Утренний хоббит

За холмом начинались бесконечные поля, поросшие тёмно-розовым чертополохом, и открылся отличный вид на посёлок Стэдлл: обыкновенные бревенчатые людские дома и врытые в пологий холм жилища хоббитов – с круглыми слюдяными окошками и полукруглыми дверями.

– Эх, посмотреть бы, как внутри устроены хоббитанские норы-хоромины! – мечтательно вздохнул Томас.

– А что, в твоём родном Землеройске хоббиты живут в чём-то другом? – удивилась Мари.

– Да нет, конечно же, в хоббитанских хороминах. Просто подумалось…. Вдруг, здесь они устроены как-то по-другому? Тем более что амнезия донимает до сих пор…

К северу от дороги наблюдалась глубокая лощина, над которой поднимались рваные клочья светло-фиолетового тумана.

– Надо до вечера отъехать от Фиолетовой лощины как можно дальше, – обеспокоено посоветовала Мари. – Говорят, что ночами оттуда выходят – по своим тёмным надобностям – оборотни и призраки.

– Призраки?

– Ну, да! Белые такие, полупрозрачные, глухо ухают, скрежещут зубами, поют песни на незнакомом языке…

Часа в два пополудни они остановились передохнуть на берегу звонкого ручья, который протекал под Трактом по широкой каменной трубе. Над полукруглым тоннелем на гранитной плите было вырублено – «1972 г.».

– И, что это значит? – поинтересовался Томас.

– Этот тоннель гномы складывали, очень много лет назад, – невозмутимо ответил Кот. – Наверное, «г» и означает – гномы. А «1972» – не знаю, что такое. Может, стоимость данного инженерного сооружения – в серебряных монетах…. Ладно, отойдём от дороги чуть в сторону, расседлаем пони, пусть пощиплют травку.

– А лошадки не разбегутся?

Мари достала из кармана сюртука необычный двусторонний медный свисток и успокоила:

– Наши пони, они очень хорошо обучены. Если дунуть сюда, то они незамедлительно прибегут на зов.

– А для чего предназначено второе отверстие?

– Если подуть в него, то это будет сигналом, говорящим о приближающейся опасности. Лошадки тогда начнут – в срочном порядке – искать надёжное убежище. Например, просто залягут в высокой траве, или же спрячутся в ближайшем овраге.

Томас умело развёл маленький костёр, Мари расстелила на траве светлую холстину, развязала вещмешок и занялась приготовлением обеда. А Кот, достав из маленькой деревянной коробочки рыболовный крючок средних размеров, мечтательно пообещал:

– Сейчас я срежу крепкий и в меру длинный ореховый прут, настрою удочку и наловлю рыбы. Как котам можно обходиться – без жареной рыбки?

И, действительно, уже через пятнадцать-двадцать минут он появился у костра с верёвочным куканом, на котором висели три полукилограммовые радужные форели.

– Жалко, что у нас туго со временем, – всерьёз закручинился Кот. – Я из плоских камней и красной глины смастерил бы маленькую коптильню. У ручья много трухлявых ольховых пеньков…. Такая бы получилась форель – язык проглотишь! Ладно, прочь – глупые мечты! Запечём по-простому, безо всяких кулинарных изысков…

Он ловко выпотрошил рыбин, удалил жабры, насадил тушки на ореховые пруты, и пристроил – на каменных подставках – над тёмно-малиновыми углями костра.

Рыба получилась просто великолепной: ароматной, духовитой, в симпатичной золотистой корочке. Даже отсутствие соли её совершенно не портило.

«Экология-то здесь идеальная, ни каких тебе дымящих труб и прочих благ цивилизации», – подумал Томас. – «Хотя, какая такая «экология»? Для Средиземья этот термин не имеет никакого смысла. Впрочем, как и «цивилизация»…».

После обеда они немного передохнули. Томас выкурил трубочку. Кот тщательно убрался на стоянке, закопав при помощи кинжала в землю рыбьи кости и прочий мусор. А Мари, подойдя к каменной россыпи, принялась подбирать подходящие для пращи камни.

– Лук – исконно мужское хоббитанское оружие, – пояснила девушка. – А праща – исконно женское. Непременно надо иметь в карманах с пяток дельных камушков. Вдруг – что…

Ловко у неё получалось – надо признать – метать камни. Вложит подходящую округлую гальку в специальную кожаную нашлёпку, покрутит перед грудью (высокой и аппетитной грудью!) полоску крепкой ткани, вытянет вперёд руку – и через секунду-другую с ближайшей ёлки падает крупная шишка.

Томас немного понаблюдал за своей невестой (да, именно так он уже – в глубине души – относился к Мари!), и тоже решил проверить свои хоббитанские навыки. Взял в руки лук, достал из кожаного колчана оперенную стрелу с бронзовым наконечником, пристроил, с усилием натянул тетиву, старательно прицелился в одинокую тонкую сосёнку, до которой было метров тридцать…. Стрела (или тетива?) пропела тягуче и печально, сосна послушно задрожала…

– Ох, уж, эти хоббиты! Никакого тебе почтения к окружающей их природе! – возмутился Кот. – Теперь придётся срубить это молодое и сильное дерево. А ему бы ещё расти и расти, вырабатывая живительный кислород, радуя шустрых белочек и прочих зверушек…. Почему – срубить? Стрелу-то надо достать, а она ствол сосны пробила наполовину. Теперь попробуй, вытащи! Придётся кинжалом поработать от души. Бронзовые наконечники, они в Средиземье не валяются на просёлочных дорогах.

Очень скоро поля, густо заросшие чертополохом, сменились густыми лесами – с редкими травянистыми полянами и проплешинами старых гарей. Один раз дорогу путникам пересёк длинноухий заяц, за которым гналась поджарая лисица. На разлапистой берёзе дремала большая молочно-белая сова. В верхних ветвях кряжистой сосны увлечённо гонялись друг за другом белки: огненно-рыжие, со светло-серой опушкой.

«И, всё же, судя по окрасу белок и наличию ольхи, это Канада!», – решил Томас. – «Впрочем, уже наступает вечер. Пора останавливаться на ночлег, сидра глотнуть. А то лезет в голову всякая несусветная чушь…».

С правой стороны от Тракта взглядам путников открылась большая овальная поляна, дальний край которой пересекал голубой ручеёк.

– Командир, предлагаю заночевать здесь! – громко прокричал слегка отставший Кот. – До заката осталось чуть больше часа! Где мы в лесу найдём воду?

– Вот, ты уже – командир! – одобрительно подмигнула Мари. – Так и до попадания в легенду недалеко. Сам решай, милый, раз – командир…. А Кот, ему-то что? Увидал ручей, значит, есть шанс – разжиться свежей рыбкой…

На берегу ручья, под трёхсотлетним дубом путники установили палатку, разожгли костёр, расседлали пони и определили их на «вольные хлеба», благо вокруг было много высокой и сочной травы.

Мари на плоском гранитном валуне расстелила льняную скатерть и занялась приготовлениями к ужину, нарезая на тонкие ломти пшеничный хлеб и буженину, расставляя по периметру оловянные миски и стаканчики, раскладывая железные вилки и ножи. Томас залез в ближайшие заросли лещины – набрать спелых лесных орехов. Кот, как и предполагалось, настроил удочку и отправился на рыбалку.

Впрочем, вернулся он уже через пятнадцать минут, без добычи, заявив крайне недовольно и чуть встревожено:

– Одни ратаны клюют, а я их терпеть не могу. Болотом оттают…. Плохо это: раз в ручье нет нормальной рыбы, значит, это место недоброе. Впрочем, менять стоянку уже поздно, приближается ночь….

Первым у костра дежурил Кот, за ним – Томас. Ничего необычного вокруг не происходило: глухие протяжные вздохи, дальнее повизгивание и волчий вой, тревожное уханье филина. Средиземье жило своей обычной ночной жизнью, не более того.

За полчаса до рассвета, когда чёрный сплошной сумрак сменился светло-синей предрассветной полумглой, из палатки выбралась сонная Мари.

«Чуть помятая и растрёпанная, но, всё равно, чертовски симпатичная!» – взволнованно отметил про себя Томас.

Девушка плеснула на лицо водой – из заранее наполненного бронзового казанка, наспех расчесала костяным гребнем чуть-чуть рыжеватую – в отблеске костра – гриву густых тёмных волос, тщательно прополоскала рот яблочным соком из тёмно-синей бутыли, сделала дежурный глоток сидра из заветной кожаной фляги и подошла к костру.

– Как спалось? – заботливо поинтересовался Томас и притворно удивился: – А почему не целуешь меня? Ведь ты же для этого и полоскала рот яблочным соком?

– Для этого! – лукаво улыбнулась Мари, нежно прикоснулась – секунд на пять-десять – губами к его губам и честно призналась: – А спалось мне – откровенно плохо…. Предчувствия одолели. Тревожные такие. Сны снятся глупые и страшные.

– Расскажешь?

– Не стоит. Сама мало, что и помню. А то, что помню, лучше не рассказывать. Беду можно случайно накликать…. Милый, иди спать! Завтра у нас очень непростой день. Впрочем, как и все ближайшие дни…. Иди, отдыхай!

– Милый?

– Ну, да, чего скрывать…. Или, ты сомневаешься?

– Нет, не сомневаюсь. Но, хотелось бы усилить эту уверенность. Хотя бы в виде пары поцелуев…

Поцелуи грозили перерасти в нечто большее, когда со стороны дороги раздался громкий цокот конских подков.

– Не может быть, – испуганно отстранилась девушка. – Ночью в Средиземье продолжают путь только Чёрные Всадники. Это, в большинстве случаев, верная смерть…. Отползаем от костра в сторону. За Кота не переживай, у него звериное чутьё на такие штуки.