Минимальные потери

– А что русские?

– Ничего. Просто я два года провел на Восточном фронте.

– Теперь фронт кругом, – говорит штурмбаннфюрер и смотрит выжидательно.

Нас со стариком, однако, на такую дешевку не купишь.

– Пилот люфтваффе, – лязгает группенкоммандер, – бьет врага повсюду!

– Так точно! – добавляю я бодро. – И всегда готов выполнить любой приказ командования!

– Отлично, – усмехается Краузе. – Тогда слушайте приказ, лейтенант. С этой минуты вы поступаете в мое распоряжение. Даю вам сегодняшний вечер на сборы, попрощайтесь с товарищами, вряд ли вы их скоро увидите. Завтра в семь утра мы с вами вылетаем. Все ваши вопросы пока держите при себе. Я на них обязательно отвечу, но позже. Мы обязаны соблюдать строгую секретность.

– Могу я взглянуть на ваши полномочия, господин штурмбаннфюрер? – спросил я.

Тот засмеялся, весело посмотрел на нашего старика и махнул рукой – скажи, мол, ему.

– Они достаточные, Гюнтер, – вздохнул группенкоммандер. – Можешь мне поверить, они более чем достаточные. Но ты прав, во всем должен быть порядок. Приказ о твоем переводе лежит в канцелярии, я его уже подписал. Можешь быть свободен.

И вот я сижу на своей койке и вместо того, чтобы спать, пишу эти строки. Что ждет меня завтра? Кто такой этот штурмбаннфюрер Вальтер Краузе, и какое задание меня ожидает? Вопросы, вопросы… Надеюсь, я получу на них ответы».

Эрика подняла голову и огляделась. Трудно сказать, что было тому виной – литературное мастерство предка или ее собственное богатое воображение, но, как всегда при чтении дневника Гюнтера фон Ланге, она теряла связь с окружающим миром, переносясь туда, на Землю, в одна тысяча девятьсот сорок пятый год – год величайшего поражения и не менее величайшего триумфа Великой Германии. Триумфа, о котором никто из людей, кроме пятидесяти с лишним тысяч потомков первых колонистов планеты Ария, пока не знает. Но ничего, ждать осталось недолго.

Она отправила в рот еще один кусочек шоколада, глотнула энергетика, перелистнула несколько страниц, на которых шло скучноватое описание путешествия через Атлантику вперемешку с воспоминаниями о бывших любовницах бравого пилота люфтваффе, и снова погрузилась в чтение.

Из дневника

лейтенанта Гюнтера фон Ланге

13 апреля 1945 года

«Оказывается, писать – это большой труд. И, как всякий труд, он требует сил и времени. Когда начинал дневник, не думал об этом, но быстро понял. Последняя неделя пролетела, словно один день, заполнена была разнообразными и срочными делами до отказа, только сейчас выдалась пара свободных часов, которые можно посвятить дневнику. Что я с удовольствием и делаю.

Тому, кто пережил на фронте хоть парочку русских зим, в плане холода и бытовых трудностей не страшно уже ничего. Это я заявляю со всей ответственностью. Поэтому, когда Вальтер Краузе сообщил мне, что конечная цель нашего путешествия – Антарктида, я, помню, обеспокоился только одним вопросом. А какого, собственно, поросячьего хера мы там забыли?

И господин штурмбаннфюрер доходчиво объяснил мне, какого. Признаюсь, я ему не поверил. И не верил до самого конца нашего морского путешествия, когда судно бросило якорь у холодных берегов Новой Швабии, и я увидел все своими глазами.

Инопланетный космический корабль, законсервированный своими хозяевами на подземной базе в Антарктиде, в земле Королевы Мод, несколько миллионов лет назад! При этом корабль, как заверяют некоторые наши специалисты-техники, практически готовый к полету. Правда, для этого необходимо разобраться в том, каким образом его расконсервировать и вывести все системы на рабочий режим. Но те же техники-старожилы, которые, оказывается, копаются здесь больше двух лет, с января сорок третьего, говорят, что уже практически с этим разобрались. Мол, неведомые хозяева (словечко «неведомые» стало нарицательным, и мы все чаще называем хозяев корабля просто – Неведомые. С прописной буквы, в знак уважения) оставили довольно простые инструкции на сей счет. Сам же корабль, оказывается, за неимением или утратой своего прежнего имени назван «Нибелунг». Излишне пафосно, на мой вкус, но в целом сойдет.

Вообще, лично мне все происходящее кажется самой настоящей фантастикой, и я даже иногда, когда никто не видит, трясу головой и щиплю себя, дабы убедиться, что не сплю. Оказывается, действительно, не сплю. Но все равно не понимаю.

Самое главное, каким образом машина, механизм, каким бы он ни был совершенным, смог так хорошо сохраниться, находясь под землей несколько миллионов лет(!)?! Даже если он создан из сверхизносостойких и не поддающихся коррозии материалов.

И второе. Как можно разобраться в том, что обогнало развитие человеческой техники на один бог знает сколько веков или даже тысячелетий? Так и представляю себе какого-нибудь доисторического охотника, вооруженного примитивным копьем с кремниевым наконечником и одетого в шкуры диких животных, который пытается своим недоразвитым первобытным умом постичь конструкцию и назначение моего Bf.109G-6, заброшенного каким-то чудом в пещеру каменного века! Ха-ха-ха.

Тем не менее как раз сегодня на эту тему у меня и был разговор с Вильгельмом Фишером – гениальным, как говорят, математиком и, на мой взгляд, полным психом. Хоть психом, следует признать, весьма обаятельным.

Меня с ним познакомил за обедом штурмбаннфюрер Вальтер Краузе. Просто подвел к столу, за которым сидел какой-то рыжий лохматый очкарик, и в своей привычной безапелляционной манере предложил:

– Познакомьтесь, ребятки. Вилли, это Гюнтер фон Ланге, один из лучших наших пилотов, тебе его учить. Гюнтер, это Вильгельм Фишер. Самый настоящий немецкий гений. Учти это, когда тебе захочется ему врезать.

И удалился, насвистывая «Лили Марлен».

– Привет, – сказал немецкий гений. – Присаживайся, если хочешь.

– Привет, – ответил я и присел. – А почему мне захочется тебе врезать?

– Может, и не захочется, – пожал он плечами. – Но вообще-то я иногда и сам себя с трудом переношу. Видимо, таковы издержки моей интенсивной мозговой деятельности.

Я передаю лишь общий смысл и настроение нашего разговора – так, как наизусть, понятно, его запомнил.

Подошла официантка. Очень симпатичная девушка по имени Хельга. Такие у нее веснушки и глаза… так бы и смотрел, не отрываясь. То, что здесь, в Новой Швабии, среди обслуживающего персонала и вообще на разных должностях много девушек и среди них есть Хельга, меня радует особо, но это тема для отдельной записи.

Мы сделали заказ. Кстати, кормят нас весьма неплохо, и мне даже иногда неловко, что мы так хорошо питаемся, когда весь немецкий народ переносит лишения военного времени. Что также является темой для отдельной записи.

– У меня тоже имеется мозговая деятельность, – сообщил я Вильгельму. – Но я себя отлично переношу.

– Всегда?

– Всегда.

– Значит, твоя мозговая деятельность гораздо примитивнее моей, – он снова пожал плечами, и я подумал, что этот жест для него так же привычен, как, например, для меня отбрасывание непослушной челки со лба. – Впрочем, это и так совершенно ясно и не требует доказательств.

– Уже хочу! – засмеялся я.

– Что? – спросил он. – Еду сейчас принесут.

– Дать тебе в лоб, – пояснил я. – Ты и правда считаешь себя лучше всех?

– Не лучше. Умнее. Согласись, это разные вещи.

Я подумал и согласился.

Тут Хельга принесла нам суп, и мы продолжили разговор уже за едой.

– Чему ты должен меня научить? – осведомился я.

– Тебе разве не сказали?

– Нет.

– Управлять «Нибелунгом», – он снова пожал плечами.

– Что?! – я чуть не поперхнулся супом.

– А что? – спокойно удивился он. – Посуди сам. Мы обнаружили целехонький инопланетный корабль. Настоящее технологическое чудо. По-моему, это совершенно естественно – захотеть научиться им управлять.

Тут я и высказался насчет доисторического человека в звериных шкурах, пытающегося разобраться в устройстве и назначении Bf.109.