У меня на сердце без тебя метель

Конечно, всех в городе я не могу знать, житель я не коренной, и легенды этого провинциального городка никогда даже не слышала. Расспрашивать и теребить душевную рану было неудобно, но иногда Александр Васильевич погружался в воспоминания, и я с интересом слушала его рассказы…

– Однажды друг пригласил меня свидетелем на свадьбу. Он женился на симпатичной девушке Тане, она пригласила Валю мою свидетелем, там и познакомились… Надел я белый костюм и вёл свадьбу как тамада.

Валюшку я заприметил сразу. Чёлочка такая, волос длинный.

Александр Васильевич показал длину волос, и сразу почему-то представился образ юной особы. Красивая, статная молодая девушка…

– Фотографии я сейчас не могу смотреть, тяжело вспоминать. – Глаза художника мгновенно наполнились слезами. – Это была любовь с первого взгляда, словно искра пролетела между нами…

Валя из Людинова, училась в Калуге и по распределению приехала работать товароведом в тот же город, что и я.

С тех пор и не расставались, поженились. В Кольчугине у нас родственников видимо-невидимо, а родных нет… Жили бедно, мама моя была парализована десять лет. На Украине она лежала пять лет и здесь ещё пять, мы привезли её, лежачую, в Россию. Врачи советовали сменить климат, но она так и не поправилась. Мне было тогда всего двадцать лет, я за ней ухаживал. Научился делать массаж, уколы. Два года с молодой женой жили за шкафом, а по соседству мои родители. Папа тоже был однолюб, как и я, и после ухода мамы прожил всего год… Инфаркт.

Валюшка была умна не по годам. Мудрая и очень красивая. Откровенно говоря, кто нас знал и кто не знал – все завидовали нашей паре, мы ходили по городу, и все оборачивались… Она с младшего товароведа по производственным товарам метила в председатели райпо. Уходила на работу рано, возвращалась поздно, а я дома с дочкой хозяйничал…

Рассказ художника сменялся долгим молчанием, а иногда и плачем. И так снова у меня сжималось сердце…

– Первый ребёнок родился в семьдесят втором году, Марк. Мальчик. Он прожил неделю. Порок сердца, не совместимый с жизнью.

Слёзы блеснули в глазах Александра Васильевича, словно он вновь переживал утрату…

– Как мы хотели с Валюшкой сына! Но в семьдесят четвёртом году появилась Влада. Дочка у меня получилась. А вот третий у нас Игорь. Восемьдесят пятый год…

Тут снова глаза собеседника наполнились слезами и вместе с тем глубокой болью…

– Решили попробовать снова… Хотели и сына, и дочь… Не надо было рисковать, да кто знал, что так получится…

Слёзы текли рекой. В наше время редкий случай, когда мужчина плачет, но от такой утраты слёзы появились даже у меня.

– Врач была Задова, еврейка, такая серьёзная, профессор.

Всё опасалась за здоровье жены, советовала до родов лечь на сохранение на два месяца… Эх, а Валечка пришла, расплакалась и говорит: «Не хочу я, Саша, ложиться на целых два месяца в больницу… Я лучше дома. Тут вы, мои дорогие».

Конечно, может, и зря, но я настаивать не стал. С работы её дергали и в декрете: то отчёт проверить за полгода, то одно, то другое… А ещё она с подругой по субботам в баньку ходила, да чтобы с веничком, да попариться. И сумку соберут, веники там всякие накупят и чаю возьмут с конфетками. И в этот раз суббота наступила. До родов недели две…

Сидит моя Валюшка, живот как барабан, а перед ней сумка собранная… Говорю ей:

«Может, не надо тебе в баню идти? Лежи дома».

«Да всё хорошо будет, не переживай, Саша».

Я ушёл на кухню… Владке тогда двенадцать лет было…

Слышу, зовёт меня: «Саш, Саша!»

«Что случилось?» Бегу… А из неё кровь…

«Немедленно ложись на кровать!»

У меня руки трясутся… Скорей скорую вызывать…

На носилки, в машину…

В больнице, как и во всех провинциальных городках, в субботу никого нет. Дежурный врач принимает пациентку, а сама в панике: сложный случай. Нужна операция. Хирурга нет. Сезон. Все на огородах. У роженицы критически высокое давление… Что делать?

Что там было… Всех деталей не знаю. Пронеслась тогда перед глазами вся моя жизнь. А тут врач:

«Кого спасать? Сына? Жену?»

«Что хотите делайте! Только спасите Валюшку мою!»