Оценить:
 Рейтинг: 3.6

Тайная капитуляция

Год написания книги
2004
<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

В самом конце февраля мы услышали еще один голос. В Берн из Вены прибыл австрийский агент, посланный самим Кальтенбруннером, главой РСХА и самым могущественным человеком в СС после Гиммлера. Этот австриец был знаком с Вильгельмом Хёттлем, сотрудником разведки Кальтенбруннера в Австрии, и через него встретился с Кальтенбруннером. В послании звучали новые тона, и если они были правдивыми, то возникали определенные подозрения о конфликте внутри нацистского руководства. Кальтенбруннер хотел поведать нам, что они с Гиммлером крайне озабочены тем, чтобы закончить войну, и обдумывают возможность ликвидации поджигателей войны в нацистской партии, особенно Мартина Бормана. Они желают поддерживать контакт с британцами и американцами. Имя Кальтенбруннера ранее не всплывало в попытках зондирования, предпринимаемых из Италии, хотя имя Гиммлера там встречалось. Но данное послание было явно от Кальтенбруннера, и, хотя это вряд ли была та дорога, по которой мы хотели бы двигаться к миру, сам факт существования могущественной персоны, не разделявшей планов Гитлера, Бормана и прочих твердолобых окопаться в альпийском бастионе, был весьма значительным[5 - Мы в то время не знали, что Борман и его клика постепенно оттесняли считавшегося всесильным Гиммлера с властных позиций в окружении Гитлера. Борман предложил Гитлеру, чтобы Гиммлер принял командование германской группой армий «Вейхзель» («Висла») у генералов вермахта, которые не смогли успешно противостоять наступлению русских. Гитлер принял предложение, которое делалось не из добрых намерений, а было лишь трюком Бормана, направленным на то, чтобы дискредитировать Гиммлера и отдалить его от Гитлера. Гиммлеру ничего не оставалось, кроме как принять командование, и его войска очень быстро понесли серьезные потери. У него не было волшебной палочки, чтобы повернуть ход войны вспять. Его присутствие не вызывало у сражающихся того подъема энтузиазма, который мог бы компенсировать неопытность Гиммлера в командовании войсками.].

Без сомнения, Кальтенбруннер делал все это в попытке представить себя и других преступников из СС в благопристойном виде миротворцев, может быть, даже в иллюзорной надежде, что союзники позволят его группе стать ведущей.

Так обстояли дела к концу февраля. Мы разговаривали преимущественно со священниками и промышленниками. Наши связи с армией были результатом нашей собственной инициативы. Оттуда к нам не прислали никого, и у нас не было никаких зацепок. А в отношении посланцев из СС все еще не было твердой уверенности, за исключением пробного шара Кальтенбруннера, по своей инициативе действовали люди, разрешившие использовать их имена, или же инициатива исходила от более высоких властей, а главное – было ли у них что-то за душой. Как мы видели, эсэсовцы в основном пытались заработать у союзников хорошие оценки, чтобы как-то смягчить свою репутацию чудовищных преступников. Неудивительно поэтому, что, когда в конце февраля прикатился еще один пробный шар со всеми отличительными признаками прежних, мы не испытывали по этому поводу ни особого энтузиазма, ни оптимизма. Но прежде чем рассказать, как этот пробный шар обернулся капитуляцией, нам нужно взглянуть на ситуацию в той части Италии, которую в конце февраля 1945 года еще удерживали армии маршала Кессельринга.

Глава 5

Общий фон капитуляции

Решение союзников вторгнуться в Италию с промежуточной остановкой в Сицилии и сделать Италию базой для одного из основных ударов по гитлеровским армиям в Европе было принято в январе 1943 г. на конференции в Касабланке. И на той же конференции была заявлена приверженность союзников политике безоговорочной капитуляции.

Когда в июле 1943 г. началось вторжение на Сицилию, у немцев там было около четырех дивизий, поддерживавших фашистский гарнизон, и еще три дивизии находились в материковой Италии. К середине октября, вскоре после того, как союзники взяли Неаполь, немцы имели в Италии 19 дивизий – на восемь больше, чем союзники. Очевидно, что они намерены были удерживать Италию до последней возможности, и Гитлер направил на этот театр военных действий двух своих наиболее способных командующих: фельдмаршала Альберта Кессельринга, принявшего командование над германскими войсками, противостоящими союзникам южнее Рима, и фельдмаршала Эрвина Роммеля для командования германской группой армий «В» в Северной Италии. Между Роммелем и Кессельрингом непрестанно возникали конфликты, и в конце концов Роммель был отозван в Германию. После этого Кессельринг принял на себя командование всеми германскими войсками в Италии. У него были блестящие боевые заслуги на русском фронте, к тому же он командовал германскими военно-воздушными силами в Средиземноморье в период африканской кампании. Гитлер чувствовал, что этому человеку можно доверять, и в данном случае он не ошибался.

К октябрю 1943 г. 15-я армейская группа союзников в Италии состояла из 11 дивизий. Она включала в себя британскую 8-ю армию под командованием генерала сэра Ричарда Маккрири и американскую 5-ю армию генерала Марка У. Кларка. Штаб 15-й армейской группы располагался в Казерте, ближнем пригороде Неаполя, в величественном здании, которое когда-то было летней резиденцией неаполитанских королей, иногда его называли «Бурбонским дворцом». Штаб союзников оставался в Казерте до самого конца войны в Италии. Миссия УСС была прикреплена к этому штабу, и мы поддерживали с ней прямую радиосвязь из Швейцарии.

После отстранения Муссолини от власти в июле 1943 года, во время успешного вторжения союзников в Сицилию, немцы укрепились в Италии и в политическом, и в экономическом плане. При своей любви к марионеточным правительствам, которые, как они наивно надеялись, создали бы видимость народной поддержки и избавили бы их от административной головной боли полной оккупации, немцы утвердили Муссолини как формального главу правительства в той части Северной Италии, которую контролировали в военном отношении. Немцы хорошо знали реальные настроения итальянского народа и понимали, что проку от этой, ни на кого не опирающейся Северо-итальянской Республики Муссолини, созданной на обломках фашизма, следует ожидать даже меньше, чем они получили от вишистской Франции Петена.

Но, с точки зрения Гитлера, нельзя было совсем уж выбросить Муссолини за борт, потому что это поощряло бы мысль о возможности обходиться без диктаторов – идею, которая, как боялся Гитлер, могла стать заразной. К октябрю 1943 г. Муссолини и его ближайшие соратники расселились по нескольким отелям на юго-восточном побережье красочного озера Гарда в Северной Италии, в прекрасной курортной зоне, почти одинаково удаленной как от полей сражений, так и от политических баталий. Новое правительство было известно в народе как республиканское фашистское правительство Сало, по названию крохотного городишки, где располагались основные учреждения.

Вклад Муссолини и его министра вооруженных сил Грациани в гитлеровские военные усилия заключался в основном в попытках создать новые фашистские вооруженные силы, которые смогли бы сражаться на стороне немцев. Одновременно набиралась и обучалась итальянская фашистская милиция для поддержания законности и порядка в областях, номинально подконтрольных Муссолини.

Гитлер назначил послом при правительстве Муссолини видного германского дипломата Рудольфа Рана, которому был присвоен дополнительный титул полномочного представителя рейха (Reichsbevollmachtigter). В качестве личного эмиссара Гитлера Ран не только передавал ему нескончаемые проблемы и жалобы Муссолини, но и внимательно следил за всем этим довольно зловещим экспериментом на сцене политического театра марионеток. Ран, как мы увидим дальше, стал в последний год войны одним из главных сторонников движения к миру и сыграл важную роль за кулисами переговоров о капитуляции.

Реальная власть в Северной Италии была, конечно, в руках немцев. Не так уж много ее было у военных, основной заботой которых было удерживать союзников, наступающих с юга. Власть находилась у безжалостного и прекрасно обученного механизма подавления, созданного немцами для усмирения завоеванных территорий, – в руках СС.

Задолго до падения Муссолини, в те дни, когда Италия была полноправным партнером Германии по Оси, тайные позиции двух стран тесно сотрудничали. В 1938 г. немцы разместили в своем посольстве в Риме несколько хорошо обученных и тщательно отобранных полицейских и разведчиков из СС, которые изо дня в день поддерживали контакт с фашистской тайной полицией. Немцы и итальянцы постоянно обменивались опытом проникновения в ряды оппозиционеров и их искоренения. Несомненно, эти немецкие сотрудники тайной полиции, действуя по приказам Гиммлера, наблюдали за политическими настроениями, выискивая признаки недовольства. Типичным представителем этой эсэсовской команды в посольстве Германии в Риме был ее руководитель, Герберт Капплер, навеки опозоривший свое имя тем, что в марте 1944 г. по приказу из Берлина организовал убийство 335 итальянцев в Ардеатинских пещерах в ответ на подрыв автобуса, битком набитого немцами из южно-тирольского полицейского подразделения.

Среди немецких эсэсовцев в Италии человеком совершенно особого склада был полковник СС Ойген Дольман, сыгравший заметную роль в капитуляции немцев. Дольман, по завершении университетского образования в Германии в 1927 году, переехал в Италию для изучения истории Ренессанса. Чтобы оставаться в Италии, он подрабатывал как переводчик и писатель. Благодаря хорошим манерам и культурным интересам Дольман стал вхож в аристократические семейства Рима, а также и в тамошние немецкие аристократические и клерикальные круги. Это был интеллектуальный, весьма утонченный человек с легким налетом снобизма и цинизма.

Дольман сумел избежать военной службы в Германии, но неожиданное обстоятельство довольно быстро выдвинуло его на подмостки истории. В 1937 г. он приехал в Германию в качестве гида и переводчика группы итальянской фашистской молодежи, совершавшей тур по Германии. То был период энтузиазма в итало-германском сотрудничестве. Апогеем визита был прием группы лично фюрером. В последнюю минуту переводчик Гитлера неожиданно почувствовал себя плохо, и Дольмана попросили его заменить. Он сделал это столь хорошо, что Гитлер его похвалил, а Гиммлер, также присутствовавший на приеме, попросил Дольмана выполнять обязанности его переводчика во время поездки в Италию, которую он собирался совершить осенью. Во время этой поездки Гиммлер четко разглядел, насколько ценным может оказаться Дольман с его отличным знанием итальянской жизни. Впоследствии Дольман обычно выполнял обязанности официального помощника и переводчика высокоподготовленных нацистских визитеров в Италии, равно как и итальянских чиновников, посещавших Гитлера и Гиммлера в Германии.

Дольман вряд ли соответствовал образу белокурого германского героя. У него были длинные черные волосы, причесанные в итальянском стиле, и почти женственные жесты. Гиммлер, однако, чувствовал, что манеры Дольмана и его способность устанавливать контакты на высоком уровне были важны для надвигающихся событий. Вскоре специалист по истории Ренессанса стал личным дипломатом-наблюдателем Гиммлера в Риме, хотя не обучался в тренировочных школах СС и вообще редко появлялся в Германии, разве что когда сопровождал приезжавших туда итальянских сановников. Говорят, он редко носил форму СС, несомненно опасаясь, что это будет оскорбительно для его итальянских друзей из аристократии и духовенства. Дольмана быстро повышали в званиях, и к 1944 г. он стал полковником (штандартенфюрером) СС.

В 1943 г., когда с падением Муссолини и оккупацией большей части Италии крупными германскими силами ситуация в стране изменилась, деятельность Дольмана приобрела еще большее значение. Он стал поважнее войск и обычных эсэсовцев, которые их сопровождали. Он был человеком, который знал всех. Если раньше он был глазами и ушами Гиммлера в Риме, то теперь он превратился в некое подобие офицера связи между немцами и итальянскими официальными лицами и церковью. Больше не было особой нужды в шпионаже, поскольку немцы взяли власть в свои руки, но существовало много тонкостей во взаимоотношениях между германским высшим командованием и неофашистским правительством Муссолини, между СС и итальянской полицией. Разногласия следовало улаживать, и Дольман, с его великолепным владением итальянским языком, его дипломатической учтивостью и доскональным знанием обстановки, играл роль посредника. Постепенно он очень хорошо познакомился с самим фельдмаршалом Кессельрингом и скоро, в дополнение к прочим своим обязанностям, стал выступать как посредник между двумя главными и не всегда действующими в согласии компонентами германской оккупационной системы в Италии – военными и СС. Короче, он был мастером на все руки, но только на высоких постах. Похоже, он сам в какой-то мере создавал функции, которые потом исполнял, либо забирал себе, не дожидаясь, пока их ему передадут. Поэтому неудивительно, что позднее Дольман оказался одним из первых немецких эмиссаров, присланных к союзникам в Швейцарию.

Германские оккупационные силы были очень слабо или вообще не предупреждены о лишении Муссолини полномочий его собственным Большим советом 25 июля 1943 г., и последовала перетряска в их дипломатических и разведывательных подразделениях в Италии. Германский посол в Италии, Макензен, был фактически снят с работы и отправлен с позором домой, официально за то, что за два дня до падения Муссолини телеграфировал в германское министерство иностранных дел, что «его положение и позиции фашизма в Италии крепки, как никогда». (Дольман, который держал руку на пульсе, пытался предупредить Макензена, что дела не так уж хороши, но у того были собственные итальянские источники, уверявшие его, что ничто и никто не сможет сместить Муссолини.)

Естественно, немцы не собирались получить еще один сюрприз, а чтобы этого не случилось и чтобы контролировать итальянцев, конечно, использовались силы СС – при такой итальянской поддержке, которую можно было мобилизовать. Дольман отлично вписывался в эту картину.

9 сентября 1943 г. маршал Бадольо и король бежали из Рима, чтобы основать в Южной Италии новое правительство, которому благоволили союзники. В тот же день в Италию из Германии прибыли два человека. Без сомнения, решение об их направлении в Италию было принято раньше, чем стало известно о бегстве Бадольо и короля.

Бегство лишь увеличило важность их миссии. Этими людьми были обергруппенфюрер СС Карл Вольф и группенфюрер СС Вильгельм Гарстер. Гиммлер отвечал за назначение Вольфа, Кальтенбруннер – за Гарстера, по-видимому с согласия Гиммлера. Звание Вольфа, обергруппенфюрер, было одним из высших в СС. Даже у Кальтенбруннера звание было не выше, и только Гиммлер, как рейхсфюрер, стоял выше и Кальтенбруннера и Вольфа. Гарстер, группенфюрер и начальник полиции безопасности, был на ранг ниже их. В нацистской системе звания в СС были параллельны воинским званиям, и звание Вольфа, грубо говоря, соответствовало полному генералу армии, а звание Гарстера – генерал-лейтенанту.

Для надзора за всей деятельностью СС – и полицейской и военной – в большинстве подчиненных Германии стран существовала должность, которая называлась «высший руководитель СС и полиции» (Hoherer SS und Polizeifuhrer). Обычным порядком именно таким должен был бы быть чин Вольфа, но у него были весьма специфические задачи. Он был слишком большим человеком в ведомстве Гиммлера, чтобы стать просто еще одним высшим руководителем полиции. Гиммлер желал как можно выше поставить его в глазах Муссолини и Кессельринга. Соответственно, для Вольфа был изобретен новый чин, единственный во всей нацистской системе. Если прочие боссы СС и полиции были высшими руководителями, то для Вольфа была использована превосходная степень, и он теперь именовался высочайшим руководителем СС и полиции (Hochster SS und Polzeifuhrer) и стал личным представителем Гиммлера в Северной Италии.

Вольф подчинялся непосредственно Гиммлеру и, конечно, фюреру. Он отвечал за безопасность и порядок в районе, который ко времени его прибытия в Италию в 1943 г. простирался от севера Неаполя до перевала Бреннер. Он должен был стать советником Муссолини в полицейских вопросах, как Ран был советником Муссолини в политических и дипломатических делах. Нет сомнений, что Вольф должен был также следить за Муссолини и его правительством в Сало в интересах Гиммлера. Но Вольф должен был, кроме того, работать с Кессельрингом, координируя действия сил СС с действиями армии, советоваться и консультироваться с ним в вопросах поддержания порядка и умиротворения той части Италии, которую еще удерживали немцы.

Чтобы Вольф мог все это делать, ему был дарован еще один титул – полномочный генерал вооруженных сил тыловых зон Италии (Bevollmachtigter General der Wehrmacht fur das Ruckwartige Frontgebiet Italiens) – в дополнение к его титулу высочайшего руководителя СС и полиции. По мере того как истощалась мощь нацистов, их титулы становились все громче. Этот новый чин означал, конечно, что если бы возникли вопросы о полномочиях полиции СС и вооруженных сил в Северной Италии, то Вольф мог бы выступить в качестве координатора. Эти обязанности Вольфа приобрели большое значение позже, когда мы предпринимали усилия, чтобы защитить Северную Италию от гитлеровской тактики выжженной земли. Здесь обязанности вермахта и СС во время отступления немцев были распределены соответствующим образом, и Вольф мог оказывать сдерживающее воздействие.

Кем был Карл Вольф? Поскольку его официальный пост в Италии в сочетании с его личными особенностями позволили ему сыграть важную роль в подготовке капитуляции немцев, то его властные полномочия и причины его участия в данном деле становятся решающими для нашего повествования. Перед прибытием в Италию в 1943 г. Вольф был главой личного штаба Гиммлера и одним из офицеров связи между Гиммлером и Гитлером, то есть между высшим командованием СС и штабом Гитлера. Он был также одно время офицером связи между Гиммлером и Риббентропом, а значит, между СС и министерством иностранных дел. Он не имел отношения непосредственно к организации и руководству СС и не состоял в цепочке командования, которая тянулась с одной стороны от Гиммлера напрямую к Кальтенбруннеру, как главе РСХА – комбинированного полицейского учреждения СС, а с другой – от Гиммлера к командованию военной ветви СС (Waffen) и другим филиалам этой организации. Таким образом, Вольф в первую очередь был не военным командиром или полицейским начальником, а скорее особого сорта дипломатом или политическим советником при лидерах СС. Он ненавязчиво продвигался на очень высокие посты, как человек, умеющий руководить другими за счет своих личных качеств и способности работать с людьми. Очевидно, он знал, как смягчать проявления чужих задиристых темпераментов, и в результате отыскал себе специфическую нишу в созвездии горячих и склонных к насилию нацистских руководителей, став чем-то вроде министра без портфеля. На него таили обиду более типичные представители нацистской партии и СС. В частности, Кальтенбруннер и Шелленберг его не любили и в то же время ему завидовали.

Перед приездом в Италию Вольф нарушил одно из правил СС, чего Гиммлер не мог так легко простить. Вольф был женат, и у него было четверо детей, но в начале 1943 г. он решил жениться на другой женщине, графине по мужу, для чего ему был нужен развод. Он обратился с этой просьбой к Гиммлеру (его согласие требовалось для любого брака или развода в СС, даже среди низших чинов). Гиммлер ответил отказом. Его начальник штаба, его личный адъютант не должен был подавать такой пример другим эсэсовцам. Сделать для него исключение было нельзя. Но Вольф стоял на своем и затем сделал нечто такое, что разозлило Гиммлера даже больше, чем просьба о разводе. Не сказав Гиммлеру ни слова, Вольф пошел к Гитлеру и попросил разрешения у него. Гитлер разрешение дал, и оно было окончательным. Так Вольф смог развестись и жениться на графине. Согласно многим источникам, этот инцидент послужил одной из причин, по которой Гиммлер отправил Вольфа в Италию. Размолвку, видимо, довольно быстро удалось сгладить. В Италии был нужен высокопоставленный офицер СС. Конечно, нашлись бы и другие, более опытные администраторы из СС, которые вполне годились для такой работы, но у Вольфа были звание и личная квалификация для этого задания, да и Гитлеру он явно нравился. Для Гитлера падение Муссолини было тяжелой травмой. Чтобы успокоить фюрера, в Италии требовался человек, которому он верил. Таким образом, этим назначением была сразу решена масса проблем.

Вскоре после прибытия в Италию Вольф взял в свою команду Дольмана. Именно Дольман и немецкие дипломаты при Ватикане представили Вольфа церковной верхушке Италии, с которой он очень хотел встретиться. Церковники, в свою очередь, сообразив, что этот генерал СС – не чудовище, тут же начали – обычно через Дольмана – изливать ему просьбы о снисходительном отношении к их коллегам или знакомым, попадавшим в лапы гестапо.

Одной из диких идей, циркулировавших в кругах СС в Берлине, было предложение вывезти папу и основных членов ватиканской курии из Рима и взять их в заложники, если союзники попытаются выбить немцев из Рима. По слухам, Вольф, вступив в контакт с Ватиканом, в первую очередь дал заверения, что ничего подобного не случится. Позднее, 10 мая 1944 г., он добился аудиенции у папы, где высказал уверенность в возможности освобождения из тюрем нескольких видных итальянцев, которых арестовало гестапо и которым Ватикан желал бы помочь. По общему мнению, аудиенция была организована Дольманом и германским послом в Ватикане Эрнстом фон Вайцзекером. После войны Вольф кратко написал об этой беседе в одном итальянском журнале. Появились в печати и другие отчеты о встрече, написанные людьми, которые там не присутствовали, но утверждали, что были в курсе беседы благодаря сведениям, полученным от церковников, близким к папе.

Ниже приводится в переводе вежливое описание встречи, которое дал Вольф:

«Его Святейшество Пий XII был проинформирован кардиналами и епископами о том, в каком духе я исполняю свои обязанности, о моих попытках избежать бессмысленной жестокости и об усилиях, направленных на прекращение войны. После этого он пригласил меня к себе на аудиенцию, выразив надежду, что чрезмерных трудностей, связанных с моим служебным положением, не возникнет. В итоге, в начале мая 1944 г., Пий XII дал мне частную аудиенцию. Беседа, проходившая в сердечной обстановке, длилась час и была предельно искренней. В данном случае Его Святейшество продемонстрировал удивительное знание самых секретных обстоятельств и самых малых проблем. В ходе этой встречи – незабываемой для меня – я заявил о своей готовности сделать все, что в моих силах, для скорейшего завершения войны, как только представится достойная возможность».

Вольф должен был увидеться с папой еще раз, чтобы изучить возможности заключения перемирия на итальянском фронте. Однако после майской беседы он уехал в Берлин, а затем в ставку Гитлера в Восточной Пруссии, а когда он вернулся в Италию, союзники уже взяли Рим. Так что он больше никогда не видел папу.

Если вернуться к военной ситуации, то после падения Рима 4 июня 1944 г. немцы постепенно отступали на подготовленный рубеж обороны, «Готическую линию», к северу от Флоренции, непрерывно ведя арьергардные бои и заставляя союзников дорого платить за каждый дюйм продвижения на север от Рима. В конце концов 4 августа 1944 г. союзники взяли Флоренцию. Осенью еще одной серией атак союзники прорвали «Готическую линию» и к концу года продвинулись к южным окрестностям Болоньи, где окопались на зиму. Немцы удерживали индустриальный северный прямоугольник Италии, включающий такие крупные города, как Генуя, Милан и Турин.

Средиземноморское командование союзников, по-прежнему базировавшееся в Казерте, на окраине Неаполя, претерпело к концу года определенные изменения. Сэр Генри Мейтланд Уилсон, главнокомандующий союзников, был переведен в Вашингтон в качестве главного британского военного представителя при Объединенном комитете начальников штабов. Его место главнокомандующего занял сэр Гарольд Александер. Вместо Александера командующим союзными армиями в Италии стал генерал Марк У. Кларк. В его подчинении находились генерал Люсьен Траскотт, командовавший американской 5-й армией, и генерал Ричард Маккрири, стоявший во главе британской 8-й армии. Армии союзников в начале года лишились семи дивизий (трех американских и четырех французских), которые были переброшены для поддержки высадки в Южной Франции, последовавшей за вторжением в Нормандию. Союзные силы теперь состояли из 17 дивизий, а также нескольких дополнительных многонациональных боевых подразделений и бригад из нескольких итальянских частей (численностью сто тысяч человек), которых мы перевооружили и обучили для ведения боевых действий совместно с нашими войсками. Союзники практически полностью контролировали воздух. Фельдмаршал Александер так описывал цели готовившейся весенней кампании 1945 г.:

«Прежде всего, я должен был гарантировать, что существующий фронт будет твердо удержан. Во-вторых, сделать все, что в моих силах, чтобы посредством ограниченных наступательных операций, которые только и можно было осуществить, и с помощью военной хитрости задержать находившиеся там немецкие войска в Италии, предотвратив их переброску на другие фронты. И в-третьих, добиваться преимуществ при любых отводах или ослаблениях вражеских войск. Это были весьма скромные цели, и, казалось, они ограничивали меня простыми действиями по принципу наступление – оборона. Но я уже рассчитывал, что, несмотря на сокращение численности сил, тем не менее могу нанести и более мощный и решающий удар».

С вражеской стороны маршал Кессельринг теперь командовал всем итальянским фронтом вплоть до Альп. Группа армий «С» (юго-запад) под командованием Кессельринга состояла из 10-й и 14-й немецких армий, которыми командовали генералы Герр и Лемельсен, включавших в себя 23 немецкие дивизии и так называемую «Армию Лигурии», состоявшую из четырех итальянских дивизий. Эта армия была создана маршалом Грациани, министром вооруженных сил Муссолини, в качестве вклада Муссолини в союз с Германией. Армия проходила обучение в Германии, а затем, в октябре 1944 г., вернулась в Италию. Согласно немецким отчетам, число дезертиров после возвращения армии в Италию составляло от 10 до 25 процентов на дивизию. Офицеры жаловались немцам, что люди плохо вооружены и не готовы сражаться. Может быть, немцы и не хотели иметь в своих рядах слишком хорошо обученных и вооруженных итальянцев. Однако в октябре 1944 г. Муссолини написал душераздирающее письмо Кессельрингу, спрашивая, что случилось с итальянскими дивизиями, обучавшимися в Германии. «Что они делают? Почему их не используют? Почему вражеские армии используют народы с пяти континентов, чтобы нападать на Италию, а итальянцам, лучшим итальянцам, не позволяют участвовать в ее защите?»


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4