Яжмаг вне закона

Ладно, не хочу ворчать. Время есть, спешки нет, читаем.

– Коллективное письмо.

– Да без разницы, количество подписантов с общей тупизной идеи не коррелирует.

Коза неслабо зависла. Вот так-то, хватанула карбюратором по сусалам! А то ишь взяла моду ставить меня, бога-хозяина-господина, в неловкое положение. Читай уже…

– «Дорогуша, Ярослав ибн Гауда наш Мценский! Мы – новый коллектив, не побоюсь этого слова, группа пенсионеров-рэперов! Называемся «Кастето-пистолето»! Это вроде бы с намёком на Ноггано, но, с позволения сказать, круче – у него одно слово, а у нас два! Ха, смешно, правда? Такие вот мы шутники-и! А сколько будет с нас гонорару, если мы наймём вас на работу? Делишко непыльное, нужно заставить замолчать всех рэперов России нашей матушки всего-то на месяц! На месяцок! А мы соберём обширные пустующие нивы и честь по чести расплатимся с вами как порядочные люди! Уверены, что 00000000,1 процента от общего сбора лакомый кусочек для такого пройдохи, как вы, а? Ха, ха, мы шутим, шутим!»

– А я нет. – Мне вдруг жутко захотелось помочь этим стареньким ребятам, у которых, судя по обилию восклицательных знаков, наверное, до сих пор в одном месте «Пионерская зорька» играет.

В конце концов, русский рэп – это вливание ядовитой, хреново рифмованной матерной мочи в уши слушателю за его же деньги. Не представляю, чего там наваяла эта группа пенсионеров (понятно, что читать я не буду), но и наказывать за фамильярность тоже не стану. Иногда достаточно отправить в бан. Хотя искушение было весьма, весьма-а…

Прежде чем я довёл эту мысль до логического заключения, раздался нехарактерный стук в дверь. Не звонок, не деликатное постукивание, не царапанье или поскуливание с просьбой пустить в дом, а знаете, такое ощущение, словно очень усталый рыцарь после боя с драконом долбит лбом в ворота замка неприступной принцессы. Точнее объяснить не могу.

Пришлось вновь вставать, идти смотреть, в конце концов, остановить монотонное стуканье можно было только одним способом – поднять свою же задницу и тащить её в прихожую…

– Чоткий ты Сотона, – с трудом овладев голосом, пискнул я. – Я же запретил вам скупать весь «Дикси»!

Нонна, виновато улыбаясь, пожала плечиками, стоящий рядом с ней многорукий бог далайна с восемнадцатью набитыми пакетами и мордой многострадального котейки поднял на меня умоляющие глаза.

– Заходи. – Я мотнул головой демону. – А вас, сударыня, я попрошу остаться.

– Я ничего не делала…

– Там товару на сто тысяч!

– Вы не можете этого видеть.

– Могу, яжмаг!

– И не на сто, а на девяносто восемь, плюс ещё немножечко-о…

Кажется, я схватился за сердце, и дальнейшие разборки продолжались уже на заваленной пакетами кухне. Фамильяр лакал мой недопитый виски прямо из горла, понимаю и не ору, ему сегодня реально досталось. Нонна Бернер старательно распаковывала всё, убедительнейшим образом доказывая мне необходимость той или иной покупки. Я даже комментировать не буду, просто перечислю.

Три торта – потому что! Шесть упаковок туалетной бумаги – скидка же; двадцать литровых бутылок кетчупа – акция. По тем же весомым причинам в мою квартиру перекочевали: короб одноразовых вилок чёрного цвета; четыре двухлитровых кефира за полдня до окончания срока годности; пустые банки для закаток на зиму; колбаса семи сортов; лапша быстрого приготовления; тёртый сыр в пластиковых пакетах; семечки трёх видов; солёный арахис; стиральный порошок в большущем мешке; абхазские мандарины, марокканские апельсины, краснодарские яблоки; двадцать четыре килограмма рязанской картошки; макароны-ракушки на развес; по две коробки – печенье, конфеты, зефир, шоколад, мармелад, рахат-лукум, сыр камамбер; отдельно шли нарезки – мясо, индейка, сёмга, форель; минеральная вода с газом и без газа; ну и венчали всё это дело замороженные овощи.

Голос вернулся ко мне не сразу, с переходом от кашля в хрип, потом тенор, потом баритон. Вроде бы так, но могу и путать: оказывается, у меня тоже есть нервы, и мне их сегодня сделали…

– Я ненавижу брокколи.

– Ваш котик так и сказал, но она полезная. – Нонна сунула руку в один из пакетов и достала бутылку янтарного виски. – Вот. Я хотела вам понравиться…

– Предварительно накачав меня алкоголем двенадцатилетней выдержки? Хм… а ведь не самый плохой вариант, если подумать, – присвистнув, вынужденно признал я.

Тем более что именно этот сорт шотландского купажированного входил в пятёрку моих любимых. Если встретите бутылку со всадницей на этикетке, берите смело – там и вкус впечатляющий, и история создания заслуживает внимания. Большего не скажу, дабы не нарушить правило о недобросовестной…

Да чоткий же Сотона, можно подумать у меня с антирекламой контракт, подписанный кровью, и я под угрозой смерти не имею права сказать хоть слово о напитке, который мне действительно нравится?! Итак, название «Королева высокогорья» появилось в память о бешеной скачке Марии Стюарт, которая по прибытии на корабле из Франции в порт Лейт пересела на благородного коня и верхом пронеслась аж до самого Эдинбурга! Не знаю, сколько здесь правды, сколько выдумки и весомый ли это повод давать такое название крепкому напитку, но, как по мне, виски получился отменный, я почти простил обоих.

– Минуточку, но как ты… вы… Там же свыше пяти тысяч ПИН-код набирать надо?

– А ваш котик… ой! Он просил не говорить вам, что…

– Ты сдал ей код моей карты? – добавив трагизма в голос, подчёркнуто медленно обернулся я, изо всех сил стараясь выглядеть Иваном Грозным.

Фамильяр даже головы не повернул, добивая остатки из старой бутылки, только подмигнул пошлейшим образом. Эта сволочь слишком хорошо меня знает, сегодня я его не придушу и не уволю, что с пьяного возьмёшь. Даже анализы и те мимо! Завтра поговорим, и я буду очень суров, честно-честно. Сам себе обещаю, уже в который раз?

Когда я поднял взгляд в сторону виновницы всех трат, то оказалось, что Нонна уже поставила на стол чистый бокал, распаковала нарезку сыра и почистила мне мандаринку. Ну вот, и как их обоих убивать после этого?

Глава третья

Королева моя. Напротив
Не дышу, как перед святыней.
Вы владелица душ и плоти
Всех, кто в дом ваш заходит ныне…

Я собственноручно свинтил пробку, налил на два пальца и с наслаждением втянул многоступенчатую смесь ароматов от торфа до карамели, от степных цветов до солёного озера, от лёгкой ванили до червлёного дуба.

– Хозяин… там, короче… значит, – чуть заплетающимся языком начал Фамильяр, деловито оттопырив ухо. – К тебе прип-пёрся тип прозрачный. И явно старикашка склизкий учуял т-тонкий запах фиски!

– Виски?

– Фиски-и! – свистящим шёпотом, через губу, подтвердил мой выпивший демон.

В гавань он набирается редко: во-первых, я ему не позволяю, а во-вторых, ему оно по статусу не положено. Он же воспринимает себя как грозного домоуправителя, не какого-то там управдома, а несравнимо более могущественную фигуру. Именно поэтому в прошлый раз он отважно бросился в драку на заведомо сильнейшего противника, был повержен, но не побеждён!

И ставит его на ноги только виски. Не знаю почему, не спрашивайте. Но это работает, а всё остальное не важно. Ещё недавно мой котодемон был раскатан в прикроватный коврик, так что пусть пьёт, головы он не теряет, хватки тоже, а я пойду-ка открою дверь.

– Я вас провожу, – тут же вскочила девушка. – Вы ведь ничего не видите, бедненький…

Меня так и подмывало сообщить ей, что это как раз таки она в упор не видит очевидного, но не захотел огорчать. Просто вслепую поводил руками в воздухе, и она заботливо поддержала меня под правый локоть. Фамильяр, не удержавшись, прыснул в кулачок, но тоже смолчал. Когда я по-тихому снял защитные заклинания и позволил Нонне распахнуть дверь, высокий призрак с горящими глазами уже мялся на пороге.

– О милая сердцу старика прекрасноволосая дева! О друг мой, проверенный в славных боях и геройских пирушках! Что за дивный аромат коснулся трепещущих ноздрей моих, стоило мне подойти к зоопарку на Крестовском острове?!

Ну если он на ТАКОМ расстоянии учуял «Марию Стюарт» и примчался сюда в считаные секунды, то зажилить бутылку было бы бо?льшим грехом, чем все остальные шесть, вместе взятые. Естественно, я пригласил его в дом:

– Гэндальф, здесь всегда рады тебя видеть! Заходи, дружище. Нонна как раз сбегала в магазин, и теперь наконец я на целый год спасён от диареи, Фамильяр – от стыда и совести, а ты – от необходимости говорить дежурные любезности, прежде чем будешь представлен «Королеве высокогорья»…

– Клянусь трубкой Толкиена, набитой добрым хоббитским табачком, твои тёплые слова растопили моё сердце, – столь же церемонно поклонился призрак, серым туманом вплывая в прихожую, откуда, не задерживаясь, тут же сквозанул на кухню.

А я задержался. Потому что магическим зрением иногда видишь то, чего не заметил бы обычным взглядом. В остроконечной широкополой шляпе старика чернела странная дыра размером с царский пятак, и мне это очень не понравилось.

Во-первых, она была зияющая, то есть не имеющая дна, но играющая разноцветными пиксельными искорками по краям. А во-вторых, я не припомню, чтобы привидению могло хоть что-то нанести такое странное повреждение. Да, пусть не ему самому, а его гардеробу, но всё-таки, всё-таки…

Под присмотром «прекрасноволосой девы» я добрался до кухни, где сел напротив Гэндальфа и стал ждать, когда он уже обратит внимание, что на мне чёрная шёлковая повязка. Типа я слеп. Увы, так и не дождался, пришлось той же Нонне объясняться перед моим старым другом, блаженно занюхивающим первый бокал.

– Ой, а у нас трагедия, Ярослав раскрыл планшет, и его ослепило вспышкой.

Призрак поднял пристальный взгляд, сощурился на секунду, сочувственно покачал головой и вновь вернулся к виски. Всё ясно, он на раз просёк, что я могу видеть, но не стал меня сдавать. Пришлось самому начинать разговор: