Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Чарующие сны

<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
3 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Я не убивал. Андрей Васильевич, вы же меня знаете, я никого пальцем не трону. Воровать – да, было. Но убивать… Тем более, Ленку.

– Ты что, знал ее?

– Да, знал, – со стоном ответил Воробьев, – одноклассница моя.

– Чего стонешь?

– Плохо.

– То тебе холодно, то плохо. Ширяться меньше надо, и не будет плохо.

– У меня воли нет. Не завязать.

– Кончай эти разговоры. У всех воли на это нет. Воровать да убивать зато воля есть.

– Я не убивал, – в третий раз сказал Воробьев.

– Послушай. Я не собираюсь тебя колоть и выяснять, убивал ты, не убивал. Хочешь, колись, не хочешь, не колись – дело твое. Я тебе одно могу сказать. Тебе вменят эту «Мокруху», что бы ты ни говорил. Понимаешь? Вменят! И ни один адвокат не спасет. Слишком все очевидно. А твои запи-ранья будут рассматриваться только с одной точки зрения – стремление избежать ответственности. А по «непризнанке» тебя максимум ждет, потому как это убийство. А какой у нас максимум, ты и сам прекрасно знаешь. Это я тебе не как опер говорю, ты сам сказал, что я тебя давно знаю, так что вот тебе дружеский совет – явка с повинной. Тогда есть шанс выжить. В противном случае – стенка.

– Да не убивал я Ленку, Андрей Васильевич, – зарыдал Воробей. – Не убивал! Она уже лежала, когда я поднялся на этаж. Ну как мне это доказать? Как?

– Тебе не надо ничего доказывать. Это нам надо доказывать, что ты убил. А доказательства уже есть. Но хорошо. Я не слышал твоей официальной версии и хочу послушать. Валяй, Воробышек.

Воробьев поморщился, выпрямился на стуле и попросил закурить.

– Я не курю, а в дежурке не дадут. Потому что злятся на тебя очень.

Воробьев вздохнул.

– Мне с утра долбануться надо было очень. Ломало страшно. Я проблевался и к Ленке пошел. Она меня выручала иногда.

– Во сколько пошел?

– Не знаю, часов в двенадцать, наверное.

– А что значит выручала? Наркотой, что ли?

– Да нет. Она в медицинском учится, вернее, училась, а по вечерам халтурила процедурной сестрой на дому – банки там ставила, уколы делала, не знаю, что еще.

– Понятно. Дальше.

– У нее колеса оставались, лекарства в ампулах всякие. Вот она мне их по дешевке и отдавала. А если предков дома не было, то сама и колола.

– Погоди, наркотические лекарства на строгом учете. Откуда они у нее?

– Я не знаю. Может лишнее оставалось. Да и не наркотики это вовсе, так, успокоительное.

– Откуда ты знаешь? Она сама говорила?

– Она не говорила, просто колола. Мне легче становилось.

– Она за деньги колола?

– Да, но по дешевке и в долг.

– А отдавал чем?

– Когда как. Иногда деньгами, иногда вещами.

– Ворованными?

– Да. Но там заяв нет.

– Почему?

– Я осторожно воровал. Приду в гости к кому-нибудь и стащу золотишко. Но золотишко было тоже ворованное, поэтому и заяв нет.

– Ладно, об этом после. Что дальше было?

– В общем, сегодня я к Ленке снова пошел. Она иногда утром дома бывает. Решил опять в долг. В подъезд захожу, на этаж поднимаюсь, а она перед дверью лежит. Я сначала думал, плохо ей, трясти стал, а она никакая. Ну, готова, одним словом. А у меня опять блевота подкатывает, сам сейчас, думаю, загнусь. Что делать? Я позвонил в квартиру – двери никто не открыл. Ну я и решил – Ленке все равно не помочь, а мне зачем пропадать? Гляжу – у нее на пальце «гайка» моя, ну, не моя, конечно, а за ширево ей отданная. Паленая «гайка». Я ее снял и второе колечко с пальца помыл. В кармане деньгу нашел, но немного там было. Решил к метро сходить, там «рыжье» на дозу обменять. Из подъезда вышел и прямо на ментов нарвался. Честное слово, так все и было. А зачем мне Ленку мочить? Зачем?

– Не знаю. Но ведь может и по-другому было? Пришел ты к ней, а она тебя послала подальше, вот ты в наркотическом угаре ее и придушил, а теперь обставляешься. Свидетелей-то нет.

– Не было такого! Если бы она дома была, то в халате бы вышла и в тапочках. А она в верхней одежде была и в сапогах. И сумка ее рядом валялась.

– Ну, может, ты ее в подъезде караулил. Кстати, и время смерти совпадает. Тик в тик. Так что плохи твои дела, Гена.

Воробей снова заплакал.

– Ну что же, что мне делать? Все наркота проклятая. Как чувствовал, не надо было к Ленке идти.

– Вряд ли ты что чувствовал. Ты об одном думал – где бы ширнуться. Все, кончай реветь. Если тебе больше нечего сказать, пошли в камеру. Между прочим, мне из-за тебя тоже по голове надают. Я ведь тебя в первый твой влет отмазал, думал, за ум возьмешься, а ты за «Мокрухи» взялся.

– Да не убивал я! О, Господи! Что же мне делать?

– Ты сам-то себе веришь? Что, святой дух спустился и у тебя под носом девицу задушил? – не выдержав, гаркнул Кивинов. – Будь хоть здесь мужиком! Я с тобой без протоколов беседую! Самому легче станет!

Воробей вдруг перестал рыдать, а потом серьезно произнес, глядя в глаза Кивинову:

– Нет, не святой дух. Вспомнил. Я ведь в подъезде с мужиком столкнулся. Он бегом вниз бежал, я еще удивился, ведь лифт в доме есть.

– А, вот и мужик появился! Думаю, через час ты про какой-нибудь топор или пистолет у него в руке вспомнишь. Кончай версии строить. Даже если и бежал там мужик, это ие значит, что он Ленку убил.

– Вы не верите?

– Не знаю.

– Конечно, вам проще все на меня повесить. Явку с повинной пиши. А действительно помочь никто не хочет.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
3 из 7