Хоккей. Родоначальники и новички

И начали мы, как дома строят, – по кирпичику. Взялись за перестройку игры защитников. Они у нас были приучены действовать активно. Это хорошо, говорили мы им, что вы умеете поддерживать атаку форвардов, участвовать в розыгрыше шайбы в зоне соперника и завершать атаку. Но теперь, дорогие наши богатыри, ваша квалификация будет оцениваться и по такому очень важному навыку: умению отобрать шайбу и быстро – очень быстро и точно – ее отдавать. Не просто сохранить темп, а – ускорить организацию длинной контратаки. И это значит, что вам надо научиться выдавать шайбу своему форварду в направлении средней зоны, и не просто выдавать, а – посылать шайбу удобно, туда, куда просит нападающий с учетом внезапности его маневра. Кто из защитников не воспримет этой тактической перестройки, кто не овладеет мастерством первого паса, тот будет списан в тираж. Так решительно заявили мы своим игрокам. Классические образцы игры по-новому демонстрировали защитники Александр Рагулин, Эдуард Иванов, Валерий Васильев и другие.

Потребовалась корректировка и действий нападающих. Надо было облегчить участь защитников, предвидеть, что им придется действовать и один на один, а то и один сразу против двух канадских форвардов. Следовало лишить атаку канадцев стройности, единого скоростного порыва. Для этого на рубеже своей синей линии важно было создавать силовой заслон – тогда канадцы, для того чтобы войти к нам в зону, будут вынуждены пробрасывать в нее шайбу. В этом случае один из наших защитников (тот, что ближе к воротам) сможет, несколько упреждая события, готовиться к перехвату шайбы и организации контратаки – длинным и быстрым пасом в направлении средней зоны на ход атакующему звену. Быстро переключившись от обороны к атаке, мы застигнем врасплох канадских защитников. Они будут действовать в невыгодном для себя маневре противохода, да к тому же и в одиночестве. Ведь нападающие не сумеют успеть возвратиться в оборону и реально помочь защитникам. На поле часто станут возникать ситуации, когда наше звено нападающих будет выкатываться против двух канадских защитников.

В те времена, рисуя «чертеж игры», мы были убеждены, что такое решение сможет сразу давать ощутимый результат. Но в жизни все оказалось сложней.

Новые идеи мы, разумеется, не прятали под сукно до встреч с профессионалами, использовали их во встречах с канадскими любителями. Но срабатывали они лишь в первой фазе, когда мы оборонялись или организовывали контратаку. А вот имея при развитии атаки лишнего форварда, нужного эффекта не добивались. Обыграть двух защитников наши звенья никак не могли – ни пасом, ни обводкой. Два удивительно спокойных защитника с чувством собственного достоинства откатывались к воротам спиной вперед, помахивая при этом клюшками, словно рапирами, как бы приглашая форвардов к ближнему бою. И когда звено нападающих сближалось с воротами, канадцы атаковали центрового форварда, а у фланговых нападающих к этому моменту шансы поразить цель были уже минимальными. Угол обстрела был слишком острым, и у штанги находился вратарь.

Наш замысел, согласно которому скорость атаки в зоне соперника должна возрастать, нуждался в корректировке. На тренировках вместе с ведущими игроками своих клубов мы стали проигрывать различные варианты завершающих фаз атаки. Нашли простое, но, как нам тогда казалось, мудрое решение. Нападающий, владеющий шайбой, войдя в зону соперника по центру, сбрасывает скорость или совершает маневр вправо-влево. Один из его партнеров с фланга устремляется за спину защитника, готовясь получить шайбу для атаки ворот с ходу. У защитников сразу возникают при этом непредвиденные трудности. Ведь нужно, согласитесь, опекать нашего форварда, находящегося рядом с вратарем. Значит, другой защитник вынужден действовать против двух нападающих, которые могут применить и быстрый пас, и обводку. Да и броски их опасны, так как перед вратарем маячит форвард, готовый создать помеху, подправить, добить шайбу.

Но главной и, пожалуй, самой трудной из стоящих перед нами проблем было воспитание хоккеистов боевых и дисциплинированных, с развитым игровым мышлением и культурой, готовых ради успеха коллектива биться с первой до последней секунды матча. И не только матча, а и во время рабочих буден, где закладываются основы успеха, выковывается мастерство, рождается уверенность спортсменов в себе, где игроки и тренер становятся единомышленниками.

Мы обрели реальную готовность к матчам с профессионалами. А они все откладывались и откладывались. Но зато мы стали куда увереннее обыгрывать лучшие любительские клубы Канады, сборную этой страны. Однажды во время турне по Канаде и США мы сыграли одиннадцать матчей и выиграли все до единого. Это было в январе 1969 года. Такие уверенные победы над канадцами позволяли нам заканчивать с триумфом чемпионаты мира и Европы, олимпийские турниры.

Известно, что мы с Аркадием Чернышевым проработали в сборной бок о бок десять лет кряду и все официальные соревнования завершали победой. Добившись успеха на Олимпийских играх 1972 года в Саппоро, мы передали сборную новым тренерам – Всеволоду Боброву и Николаю Пучкову. Делая это, мы попросили новых коллег, чтобы они не ворошили звенья, повезли в Прагу на очередной чемпионат мира все тот же непобедимый состав.

От победы в Саппоро до первого матча в Праге команду отделяли лишь пятьдесят три дня. Но новые тренеры поступили по-своему. На мой взгляд, нелогично. Они не включили (а мы не понимали почему) в состав Анатолия Фирсова. А внутри команды сделали серьезные перестановки, отказались от новой системы игры с двумя хавбеками, вот уже несколько лет кряду дававшей очень хороший результат. И, к огорчению любителей хоккея, в Праге команда впервые за много лет оступилась. Этот чемпионат выиграли хозяева турнира – игроки сборной Чехословакии.

Не знаю, чем руководствовались боссы канадских профессионалов, но согласие на проведение серии двусторонних матчей ими было дано сразу после нашего неудачного выступления в Праге.

Когда мы с Чернышевым узнали о реальности этих матчей, то нам, конечно же, взгрустнулось. Все же это была наша сборная. Долгие годы готовили мы ее к сражению с профессионалами. В качестве тренеров сборной мы «не дожили» до матчей считаные месяцы. В марте мы передали сборную своим коллегам, а второго сентября в Монреале состоялась первая встреча советских и профессиональных хоккеистов. Мы с Аркадием Ивановичем рассчитывали, что руководители Спорткомитета обратятся к нам за помощью. Но этого не последовало. К тому времени куратором сборной стал один из зампредов Спорткомитета, человек энергичный, но и не бескорыстный, он был не прочь извлечь из хоккейных побед пользу и для себя. И он знал также, что мы с Чернышевым этого не потерпим.

Сейчас, когда с той поры прошло много лет, друзья меня упрекают: «Вам надо было возвращать себе сборную». Легко сказать… Тогда сделать это не позволяло многое. Да и гордость протестовала. Мы ушли со спокойной совестью, непобежденными и, пожалуй, впервые в истории советского спорта – по собственному желанию.

Смущали и такие два обстоятельства. Первое: а как быть с теми, кто поставлен у руля? Создать единый тренерский коллектив тогда не представилось возможным. Слишком уж разными были у нас взгляды на средства и методы спортивной борьбы, на тренировочный процесс и, главное, на отношения с игроками. И второе: мы побаивались, что получим отказ. Когда мы узнали, что самые большие авторитетные игроки поднимали вопрос о возвращении нас в сборную, а им достаточно неделикатно затыкали рты, то поняли, что следует смириться и ждать этих эпохальных встреч. Хотя, признаться, трудно было свыкнуться с тем, что придем мы на матч в роли зрителей. По ночам мне даже снились эпизоды предстоящих игр. А наяву я не раз устраивал себе проверки, «сражаясь» с профессионалами на игровой доске с контурами хоккейного поля, передвигая на ней фишки, обозначающие «своих» и канадских игроков.

А теперь, читатель, подведем некоторые итоги встреч с канадцами.

На уровне сборных сыграно 112 матчей. СССР – 76 побед, Канада – 26, ничьих – 10. Победы в турнирах: СССР – 30, Канада – 9.

Поучительны итоги встреч двух советских команд – ЦСКА и рижского «Динамо» – с клубами НХЛ на рубеже 1988–1989 годов. Известно, что два наших клуба за двенадцать дней провели четырнадцать матчей с разными профессиональными командами. Кому сложнее было добиваться успеха: советским хоккеистам или канадским и американским профессионалам?

Хозяева действовали на своих (с привычными габаритами) катках, в окружении своих доброжелательных зрителей. Хотя встречи эти проходили в режиме чемпионата НХЛ, клубам не создавались какие-либо особые условия для подготовки к матчам с советскими командами, но, как говорится, в гостях хорошо, а дома всегда лучше. Однако главную сложность для наших клубов вижу в другом. Они играют на виду у заокеанских тренеров и специалистов. И те имеют возможность изучать тактические особенности советских команд, средства и методы борьбы звеньев, в том числе и ведущих, быстро вносить коррективы в действия своих игроков. Были у наших тренеров, хоккеистов и другие, куда более сложные заботы.

Это лишь с высоты птичьего полета многим кажется, что все канадские клубы действуют примерно одинаково. Это далеко не так. У каждого клуба свои традиции, свои выдающиеся игроки со свойственной лишь им одним манерой игры. А главное – каждый тренер клуба по-своему понимает хоккей, у каждого свои взгляды на то, как строить действия звеньев, добиваться успеха. А наши тренеры и хоккеисты, перелетая из города в город, не имеют времени узнать важные подробности об игре соперников, не говоря уж о том, чтобы хоть разок увидеть их в деле.

Результат этого турне известен. ЦСКА победил в четырех матчах, одну встречу свел вничью и дважды потерпел поражение. Неплохой результат. На счету динамовцев Риги лишь две победы, четыре поражения и один ничейный результат. Особенно неприятно оступилась команда в городе Ванкувере, проиграв хозяевам со счетом 1:6.

Я хорошо знаю этот канадский клуб, не раз видел его в игре и убежден, что нашим лучшим командам профессионалы по плечу. Почему же столь разительные итоги выступлений наших двух клубов в этом турне? Конечно, все дело в классе звеньев, игроков. Имею в виду и подбор хоккеистов, и их сочетание, и игровую культуру. Хоккеисты ЦСКА были в этом на порядок выше рижан.

Под культурой подразумеваю осмысленность тактических действий звеньев. Быстрая контратака, диагональный и продольный пасы, скрытная игра в средней зоне на впереди катящегося, скоростное и почти одновременное проникновение трех форвардов в зону соперника, поддерживаемое из глубины поля защитниками. Форварды одержимы стремлением с хода, не давая сопернику опомниться, провести атаку ворот и столь же остро повторить атаку. Сочетание индивидуальных и коллективных и, что очень важно, эффективных средств игры.

Моментами создается впечатление, что армейские хоккеисты могут действовать и вслепую, до того уверенно они владеют шайбой и ею распоряжаются, причем скрытно от соперника. Особенно – ударное звено Ларионова. Каждый игрок в этой связке индивидуально неповторим, но понимание хоккея – единое. Цементируют это звено и дружба спортсменов, и высокая требовательность каждого игрока к себе и товарищам, а также высокая сознательность, чувство ответственности перед коллективом. Все хоккеисты в достаточной степени самолюбивы, каждый уже давно сам себе тренер – все это помогает им умело готовиться к матчам, от сезона к сезону наращивая свое мастерство, повышая класс звена. И хотя в том турне пятерка Ларионова не во всех матчах действовала результативней других звеньев, ее присутствие на площадке, дающее возможность молодым хоккеистам учиться у асов, ощущать их поддержку, поднимало боеспособность команды в целом.

Многих достоинств команды ЦСКА не хватало рижанам, хотя для первого столь сложного турне их результат следует признать не таким уж плохим.

Ну, а что же профессиональные клубы? Смотрели мы эти захватывающие поединки, где соперники хоть и действовали по единым правилам, но… как бы играли в разный хоккей. Профессионалы – в свойственной им манере, где первенствовали сила, бесстрашие, напор, желание игроков подержать у себя шайбу, демонстрируя яркое техническое умение. Но мне показалось, что редко кто из них беспокоился о тактической целесообразности своих действий. Нельзя, конечно, сказать, что каждый играл для себя, был эгоистичен, но было бы преувеличением утверждать, будто каждый хоккеист желал успеха партнеру.

Все же стремление лично отличиться довлеет у профессиональных игроков над командными действиями. Отсюда и малая выразительность тактических построений, не доставляющих сопернику неудобств. Привлекательность такого хоккея для зрителей не снижается, в длинном календаре НХЛ все матчи смотрятся захватывающе, собирая большие аудитории. А вот спортивные результаты профессиональных клубов страдают, не могут не страдать.

Однако увидели мы и ростки нового у профессиональных игроков. Они стали чаще и качественнее применять передачи. Некоторые защитники, отобрав шайбу, стремятся ею быстро и точно распорядиться. Отдельные клубы куда ответственнее стали относиться к удалению своих игроков. Игру в неравных составах начали вести специально скомпонованными и специально обученными звеньями.

Понравилась и игра ведущих звеньев, пользующихся сменой ритма – как при общем маневре звена, так и в действиях отдельных игроков. Давайте вспомним, как команда «Бостон Брюинс» в матче с ЦСКА, проигрывая 1:5, в последние двенадцать минут встречи сумела забросить три шайбы. Армейцы были буквально ошарашены мощной атакой профессионалов, и лишь чудо не позволило сопернику сравнять результат.

Пусть не думает читатель, что автор стремится кого-то поучать. Я профессиональный тренер и обязан не только «фотографировать» хоккейные баталии, но и делать выводы, извлекая из уроков пользу для себя и для хоккея. Дело иностранных тренеров и специалистов создавать свой хоккей, соответствующий их пониманию этой игры. Пусть сами решают, что брать у соперника, что отвергать, как использовать увиденное…

Но хочу сказать, что во всем этом вижу и трудность, и особую привлекательность тренерской профессии. Создать из средней команды способный побеждать коллектив, мотивы игры которого по душе и каждому хоккеисту, и сердцам зрителей – это ли не самая привлекательная задача для тренера? У такого тренера – умельца, новатора, – как у художника, своя мастерская, свои краски, манера «письма». И именно такой тренер вместе с игроками способен подарить зрителю красочное, захватывающее зрелище.

Мы, тренеры, как, впрочем, и люди других профессий, бываем, как гласит русская поговорка, крепки задним умом. Конечно, немало было досадных осечек, особенно в последние годы. Объяснения же нашими тренерами причин этих неудач часто звучали неубедительно. Сыграли плохо отдельные защитники? Ты, тренер, включал в команду именно их, а не других. Вяло провели игроки первый период? Ты, тренер, целиком отвечаешь и за настрой спортсменов в течение всего матча. Это твоя прямая обязанность. Слабо сыграла команда в численном неравенстве? Виноваты не хоккеисты, а ты, тренер, не прививший им навыка такой игры, не создавший звена, которое особенно умело проводило бы эти важные минуты матча. Приходилось слышать и такие оправдания тренеров сборной: хоккеистов, мол, выбила из седла жестокость канадских игроков. А ты, наставник? Неужто рассчитывал на галантность соперника? Неужто не знал его игровой нрав?

Наконец, многие поражения объясняли тем, что ушел Владислав Третьяк. Об этом стоит, пожалуй, поговорить более подробно.

Как продлить игроку спортивную жизнь – достойная тема для диссертации любого тренера. Но что-то такие работы не попадались мне на глаза.

Я уже говорил о том, что талантливый атлет живет в большом спорте дольше рядовых спортсменов-тружеников, сохраняя рациональность двигательного навыка, творческое восприятие игры. Он, как правило, умеет разумно тренироваться и готовиться к матчам. Таким и был в тридцатилетнем возрасте Владислав Третьяк.

В Канаде, особенно в прошлые годы, много было выдающихся «хоккейных долгожителей». Вспоминаю, как в Москву приехала сборная профессионалов ВХА с легендарным Горди Хоу. В одном звене с ветераном играли два его сына – Марк и Марти. В той же команде выступал и не менее знаменитый Бобби Халл – хоть и помоложе, чем Горди Хоу, но тоже хоккеист в возрасте. Несмотря на это, он забросил тогда больше всех шайб. Чуть позже у меня состоялся с ним сложный и, наверное, не совсем приятный для него разговор.

Я давно знаю Бобби Халла. Видел его в деле, когда Бобби было двадцать лет и он начал играть за команду Чикаго. Он как-то сразу запал мне в душу. Когда я видел его на льду, мне казалось, что он не играет – творит. Не выпячивая собственного «я», он идеально руководил партнерами.

Как игрок он соответствовал моим тренерским вкусам и по маневренности больше всех из канадцев приближался к нашим игрокам. В его действиях, в манере кататься было чуть от балетной пластики. А на лице всегда сияла такая милая глазу зрителя улыбка. Шайба от его клюшки летела – был ли это пас или бросок по воротам – с поразительной точностью: отклонение составляло не более дюйма. Передачи всегда были очень удобны для партнеров – шайба посылалась и вовремя, и с нужной силой.

Нравилось мне и рыцарство этого спортсмена. По-видимому, он считал обязательным для настоящего хоккеиста обилие шрамов на лице: у него их было несколько десятков – своего рода визитная карточка отважного хоккейного бойца. У Бобби Халла была этакая особо надежная хоккейная посадка, что помогало ему в любых столкновениях сохранять устойчивость, – он красиво и легко нес свое туловище с широко развернутыми плечами и гордо поставленной головой. Не было, пожалуй, в канадском хоккее игрока, который бы столь же красиво и в то же время предельно экономно действовал в разных фазах игры.

Халл не был быстр. При солидном весе (около 87 кг) и при росте 178 см он не владел высокой стартовой скоростью. Но никто не смел сказать, что он медлителен. Халл поспевал всюду, мог догнать любого соперника и навязать ему единоборство, а в атаке – опередить любого. Сказывалась высочайшая техника маневра, где, как известно, экономность движений играет не последнюю роль.