизмещением 375 т.

26 августа 1768 г «Endeavour» вышел из порта Плимут. Кук пересёк Атлантику, посетил Бразилию, обогнул мыс Горн и стал на якорь у острова Таити, где и были произведены наблюдения за Венерой. Остров выбрали по рекомендации открывшего его в 1767 г английского капитана Уоллиса, который, вернувшись из плавания как раз в разгар подготовки Адмиралтейством экспедиции Кука, уверял, что более подходящего для астрономов места, чем Таити, найти невозможно. Результаты наблюдений, правда, разочаровали научную общественность, но в этом не было вины Кука или приплывших с ним учёных: просто конструкция астрономических приборов в XVIII столетии не позволяла добиться ничего лучшего.

Покинув Таити, Кук руководствовался в своих дальнейших действиях вручённой ему секретной директивой Адмиралтейства. Он тщательно обследовал побережье Новой Зеландии, фактически открыл её Южный остров (приблизившийся к нему 13 декабря 1642 г Абель Тасман осмотрел лишь небольшой фрагмент его береговой линии и даже не понял, что перед ним – остров или континент[9 - Подробнее см. в главе 3.]) и, обойдя его, доказал тем самым, что и Новая Зеландия – отнюдь не выступ большого материка. Более того: пройдя на «Индеворе» в 30-х – 40-х широтах, он «похоронил» надежды европейских учёных и политиков разыскать какой-либо неизвестный материк в умеренном поясе Южного полушария.

Рисунок 15. Высадка Кука в Ботани-Бей, Австралия, в 1770 г. Художник Эмануэль Филлипс Фокс.

Наконец, проследовав в 1770 г вдоль восточного побережья Австралии до самой северной её оконечности, Кук вошёл в пролив, открытый Луисом Ваэсом Торресом в 1606 г. Пройдя этим проливом, он блестяще подтвердил факт вышеупомянутого открытия и устранил последние – в том числе и собственные – сомнения в обособленности Новой Гвинеи от Австралии[10 - Как сказано в главе 3, отчёт Торреса о его плавании, составленный в 1607 г, был засекречен правительством Испании, и стал достоянием общественности лишь в 1765 г (по другим сведениям – тремя годами раньше) благодаря всё тому же Александру Далримплу, члену Королевского общества, гидрографу и астроному. Далримпл был уверен в реальности открытия Торреса и предложил назвать пролив между Новой Гвинеей и Австралией именем испанского мореплавателя. Кук, однако, не доверял Далримплу, памятуя о неосуществившемся желании последнего самому возглавить экспедицию на поиски Южного материка и считая учёного не только (не без оснований) своим недоброжелателем, но и человеком, способным из корыстных соображений вводить общественность в заблуждение. По иронии судьбы, именно Куку выпало доказать, что в данном конкретном случае Далримпл был прав.].

Первая «кругосветка» Кука завершилась 12 июля 1771 г возвращением «Индевора» в Англию. 29 августа блестяще справившийся с поставленными перед ним задачами мореплаватель был официально зачислен в ряды офицеров Королевского флота в чине капитан-командора. Но сами результаты экспедиции не удовлетворили в полной мере ни Королевское общество, ни британское правительство, поскольку ответ на главный волновавший тех и других вопрос – о реальности Южного материка – так и не был получен. Учёные справедливо заключили, что открытия Кука всего лишь сузили область, в которой целесообразно искать злополучный континент, но не опровергли полностью версию его существования.

По этой причине решено было направить в воды Южного полушария ещё одну экспедицию под командованием того же Кука – непосредственно для прояснения вопроса о Южном материке. На сей раз Адмиралтейство предоставило в распоряжение руководителя экспедиции 2 судна: фрегаты “Resolution” («Решение»), которым должен был командовать сам Кук, и “Adventure” («Приключение»), командиром которого был назначен Тобиас Фюрно, ныне капитан, а в недавнем прошлом – старший помощник в экипаже Уоллиса (см. выше).

Суда вышли из Плимутского канала 13 июля 1772 г. «В Плимуте, – свидетельствовал Кук, – я получил инструкции, датированные 25–м июня. Мне предписывалось … двигаться на юг и попытаться отыскать Землю Буве (или, иначе, Землю Обрезания), якобы открытую французским мореплавателем Буве на 54-й южной параллели и примерно на 11°20’ долготы к востоку от Гринвичского меридиана; в случае, если эта земля будет обнаружена, убедиться, является ли она частью материка или представляет собой остров; в первом случае не пренебречь ни малейшей возможностью для того, чтобы пройти вдоль него наибольшее расстояние; произвести там всякого рода исследования и наблюдения, могущие принести некоторую пользу мореплаванию и торговле и способствовать прогрессу естественных наук.

Мне рекомендовалось также собрать сведения о склонностях, темпераменте, характере и количестве жителей, если таковые имеются, и употребить все не противоречащие чести средства к тому, чтобы завязать с ними отношения, исполненные согласия и дружбы.

Инструкции предписали мне затем попытаться открыть новые земли к востоку или к западу от этой земли, в зависимости от того, где я окажусь, и подойти возможно ближе к Южному полюсу, двигаясь к нему до тех пор, пока позволит состояние кораблей, здоровье команды и запасы продовольствия; всегда заботиться о сохранении достаточного количества съестных припасов, чтобы быть в состоянии достигнуть какого-нибудь известного порта, где можно было бы пополнить их запасы…