Путь домой

– Что это за город?

– Новгород.

– Нижний?

– Нормальный, – недовольно ответил мужик и качнул стволом, давая понять, что лучше заткнуться.

Как мне подсказывала память, Новгородов было два. Один Нижний, который раньше обзывали Горьким. Второй Великий. Который поминался в учебниках истории как Господин Великий Новгород. Кремли, если мне память не изменяет, были в обоих. Я не был ни в одном. Потому для меня что тот, что другой город – разницы ноль.

Хотя нет, вру, есть разница. От Нижнего до Москвы ехать недолго и можно даже на электричке, это я, кажется, у Прилепина читал в какой-то книжке. А Великий вроде где-то под Питером. Выходит, лучше Нижний. От него до дома ближе.

Скрипнула дверь, из часовни высунулась рожа Толяна, молча кивнула мне, заходи мол. Я подошел ближе, поддержал дверную створку. Толян как-то хитро извернулся, юркнул мимо и оказался за спиной, между мной и Звездой. Руку он выставил ладонью вперед, словно пытаясь остановить Звездочку. Может, и в самом деле пытался, но ладонь конвоира ненавязчиво улеглась на грудь моей спутнице.

– Иди, – поторопил Толян. – Тебя ждут. А барышня здесь пока побудет. Не волнуйся, я ее развлеку.

Улыбка на роже Толяна сделалась шире. Я пожал плечами: охота пуще неволи.

– Смотри не пожалей.

– Дурак ты, Серега, – расхохотался Толян.

Я снова пожал плечами и вошел внутрь. Мое дело предупредить, а там пусть сами разбираются. Люблю я самоуверенных балбесов. Они так искренни в иллюзии своего всезнания и опытности.

Ну, вот сам и расхлебывай, Толя, раз такой опытный.

За спиной хлопнула дверь. Я прищурился после яркого солнечного света.

Внутри было сумрачно. Свет сюда попадал через маленькие низкие окошки. В одно из них выходила труба стоящей в углу буржуйки. В чреве подернутой ржавчиной печурки гудело пламя.

Только теперь, попав в жарко натопленное помещение, я ощутил насколько холодно на улице. А Фара не дурак, грамотно себе дом выбрал. Небольшое помещение топить всяко проще, чем зал во дворце или нутро храма. И потом, здесь он может жить один, уединиться, организовать личное пространство.

Глаза привыкли к полумраку. Стало видно старый, обшарпанный, но еще крепкий стол. Несколько подправленных, реанимированных стульев. Настил в углу, в стороне от буржуйки, заменяющий кровать.

На импровизированной кровати кто-то спал. Но явно не «важный человек Григорий Фарафонов» – из-под тряпья, игравшего роль одеяла, выглядывала голая женская нога.

– Хорош на мою телку пялиться, – одернул сбоку хриплый голос.

Я повернулся. Справа от входа, практически слившись со стеной стоял невысокий, жилистый мужик и изучающее смотрел на меня.

Отчего-то сразу вспомнился мой дружбан Борян. Кажется, они с Фарой были одной породы. Жилистые, не крупные, но опасные. Борян за это получил погоняло Борзый. Местный авторитет Фарафонов кличку заимел явно от фамилии, но в жесткости мог бы потягаться с Борисом, это было видно с первого взгляда.

Эх, не хватает тут Борзого. Он бы знал, как с этим кренделем говорить. И почему Борис не поехал со мной и Олежкой? Подумаешь, контракт. Мог бы перенести подписульки на неделю-другую. При воспоминании об Олеге в груди заворочалась грусть.

– Извините, – тихо сказал я хозяину кремля. – Не видно ничего со свету.

– Хер ли тут извиняться? – фыркнул мужик. Прошел к столу, кивнул на второй стул: – Садись.

После чего уселся сам.

Я принял приглашение. На спящую в углу девушку больше не смотрел. Зачем нагнетать, если Фара так серьезно к ней относится. Чего я, баб не видел, что ли?

– Сергей, значит?

Я кивнул.

– А вы Григорий?

– Тебе не сказали, что ли, что меня Фарой кличут?

– Сказали, – замялся я. – Но вроде как-то не очень вежливо к незнакомому человеку так… Лучше по имени.

Фара показал зубы, я не сразу понял, что этот оскал – улыбка.

– А ты не дурак, – похвалил он. – Чуешь людей. Ко мне лучше по имени. Не люблю кликухи.

«Конечно, чую, – злорадно подумал я. – Пять лет тачки впариваю клоунам типа тебя».

Но чувствовать, с кем столкнулся – это одно, а уметь себя с ним вести – совсем другое дело. Борис бы говорил с этим мужиком на равных, а то бы и за пояс заткнул. А я… а что я? Как манагером был, так и остался. И для людей такого пошиба я могу быть или аферистом, пытающимся напаять, или обслуживающим персоналом, рассказывающим сказки про дорогие тачилы.

В данной ситуации разумнее было бы изображать вежливый обслуживающий персонал. Главное – самоуважения не терять. Если понадобится, афериста потом показать можно. Маска покорного слуги образу афериста не мешает. Аферист должен уметь притворяться.

– Рассказывай, – предложил Фара.

– А что рассказывать?

– Где проснулся?

А он тоже не дурак. Другой бы спросил «откуда пришел?», как это сделал Толян.

– В Паттайе. Таиланд.

Фара цыкнул зубом.

– Чего там делал?

– Отдыхал. Вам это, правда, интересно? – удивился я.

– Не особенно. Но я должен знать по максимуму о человеке, который остается в этих стенах.

Я напрягся. Планов оставаться здесь у меня не было, но с ходу спорить с авторитетом, на которого здесь сотни человек батрачат, не хотелось.

Фарафонов, видно, уловил мое состояние.

– Чего замолчал? Я не обижу. У меня здесь все сыты и одеты.

– Вам нужен лишний рот? – осторожно поинтересовался я.

– Мне нужны лишние руки.