За горизонт

– Гранатой, говоришь? – Мигалыч недобро осклабился. – А ты уверен, что с той стороны человек?

В подтверждение его слов ритмичные удары стихли, и в повисшей было жутковатой тишине по мозгам ударил утробный басовитый рев неведомой твари.

– Что это? – испуганно взвизгнула девочка.

– Веганские «поводыри» подмогу с болот подтянули, – пояснил Глеб. – Боюсь, надолго этой железяки не хватит.

Люк сотрясался от нещадных ударов, ржавая труха осыпалась с петель, крепления ходили ходуном. Аврора отчаянно вцепилась в руку паренька, продолжая словно под гипнозом коситься на подрагивающую створку.

– Кто стучится в дверь ко мне, с толстой сумкой на ремне… – забормотал побледневший разом Мигалыч. – Это он, это он, Ленинградский почтальон…[4 - Стихотворение С. Я. Маршака «Почта военная».]

Мальчик вздрогнул, старательно пряча замешательство. Байку о Ленинградском Почтальоне ему уже доводилась слышать. Причем не раз. И во всех историях эта твердолобая в прямом смысле слова и жутко кровожадная тварь неизменно добиралась до своих жертв, продираясь через любые заслоны и укрепления. Правда, по легенде бронированный монстр сначала деликатно так стучал, будто ожидая, что гостеприимные хозяева откроют по своей воле. И лишь потом начинал бесноваться и разбивать в труху все, что попадалось на пути. Однако в многочисленных байках ничего не говорилось о том, что веганцы подобрали ключик к управлению этим свирепым хищником…

И снова с появлением Тарана всеобщая растерянность улетучилась, уступив место деловой суете. Когда в отсек, пригнувшись, нырнул запыхавшийся Дым, наемник ударил по невзрачной кнопке, вмурованной прямо в стену. Тотчас из-под притолоки с лязгом упала грубо сваренная из толстых арматурных прутьев решетка, отсекая беглецов от преследователей.

– Будем уходить через больничный подвал. Глеб, ты знаешь, где это. И без меня герму не вскрывать! – Раздав указания, сталкер озадаченно взглянул на пляшущую створку и метнулся к стояку водопровода. – Гена, подсоби-ка!

Мутант без лишних слов обхватил рыжий от потеков цилиндр огромными лапищами, без видимых усилий выдрал трубу из цементного постамента и водрузил на люк. Верхний край выломанного стояка уткнулся в потолочное перекрытие. В целом получилась вполне надежная распорка.

– Пусть теперь побесится, ирод.

Перезаряжая на ходу автоматы, сталкеры ринулись вдогонку за остальными. Мигалыч и Безбожник уже заняли позиции вокруг гермодвери, а Индеец, прижавшись ухом к железу, пытался на слух определить наличие засады. Таран кинул мимолетный взгляд на детей. Сын не выказывал признаков страха, решительно сжимая в руках короткоствольный «Бизон»[5 - Пистолет-пулемет ПП-19.]. А вот бедняжке Авроре, не привыкшей еще к богатой на события жизни в подземке, сохранять самообладание удавалось с трудом. Девочка не отходила от напарника ни на шаг, для верности сжимая в кулачке край Глебовой разгрузки.

– У нас минута. От силы – две, – резюмировал наемник, прислушиваясь к звукам погони. – Судя по всему, веганцы не знают про сообщающийся с больничным подвалом ход. Иначе давно бы уже были внутри. Значит, у нас есть шанс добраться до «Малютки». И сделать это надо раньше «зеленых».

Члены отряда внимали, нервно переминаясь с ноги на ногу в преддверии предстоящего боя. Безбожника так и вовсе колотило, то ли от гуляющего по телу адреналина, то ли от эпической по своим масштабам прощальной попойки, которую он украдкой закатил на днях по поводу расставания со старым другом – зеленым змием. Даже бывший вождь «огрызков», за смуглое остроносое лицо получивший от Тарана прозвище «Индеец», побледнел настолько, что в свете тусклой лампы походил скорее на мертвеца, нежели на пышущего здоровьем двадцатилетнего парня.

– Мы с Дымом выходим первые. Как подам знак, вы двое – следом. – Наемник кивнул на Безбожника и Мигалыча. – Затем Глеб с Авророй. Индеец, ты в арьергарде. И без геройства! Глеб, тебя в первую очередь касается! Главное – загрузиться в тягач. Если повезет, уйдем без лишнего шума.

Жалобный звон взорванной решетки послужил сигналом к действию. Преследователи наступали на пятки, не давая опомниться. Следовало торопиться. Крутанув колесо запорного механизма, Геннадий, пригибаясь, исчез во мраке коридора вслед за Тараном. Отряд вереницей двинулся сквозь темень узкого подземного перехода. Поворот, за ним прямая, следом – анфилада стылых подвалов… Лучи фонарей щупают пространство, выдергивая из кромешной тьмы остовы разбитых стоек для капельниц, груды спаявшихся в монолитную массу панцирных коек, щедро покрытые ржой кронштейны операционных светильников… Издалека доносится грохот разбиваемой в щепы мебели – штурмовики орудуют внутри убежища в поисках поживы.

Скорее… Скорее!

Сзади слышен топот сапог – имперцы уже нашли неучтенный выход из бункера.

– Не спать! – подгоняет Таран.

В ушах отдается собственное напряженное дыхание, сквозь исцарапанные стекла противогаза в сгустившемся мраке не разобрать ни черта.

С отчетливым «бухх!» где-то сзади срабатывает оставленный сметливым Индейцем сюрприз – установленная в коридоре растяжка. Истошный вопль раненого обрывается хлопком пистолетного выстрела. Добили, видать. Ни своих, ни чужих не жалеют, звери…

Близость преследователей подстегивает, вынуждает и без того оголенные нервы звенеть подобно натянутым струнам. Глеб сильнее сжимает ладошку Авроры, сквозь резину перчатки ощущая ее тепло. Это придает уверенности обоим.

А в голове тем временем роятся, множась в геометрической прогрессии, бесконечные вопросы.

«Почему веганцы? Зачем именно сейчас? Хотят завладеть бронированным ракетовозом? Или все же банальная месть? И почему Таран уклонился от боя? Не желает участвовать в войне против ненавистных “зеленых”? Почему бежит прочь, словно крыса с тонущего корабля? Должна же быть веская причина для подобного… безразличия?»

Сумрак впереди разгоняют робкие лучи дневного света. Он изливается внутрь подвала сквозь прорехи в трухлявой двери, вязким студнем стекая по ступеням покосившегося лестничного марша. Бахрома паутины подобно декоративному плющу овивает почерневший от сырости дверной косяк, свисает до пола длинными неопрятными космами. Под ногами – наледь из натаявшего с двери инея.

Беглецы сгрудились на пятачке лестничной площадки, стараясь отдышаться после непродолжительной пробежки. Образовавшийся было затор исчез, когда Таран с «калашом» наперевес ринулся сквозь снежную хлябь стылого декабрьского утра. Наемник спешил, внутренним чутьем ощущая, что опережает коварного противника всего на один ход, а затеянная игра в «кошки-мышки» с минуты на минуту перейдет в стремительный эндшпиль.

Поверхность…

И снова остро и безжалостно, как когда-то в первый раз, накатило ни с чем не сравнимое, пугающее и одновременно дарующее необъяснимый восторг ощущение бескрайнего, бездонного неба над головой. Или под ногами? Привыкнуть к этому невозможно. Глеб сглотнул, борясь с кратковременным головокружением, и, уловив краем глаза мелькающие впереди ботинки, вперил взгляд в сутулую фигуру Безбожника. Тошнота отступила. Стараясь не выпускать хирурга из виду, паренек чуть не забыл про наставления отца – вертеть головой на триста шестьдесят градусов, подмечать любые несвойственные умиротворяющему пейзажу детали. Следы на пепельно-сером снегу, подозрительные тени в брешах оконных проемов, любое, пусть даже мимолетное движение – все вокруг может таить в себе опасность, будь то зверь или человек.

И все же первым, кто распознал силуэт веганца в клочке сумрака возле приземистого здания морга, оказался Геннадий. Автомат в пудовых клешнях мутанта застучал ровно и заливисто. Звук выстрелов заплескался внутри колодца больничных стен и, многократно усилившись, ударил по перепонкам оглушительной канонадой. Лишь спустя несколько томительно долгих секунд, наполненных отчаянной пальбой и нечленораздельными выкриками, паренек осознал, что это не просто эхо. По отряду вели стрельбу. Отсветы огней с пламегасителей веганских винтовок мелькали со стороны соседнего, двухэтажного корпуса, рядом с которым, насколько помнил Глеб, на территории заросшего сорняком больничного двора располагался основной спуск в бомбоубежище Тарана.

Рухнув за подвернувшуюся на пути ЗИЛовскую покрышку, мальчик потянул за собой Аврору. Девочка сжалась в комок, зажав уши руками поверх противогаза, и испуганно взвизгивала каждый раз, заслышав посвист смертоносного свинца. Успокаивать подругу времени не было. Ничего, привыкнет еще. Глеб прижал к плечу приклад увесистого «Бизона» и, почти не целясь, дал короткую очередь в направлении мелькавших на грани видимости силуэтов. С непривычки непослушный ствол повело куда-то в сторону и вверх. Удалось ли попасть в кого-либо, оценить в творившемся хаосе было невозможно. Зато припорошенный снегом асфальт в какой-то паре метров впереди вдруг вздыбился фонтанчиками каменной крошки, а воздух загудел от пуль.

Паренек с головой зарылся в снег, левой рукой нашарив и придавив к земле затылок скулящей под боком Авроры.

– Главное, не высовывайся! Лежи смирно!

Где-то слева отрывисто ухнул подствольник «калаша». Очень опасный звук, заслышав который Глеб каждый раз непроизвольно вжимал голову в плечи. Мгновение спустя с позиции имперцев донесся грохот взрыва и крики посеченных осколками бойцов. Визг пуль разом поутих.

Неведомая сила рванула тело в воздух. Не успев опомниться, мальчик приземлился на ноги и только теперь заметил Геннадия.

– Ну-ка, ребятки, живенько в транспорт! Отдыхать опосля будем! – С легкостью закинув хрупкую Аврору на плечо, мутант подтолкнул Глеба к маячившей невдалеке громаде ракетовоза.

Запоздало вспомнив об отце, паренек с волнением зашарил взглядом по территории больничного двора. Родной сердцу армированный комбез мелькнул возле завалившейся набок газели «скорой помощи». Припав к прикладу АКМ, сталкер методично лупил одиночными, прикрывая отход группы.

По мере приближения к восьмисотсильному армейскому тягачу паника отступала, а угроза попасть в лапы к «зеленым» уже не казалась такой реальной. Бронированный, обвешанный пулеметами и защитными металлическими фермами мастодонт, в прошлой своей жизни служивший подвижной пусковой установкой межконтинентальных баллистических ракет «Тополь-М», внушал уверенность в благополучном исходе событий. После того как моряки Вавилона превратили транспорт в неприступную «крепость на колесах», за прочной броней тягача не страшно и с Ленинградским Почтальоном повстречаться! Что уж там о веганцах говорить… По борту грозной машины, прямо над огромными, в рост человека, колесами красовались аккуратно выведенные по трафарету буквы: «М А Л Ю Т К А».

Подходящее имя, что ни говори. Иронию моряков Глеб оценил еще в прошлую поездку через гибельные Южные Болота. Тогда многотонный ракетовоз походя перемолол в фарш «богомола», даже не заметив преграды.

Остановившись возле люка в жилой отсек, мальчик заметил под ногами кляксы крови поверх истоптанного снега. Чуть дальше, за укрытием из сложившегося пополам фонарного столба, обнаружился труп веганца с неестественно запрокинутой головой. Еще один остывший «зеленый» валялся ближе к корме «Малютки», все еще сжимая в руках монтировку. Слаженный огонь Индейца и Мигалыча застал незадачливых взломщиков врасплох, когда те пытались вскрыть водительскую кабину. Теперь же старый механик придирчиво осматривал зазубрины, оставшиеся на укрепленной листом брони дверце, и нахваливал предусмотрительных вавилонских техников.

– Башковитые, шельмы! На совесть сработали. А этот щеголь веганский даже не подумал фальшшторку сдвинуть! Рычаг замка-то вот он, прямо под носом!

Проявив завидную для своего возраста прыть, Мигалыч вскарабкался на водительское кресло и захлопнул дверь. Щелкнул запорный механизм, отделяя старика от внешнего мира. Спустя считаные секунды взревел двенадцатицилиндровый турбированный движок, выхлопные трубы бодро пыхнули черной гарью отработанного дизтоплива, и проснувшийся железный монстр неторопливо стронулся с места.

Пока Безбожник помогал подросткам забраться в жилой отсек – цельнометаллический герметичный короб с забранными бронестеклом бойницами, приваренный к средней части вытянутого восьмиосного шасси, – Индеец с Дымом уже хозяйничали внутри обнесенного решетками открытого кузова, расчехляя станковые пулеметы.

Однако огневая поддержка не потребовалась. Таран, пригибаясь, резвой трусцой пересек открытый клочок пространства и на ходу вскочил на борт. Набирая ход, махина устремилась в проем между больничными корпусами. Расплющив, походя, ржавеющий под открытым небом мусорный контейнер, подмяла внушительный сегмент больничной ограды, бесцеремонно оттерла на обочину припаркованный еще в довоенные времена «лэндкрузер» и неуклюже вырулила на Авиационную.

Редкие хлопки выстрелов остались где-то позади. Незадачливые преследователи, высыпав из подвала, открыли по беглецам беспорядочную пальбу, но что толку… Для брони «Малютки» автоматный калибр – все равно, что слону дробина.

Из динамиков внутренней связи донесся дребезжащий старческий голос. Удостоверившись, что все на борту, Мигалыч в горячке боя забыл про включенную трансляцию и теперь, отчаянно фальшивя, напевал бодрую песню про загадочного «красного командира» по фамилии Щорс. «Или это прозвище? Возможно, некий коммунист со Звездной… – решил для себя Глеб. – Надо будет при случае разузнать, что же это за сталкер, про которого даже песни слагают».

Но сейчас паренька занимало совсем другое – что же такого все-таки сказал Терентьев Тарану, что тот так спешит покинуть город?

Тягач внезапно качнулся и встал. Мальчик едва успел ухватиться за край прикрученного к полу металлического стола, а нерасторопный Безбожник таки скатился со скамьи, больно ударившись лбом о стенку оружейного шкафа.

Индеец прильнул к иллюминатору, сквозь мутное стекло силясь разглядеть нежданное препятствие. Аврора заняла соседнюю бойницу, однако, как и дикарь, не особо преуспела в этом занятии.

– Пойдем! – Глеб дернул девочку за рукав и через соединительный ходок устремился к штурманской кабине.

Плюхнувшись на продавленное сиденье, мальчик крутанул рычажок напротив лобового стекла. Защитные шторки повернулись, открывая для обозрения участок запорошенной дороги… и десяток рослых, в защитного цвета комбезах, сталкеров, что стояли, растянувшись поперек улицы редкой цепочкой. У каждого в руках – автомат, все как один выцеливают приближающуюся машину.