Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита

На вокзальной площади дежурили два такси и три местных частника. Всем удалось заполучить клиентов. Машины разъехались, и площадь опустела. Олег посмотрел на часы. В шесть утра беспокоить друга рано и спросить адрес не у кого. Ему не терпелось потрогать море, и он пошел на пляж. Плавал долго, пока не замерз. Выбрался, лег на живот, закурил, подставив спину солнцу. Оно уже начинало пригревать, но не жарило, как в Афгане, а ласкало спину. «Какой солнечный веселый городок. Это и есть рай на земле», – подумал он и услышал топот. По пустынному пляжу бежал подросток, за ним три здоровенных бугая лет по восемнадцать. Они нагнали мальчишку, повалили и стали бить ногами. Олег сплюнул окурок, поднялся и окликнул драчунов. Они разом повернули к нему головы.

– Чего тебе? – Мрачно отозвался квадратный малый с приплюснутым носом.

– Трое на одного – не дело. Оставьте парня.

Вместо ответа все трое ринулись на него. Драться Олег умел, но он еще не вошел в силу, а парни выглядели внушительно. Помогла техника. Одного уложил, зацепив ногой в пах. Ударом ладони в шею отрубил другого. Третий решил ретироваться сам, что и спасло заступника. На третьего у него сил не осталось.

– Чего ты, мужик? Мы его за дело учим. – Примирительно заявил уцелевший.

Подросток поднялся, растирая кулаком кровь под носом, неожиданно сам подскочил к поверженным обидчикам и принялся колошматить их ногами. Теперь уже Олег вдвоем с парнем оттаскивали мальчишку, который злобно и вовсе не по-детски ругался.

– Видишь, какой звереныш, а ты его пожалел. Я же сказал, что мы его за дело. Этот шкет вчера Валькину сестричку чуть не изнасиловал. – И парень указал на одного из своих поверженных дружков.

– Вот пускай твой Валька с ним и разбирался бы, а трое на одного – подлянка. – Голенев оделся, подхватил свой рюкзак и вышел на набережную. Только прошагав квартал, сумел восстановить дыхание и вернуть походке упругость. Солнце ему уже не казалось таким ласковым, а город таким веселым. Арнаутскую отыскал быстро, но никакой аптеки не нашел. Улица закончилась горой. Пока размышлял, как поступить, увидел дворника.

– Дед, покажи, где аптека? Всю улицу прошел, а аптеки нет.

– И не найдешь. Теперь порядку нету. Слыхал, Горбач «НЭП» опять надумал.

– Слыхал. А чем плохо?

– Тем и плохо. Была аптека, а теперь кафе «Встреча». Димка прихватил помещеньице и деньгу гребет. Не будь он с Афгана, люди бы его давно сожгли.

– Уж не Вихров ли?

– Он самый.

– Я к нему приехал. Знаешь, где живет?

Старик ткнул пальцем в подъезд:

– Там. На втором этаже справа.

Олег поблагодарил дворника и вошел в обшарпанный подъезд двухэтажного дома. Не открывали долго. Наконец за дверью возникли легкие шаги и из глубины квартиры сонным женским голосом поинтересовались, кто звонит.

– Я к Диме Вихрову.

За дверью затихли, потом послышалась возня с замком. Дверь открылась, и он увидел молодую женщину в интересном положении. Женщина стояла босиком, накинув на плечи цветастый халатик:

– Димка спит. А вы кто?

Пока он думал, как представиться, в коридоре возник сильно раздобревший Вихров в трусах и тапках на босу ногу:

– Оксанка, с кем ты там базаришь? – Спросил он жену густым басом.

– Димка, это я, Голенев.

Дима шагнул вперед, постоял некоторое время, разглядывая визитера. Его простоватое, белесое лицо выразило всю гамму чувств, возникающую по мере узнавания друга. После чего он нежно отстранил Оксану и схватил Олега в охапку.

– Ну, бляха муха, ты и даешь! Жена, это же мой кореш по Афгану! Ты понимаешь, кореш мой Олежек!?

– Не дави, я после ранения.

– Ладно, не давлю. – Прорычал Дима, продолжая сдавливать однополчанина. Оксана стояла, опустив руки вдоль выпуклого живота, не зная, как себя вести в данном случае, и смущалась:

– Пойду на стол накрою. Вы уж простите, Олег, что встречаю в таком виде. Я теперь долго сплю по утрам. Ночью заснуть не всегда получается.

Квартира кооператора состояла из трех маленьких комнат и внушительных размеров застекленного балкона. Голенев заметил иконостас семейных фотографий на стене, над диваном ковер с русалками и новый, с огромным экраном, японский телевизор. В квартире пахло сном и перцем. Оксана окончательно проснулась и, выказывая при ее положении завидное проворство, забегала по хозяйству. Стол она накрыла на лоджии. Утреннюю прохладу здесь ценят и окна раскрывают настежь. Днем, даже в мае, приходится прятаться от солнца ставнями.

Небольшой столик едва вместил множество разнообразных закусок. От копченых кур до жареной форели и всевозможных солений. По обилию провизии нетрудно было понять, что Вадим не бедствует и его новая профессия кормит семью неплохо.

Хозяин натянул шаровары и усадил гостя за стол. Супруга завтракать не стала. Пожелав мужчинам приятного аппетита, она оставила их наслаждаться встречей.

Первой рюмкой друзья помянули однополчан. Молча закусили. Как водится, пошли воспоминания. Под разговор, состоящий из отдельных, ничего не значащих для непосвященного уха, восклицаний, быстро прикончили первую бутылку. Обстоятельных речей и тостов им и не требовалось.

– Колян?

– Руку зацепило. В Кундуз на вертушке отволокли.

– Зурейко?

– Туда же, в деревянном бушлате…

– В Черном Тюльпане?

– На МИГе восьмом.

– Стас?

– Без вести.

– Где?

– Под Шиндантом.

– ДШК?

– Нет, Стингер.

У каждого там остались друзья. Не сговариваясь, еще раз выпили не чокаясь. Оба помолчали.

Мужчины, не знавшие войны, никогда до конца не поймут ветеранов. Никакие рассказы о самых страшных или смешных моментах фронтовой службы не передадут запаха крови убитого на пятидесятиградусной жаре товарища, не припомнят боли от тяжести походного обмундирования, натертых до волдырей плеч. Не донесут ужаса, притаившегося за каждым кустом на неприятельской территории. Потому что плен может обернуться пыточной, мучительной смертью. Не объяснят звериную злобу к врагу в момент атаки. Не поведают о лютом желании бабы в часы вынужденных лежек между боями, когда от одного имени подруги плоть рвется из белья. Все это нужно пережить лично. Олег Голенев и Дима Вихров это пережили и понимали друг друга с полуслова.

От воспоминаний разговор понемногу перетек к делам нынешним. Дима отправил пустую бутылку под стол и откупорил новую. В создавшейся паузе Олег в общих чертах обрисовал свое теперешнее положение.

– Ну, бляха муха, командир, ты, как всегда, с обновкой, порванным локтем… Из морга сбежал! Чего же теперь делать будем?

– Не знаю.