Сопротивление на оккупированной советской территории (1941‒1944 гг.)

Городская управа имела в своей структуре отделы, а также полицейское управление, возглавляемое полицмейстером. Городской голова и полицейское управление целиком подчинялись военной комендатуре и гестапо. Последние осуществляли руководство всей деятельностью городской управы.

При передвижении немецких войск в городах, кроме военного, имелся гражданский комендант, который назначался из офицеров немецких войск. В его обязанности входило руководство городского самоуправления. Военный же комендант в таких случаях занимался различными вопросами обеспечения передвигающихся войск

.

В некоторых населенных пунктах с большим количеством промышленных предприятий, железнодорожных мостов, баз и т. д. оккупантами создавалась так называемая вспомогательная полиция, которая охраняла эти объекты.

Таким образом, надзор за соблюдением порядка и охранением от партизан окружающей территории осуществлялся гражданским и военными комендантами, отделениями гестапо, полевой полицией, полицейскими управлениями городской управы, а также уголовно-сыскной полицией, которая состояла из немецких полицейских.

Полевая полиция занималась сбором с местного населения продуктов и вещей, розыском и арестом лиц, враждебно настроенных к оккупационному режиму, охраной военных объектов и заводов, сбором населения на работу. Полицейский надзор реализовывался через участковых надзирателей, квартальных, комендантов домов и управдомов.

В результате такой структуры гласная агентура из числа местного населения доходила до немалых размеров и оказывала фашистам большую помощь в аресте всех подозрительных лиц. Так, в г. Калуге агентура исчислялась в 600?700 человек, в г. Калинине (ныне г. Тверь) 1500?1600 человек

. Если учесть еще агентуру гестапо, абвера, полицейских управлений, завербованную из местного населения, то эти цифры во много раз были больше.

Как правило, учет гласной агентуры гитлеровцами не велся и, на самом деле такое количество осведомителей не обеспечивало в полной мере гитлеровские спецслужбы интересующей их информацией. Более того, бывали случаи, когда осведомитель вербовался дважды, а то и трижды, не передаваясь на связь своими предыдущими кураторами

.

В небольших городах, преимущественно с сельскохозяйственным уклоном, помимо городской управы фашистами организовывалась земская управа, которая осуществляла и проводила мероприятия германского командования в области сельского хозяйства.

Персонал городского самоуправления, полицейского управления, вспомогательной полиции, а также привлекаемые на службу в немецкие органы различные переводчики, секретари и т. д. набирались из местного населения, ставшего на путь коллаборационизма. В полицейские органы набирались преимущественно недовольные советской властью и лица с уголовным прошлым.

В городском самоуправлении и его руководстве в достаточно большом количестве были представители интеллигенции в лице учителей, агрономов и инженерно-технического персонала. Несомненно, гитлеровцы пытались привлечь эту категорию населения к сотрудничеству. В этой связи гитлеровцы подвергали более скрупулезным допросам попавших в плен партизан, выходцев из интеллигенции. Об этом свидетельствует суточный приказ № 17 по кавалерийской бригаде СС от 31 октября 1941 г.: «Пленных партизан, производящих впечатление интеллигентных людей, сразу не следует расстреливать… их следует доставить в штаб бригады»

.

Гитлеровцы достаточно много внимания уделяли учету населения на оккупированной территории и контролю за его передвижением и поведением. Для этого они вскоре после оккупации производили перерегистрацию населения с целью выявления рабочей силы, определения национального состава, получения информации о лояльных гражданах, а также для выявления оставленного для подпольной деятельности партийно-советского актива.

Паспортный режим, введенный на оккупированных территориях, не имел единообразия. В Московской, Калининской, Смоленской областях оккупационные власти приступили с 1 сентября 1941 г. к выдаче удостоверений личности или документов на право проживания. Для их получения нужно было предоставить справку от коменданта дома о месте жительства и советский паспорт с пропиской. Документы представлялись в городскую управу, которая через несколько дней выдавала местным жителям немецкие удостоверения личности. Удостоверения, выданные на проживание в нескольких населенных пунктах, считались недействительными. В Калуге, Калинине, Клину во время оккупации действовали советские паспорта и даже профсоюзные билеты. В любом случае все местные жители подлежали регистрации

.

Отметки в паспортах о регистрации проводились произвольно и не имели единообразия. Например, в г. Калинине на чистом листе паспорта примитивно писалось от руки, что «такой-то гражданин зарегистрирован в этом городе», при этом печать не ставилась. В г. Калуге на последнем листе паспорта писали две буквы от руки «ПП» (прописку прошел) и пропечатывали вензель. В городах Старица и Таруса вообще отметок не делалось.

Жесткий административный режим отмечался на оккупированной Украине. Жители городов были обязаны иметь паспорт с немецкой печатью, описанием примет владельца, а также с оттисками его пальцев. Жители сел должны были иметь паспорт и справку от сельского старосты, удостоверяющие его личность и место жительства. При передвижении из города в село, например, для покупки продуктов питания, необходимо было иметь специальный пропуск, в котором указывались сроки действия пропуска и маршрут следования.

Для передвижения из одного села в другое старостой выдавалась справка с указанием цели и пункта следования данного лица. Там же указывался точный срок действия справки, а также благонадежность предъявителя.

Движение местных жителей по улицам было разрешено в селах с 6.00 до 17.00 часов, в городах – с 8.00 до 16.00. В остальные часы всех появившихся на улице без соответствующих документов немецкие патрули арестовывали, бывали случаи и расстрелов жителей на месте

. В некоторых оккупированных районах фашистский патруль мог без предупреждения открыть огонь на поражение по любому прохожему, если тот держал руки в карманах

.

При въезде в городах устанавливались посты, которые проверяли документы у проходящих и проезжающих лиц. Для ночлега в сельской местности нужно было получить разрешение у старосты, оставив у него до утра свои документы.

В городах был установлен подобный порядок. Желающий переночевать должен был явиться к бургомистру города или главе районной управы, после чего его направляли к квартальному полицейскому.

Фашисты, разыскивая партизан и тех, кто оказывал им помощь, устанавливали жесткий контроль за недавно появившимися в данной местности учителями, агрономами, молодежью, евреями, лицами, владеющими иностранными языками и иностранцами

.

По приказу командования немецких войск к числу шпионов относили всех, кто ходил неопрятным, небритым и нестриженным, одетым в ватник или в оборванную одежду, а также имеющих пугливый вид

. Нередко оккупантами издавались распоряжения задерживать всех, кто перемещался по населенным пунктам под предлогом поиска хлеба или другого продовольствия.

Несмотря на инструкцию немецкого верховного командования об аресте и содержании под стражей лиц, не проживающих в данной местности, это положение практически нигде не соблюдалось. Часто их просто отпускали, а наиболее подозрительных расстреливали. Ходить группами в несколько человек было опасно, так как патрули, опасаясь партизан, могли издали открыть стрельбу. Лица, идущие вне дорог, появившиеся в ночное время в лесу или в расположении немецких гарнизонов, могли расстреливаться без предупреждения

.

При всем том, по оценкам советской разведки, несмотря на жесткий режим на территории, подконтрольной противнику, передвижение людей было возможным в различных направлениях. Для этого нужно было иметь документы, удостоверяющие личность, желательно хорошо продуманную легенду; передвигаться пешком, в редких случаях – на подводе, как исключение – железнодорожным транспортом; без документов передвигаться только вне дорог, ночью, избегая населенных пунктов; стараться проходить мосты и переправы в промежуток времени, когда местное население идет с базара или на базар; в городах избегать движения по основным улицам, а самое главное – не делать того, что было запрещено оккупантами

. Все это использовалось партизанами и подпольщиками, которым было рекомендовано при отсутствии документов избегать крупных населенных пунктов и ночевать в небольших деревнях или хуторах, где надзор оккупационных властей и полиции был незначительным. Предписывалось в обход старост и квартальных напрямую обращаться к местным жителям, которые, в большинстве своем, предоставляли ночлег, не спрашивая документов. Во всех случаях с местными жителями следовало категорически избегать разговоров на политические или военные темы, чтобы не наткнуться на вражескую агентуру. В устройстве на ночлег очень выручал табак. Увидев курящего прохожего, хозяин часто сам звал его на ночлег и за табак мог даже хорошо накормить

.

1.1.2. Отношение оккупантов к церкви, культуре и образованию

В фашистской системе идеологической обработки населения нацистской пропаганде отводилось одно из ведущих мест. Для ведения ее существовал специальный аппарат, во главе которого стояло министерство пропаганды, возглавляемое Геббельсом. Управления и отделы пропаганды имелись в системе гражданской администрации, в вермахте и в аппарате полиции безопасности и СД. Пропагандистский аппарат оккупантов всеми имевшимися в его распоряжении средствами, через газеты, радио, кино, лекторов, взяв на вооружение ложь и дезинформацию, стремился подавить сознание советских людей своей человеконенавистнической идеологией, скрыть истинные цели захватнической войны Германии против Советского Союза, подорвать морально-политическое единство советского народа.

В этих целях использовались профашистские националистические издания, подвергавшиеся строгой цензуре оккупантов. На страницах печатных изданий гитлеровцами велась клевета на социалистический строй, на советскую действительность, восхвалялся образ жизни в «новой Германии», грубо искажались события на фронтах Великой Отечественной войны, делались попытки разжечь на оккупированной территории вражду между представителями различных национальностей

.

Наводилась клевета на советских патриотов – партизан и подпольщиков. Через фашистские издания путем обмана, шантажа и угроз нацистская пропаганда стремилась искоренить патриотизм советского народа, дискредитировать партизанское движение, убить веру людей в победу Красной армии, свернуть с пути активной борьбы против захватчиков. Но все усилия оккупантов и их пособников не достигали цели. Они разбивались о мощную стену народной ненависти к захватчикам и их пособникам.

В идеологической обработке населения заметное место отводилось религии и церкви. В условиях оккупации заметно возрос приток прихожан в церкви и костелы. Фашисты не препятствовали открытию новых храмов, создавая благоприятные для деятельности церковных общин условия – вплоть до предоставления им школьных, клубных, колхозных и тому подобных общественных помещений

. Более того, чтобы привлечь на свою сторону верующих, фашисты устраивали шумные пропагандистские акции. К примеру, командующий танковой армией вермахта генерал фон Макензен в период оккупации ряда районов Северного Кавказа заявил, что воодушевлен горскими обычаями, объявил о принятии им магометанства и начал посещать мечеть. Гитлер был возведен религиозными коллаборационистами в ранг «великого имама» всего Кавказа

.

В условиях оккупации развернулась настоящая война за настроения местного населения, ожесточенность и значимость которой до сих пор недооценивается специалистами по истории войны. Нацистская пропаганда стремилась противопоставить свою поддержку религии и церкви большевистской антирелигиозной политике, «сокрушающей духовную жизнь верующих» и «посылающей в тюрьмы» за религиозные убеждения. Хотя многие священнослужители честно исполняли свой долг, а некоторые помогали партизанам, часть духовенства пошла на сотрудничество с оккупантами

, славя «новый порядок» и проклиная «безбожную советскую власть» с церковных амвонов

.

На оккупированной территории была разрешена деятельность различных церковных сект, в частности, баптистов и старообрядцев. Были введены обязательные церковные обряды крещения и венчания. В школьные программы было включено как обязательный предмет преподавание закона божьего. Был введен запрет на работу в дни религиозных праздников, что использовалось противниками советской власти для восхваления фашистских порядков и осуждения «кабальных» условий труда в СССР. На самом деле этот запрет вызвал недовольство крестьян, так как в силу большого количества различных обязательных работ не хватало времени для работы у себя в подсобном хозяйстве. Был введен запрет работать в дни религиозных праздников, причем это мероприятие опять-таки использовалось и оккупантами, и различного рода изменниками административного аппарата, и, наконец, большинством церковников, в целях восхваления фашистских порядков, противопоставления их порядкам советским, «кабальным» условиям труда в Советском Союзе.

На оккупированной территории также организовывались различные церковные «торжества» с обязательными выступлениями представителей органов «самоуправления» и гитлеровского командования на тему, «как германское правительство, освободившее русский народ от большевиков, заботится о его духовном возрождении». Это, в свою очередь, служило поводом для устной и печатной профашистской пропаганды. Создание условий, при которых равнодушие к вопросам религии воспринималось с подозрением и отождествлялось чуть ли не с принадлежностью к советской власти, вынуждало определенную часть населения посещать церковь и соблюдать обряды, так сказать, «на всякий случай».

Так, в городе Брянске было открыто две церкви, в одной из которых молились «за многие лета Адольфа Гитлера, за победу доблестного германского войска», а также «за смерть жидов и большевиков»; в другой – «за прекращение кровавой человекоубийственной войны». В первой церкви молящихся было значительно меньше, чем во второй. Во второй церкви, помимо службы, помещение одновременно использовалось и немецкими частями, устраивающими там танцевальные вечера, спевки и пр.

Следует отметить, что произносимые с церковного амвона профашистские проповеди часто негативно воспринимались самими верующими. Так, в г. Фатеже во время службы верующих призывали «помолиться, чтобы не вернулись наши враги» (подразумевая Красную армию). В ответ подавляющее большинство верующих покинули церковь. Жестоко расправлялись гитлеровцы с церковнослужителями, не желающими быть предателями родины. Так, в селах Лопатино и Ревны Навлинского района Орловской области германскими властями были расстреляны выступившие против чинимых немцами зверств местные священники, а церкви в этих селах сожжены.

Религия играла некоторую роль в общественной жизни на оккупированной территории, но население видело, что многие служители церкви – ставленники фашистов, которые во время служб заставляли народ молиться за победу немецко-фашистских войск над Красной армией