Живое и мертвое

4

Заведение, в котором Санти решил отпраздновать свое совершеннолетие, носило говорящее название «На посошок». Оно словно подбадривало: пей быстрее, а то закроемся. Несмотря на это, наливали здесь круглосуточно. Наливали, естественно, за зоды.

По большей части Витано обходился без универсальных средств обмена. Совет и Гильдия выстроили и искусно поддерживали систему, которая укладывалась в незамысловатый девиз: «От каждого по возможностям, каждому по потребностям». От правоверного жителя Витано требовалось только одно: чтобы он четко, как машина, выполнял свои обязанности. Качественно работал по полученной специальности. Совет и Гильдия не требовали, чтобы их сограждане превращались в рабов и рвали жилы. Никто ни от кого не просил ничего сверхъестественного. Но и халтурить никому не дозволялось. А если ты работал на совесть, то беспокоиться в жизни тебе было не о чем.

Совет и Гильдия брали на себя распределение продуктов и товаров между жителями. В результате этих стараний все население города жило примерно на одном среднем уровне. Разве что сами члены Совета жили немного лучше. А как жили маги – не знал никто.

При таком регулированном распределении работы, пищи и товаров деньги были абсолютно излишни. И тем не менее, они имели хождение. А питейные заведения были тем редким исключительным местом, где их можно было потратить. Кто владел кабаками в городе, опять же, было неизвестно. В народе поговаривали, что все питейные заведения были созданы Советом и Гильдией, дабы контролировать брожение в народе. Ведь не секрет: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Так это было на самом деле или нет, сказать с уверенностью не мог, наверное, никто в Витано. Но даже если и так, жители трепетно относились и к кабакам, дающим возможность покутить, и к зодам, дающим возможность за этот кутеж расплатиться. Сегодня платил Санти, а точнее, его папаша.

«На посошок» не отличался изяществом, но и не был, что называется, недостойным сына советника, коим являлся Санти. Здесь все было просто, но сработано аккуратно и на совесть. Мощные столы, такие же основательные лавки. Рога и головы каких-то тварей на стенах. Не то неведомых животных, не то чудовищ Пустоши. Откуда здесь взялись эти охотничьи трофеи, не знали даже старики.

Уши, о которых поговаривали в городе, у этих стен, должно быть, тоже были. Но мысли об этом с лихвой перебивали огромные количества выпивки и закуски. Отец Санти посчитал, что восемнадцать лет исполняется только один раз в жизни, и не поскупился. Потому столы ломились, распорядитель подсчитывал потраченные юной компанией зоды, а сама компания была изрядно навеселе.

В зале стояли шум, звон кружек и веселый гвалт.

Винни знал Санти неплохо. Они учились вместе еще со школы. Но дружны особенно не были. Тем не менее, игнорировать приглашение и обижать именинника было бы невежливо. А отказывать себе в празднике Винни посчитал просто форменной глупостью. Потому в кабак он прибежал, даже не успев закончить с заданием. Впрочем, недоученные конспекты можно подзубрить и утром. Надо только встать пораньше.

С этой мыслью Винни пришел в кабак несколько часов назад. Сейчас он уже не был уверен в том, что сможет встать пораньше и что-то учить. Хмель бил в голову и переворачивал в ней все вверх тормашками. Если сначала Винни мирно беседовал со знакомыми парнями и девчонками, то сейчас его потянуло на подвиги. Очень хотелось петь и дебоширить. Может быть, даже закатить драку. Такие мысли, по всей вероятности, приходили не только в его голову.

Рядом появилась красная от выпивки рожа Митрика с льняными, взлохмаченными сильнее, чем обычно, волосами.

– Винька-Линька-песий хвост, – весело сообщил он и поднял кружку.

Сидевшие рядом студенты заржали. «Вот что хмель с людьми делает», – азартно подумалось Винни. Только что были собеседники, а сейчас зрители, которым любопытен уже не он, Винни Лупо, а его столкновение с Митриком.

– Что тебе надобно, Митря, – отозвался Винни, поднимаясь из-за стола.

Митрик хлопнул приятеля по плечу и заорал на весь зал:

– Господа студенты, я хочу выпить за этого человека! Посмотрите на него.

Переорать весь гвалт, что стоял в кабаке, Митрику было не под силу, но своего он добился. Часть юных лиц воззрились на него и Винни с явным любопытством во взгляде. Среди прочих оказался и сам именинник. Санти смотрел на Лупо с интересом. С не меньшим интересом на него глядела Вета.

Ветка, а вернее, ее черные огромные глаза, в которых можно было утонуть, как в омуте, давно и упорно лишали Винни покоя, будоражили кровь.

Но познакомиться ближе мешало стеснение. И сам по себе Винни Лупо внимание черноглазой не привлекал. А уж о таком интересе, с каким Вета поглядела на него сейчас, Винни даже мечтать не мог. Возможно, этот интерес к его персоне вперемешку с алкоголем и решили дело так, как оно решилось.

– Это единственный человек в городе, – продолжал балагурить Митрик: – Кто не хочет быть следопытом. Ему это, видите ли, неинтересно.

Санти перехватил взгляд Веты и ревниво сощурился.

– Ну и что? – фыркнул именинник. – Я тоже не собираюсь становиться следопытом. Это только не наигравшимся детям охота в следопыты. Жажда странствий, мечта об открытии новых земель на благо Витано. Чушь! За благополучие города нужно бороться здесь, внутри этих стен. Здесь, а не там.

Он снова фыркнул и посмотрел на Вету. То, что он сейчас сказал, было революционно смело и могло аукнуться неприятностями кому угодно. Впрочем, неприятности светили кому угодно, только не сыну советника. Уж это Санти прекрасно знал. Здесь наказание было бы минимальным. Разве что подзатыльник и нотация от отца. Но несмотря на всю революционность сказанного, Вета дарила ему свои взгляды только первую половину спича. Потом интерес к имениннику потерялся, и девушка уставилась на Винни с еще большим любопытством.

Винни тем временем пил с Митриком. Даже если приятель таким образом и пытался обидеть и нарваться на драку, ничего обидного для Винни он не сказал. Хмель тек рекой в неокрепшие, но жадные юношеские глотки и находил выход в самых неожиданных проявлениях, давая самые непредсказуемые последствия.

Санти от выпивки и ревности понесло.

– В Пустошь идут только самоубийцы, – крикнул он Митрику и, не чокаясь, опрокинул бокал.

От этого выкрика как будто стало чуть тише.

– Чего это? – тут же окрысился Митрик. – И вовсе не самоубийцы.

– А кто? – вопросом на вопрос ответил Санти.

Они находились друг от друга через стол, потому говорили громко. Громкий разговор привлекал все больше и больше внимания, в кабаке становилось тише, но спорщики этого не замечали.

– Герои, жаждущие развития для Витано, – кинул заученную с детства фразу Митрик.

– Какие они герои, – фыркнул Санти. – Если на убой идут. Пустошь таит в себе опасность и ничего, кроме опасности. Чего там вообще можно выслеживать? Отравленные земли? Чудовищ, с которыми не в силах справиться даже Гильдия.

– Ну, Гильдию ты не трожь, – вступился Винни не то за магов, основавших Витано, не то за приятеля, устроившего весь этот базар. – Маги Пустошь сдерживают.

– Сдерживают, – кивнул Санти. – Вот только сдерживать не значит победить. Только идиот не понимает, что Пустошь смертельно опасна и у любого, кто уйдет туда, не будет никаких шансов.

Вета восторженно поглядела на Санти. Теперь Винни почувствовал укол ревности. Митрик таращился на Лупо, как утопающий смотрит на соломинку. Сам он сейчас вступать в аргументированные споры явно был не в состоянии. Единственный аргумент, на который, судя по выражению лица, у Митрика остались силы – кулаком в зубы.

Вета, смотревшая на Санти, Митрик, с мольбой взирающий на него, или алкоголь подстегнули Винни, а может, все вместе взятое, только Винни зачем-то залпом осушил кружку и крикнул Санти самое глупое и самое провокационное, что можно было брякнуть:

– А ты откуда знаешь? Ты там был?

Санти поперхнулся. Закашлялся. Выглядел он жалко, и Вета снова переключила внимание на Винни.

– А зачем? – заторопился Санти. – Сколько туда ушло следопытов? И ни один не вернулся. Это о чем-то да говорит.

– Ну да, – согласился Винни. – Например, о том, что там все же есть жизнь, где-то далеко за много-много миль от Витано. И кто-то, кто ушел, ее отыскал и остался там. Не потому, что погиб, а потому, что не может вернуться из-за барьера.

Винни говорил глупости, которые приходили в голову. Сам он был уверен в правоте своего оппонента, но в пьяном споре важно было не докопаться до истины, а приковать к себе взгляд невообразимо прекрасных Ветиных глаз.

А внимание Веты сейчас было приковано к нему. Да и Митрик стоял рядом, смотрел с благодарностью и пыхтел, словно его изнутри распирало.

– Ты так уверен, как будто сам там побывал, – разрушил идиллию голос Санти. – Ты случайно не следопыт?

– Нет, – растерялся Винни. – Но говорить о непреодолимой смертельной опасности Пустоши глупо. Как можно судить о том, чего не знаешь.

Чарующий взгляд бездонных черных глаз снова утекал от него к Санти. Тот смотрел с веселым торжеством.

– Тогда о чем мы спорим? – с великодушной небрежностью победителя спросил он. – О том, чего никто не знает? Я верю своим глазам, а они подсказывают, что никто из Пустоши живым не возвращался. И нас, жителей Витано, от Пустоши спасает только магический барьер. Хвала магам, он работает исправно. А проверить твою глупую теорию можно только одним способом. Сходить и узнать, а потом вернуться и рассказать.

Восемнадцатилетний сын советника прицельно посмотрел на Винни. Так смотрит дуло мушкета охранника, которые денно и нощно бдят на стене, хвала Совету и Гильдии.

– Ты готов сходить и проверить свою теорию? – чеканя каждое слово, спросил Санти.

Голос его прозвучал, как колокол на площади возле здания Совета. Тот тоже всегда звучал гулко и грозно. И под его гулкое, многократно повторяющееся «дон-н-н» тоже всегда воцарялась тишина.

Винни судорожно сглотнул. Неожиданно пришло понимание, что в кабаке вдруг стало тихо, что буквально все гости Санти бросили свои разговоры и споры и смотрели теперь на него – Винни Лупо. Выжидающе смотрел сам Санти, празднующий уже свою победу в споре. Ошарашенно смотрел друг Митрик, будто безмолвно пытаясь сказать: «Эк тебя занесло, дружище». Восторженно глядела Вета, она тоже ждала ответа, но совсем не того, который ожидал услыхать Санти.