Третья раса

Он ударился об пол спиной и затылком, но мягкое ковровое покрытие поглотило звук, превратив его в тихий шлепок.

Как описать тот шок, что пережила Эллис в эти секунды?

Она стояла под струями теплой воды, нагая, сжавшаяся в комок, ее колотила нервная дрожь, губы побелели, кожа выцвела, а расширенные от ужаса глаза смотрели в одну точку – туда, где истекал зловонным дымком ее муж, сменный навигатор «Антея» Коллинз Хойланд.

Страшный, ирреально странный, неправдоподобный по своему смыслу миг длился для нее вечность…

Сознание протестовало – оно не хотело поверить в очевидность случившегося, а организм уже по-своему отреагировал на события. От переизбытка адреналина гудело в ушах, мышцы мелко дрожали, непроизвольно сокращаясь…

Все это чудовищное замешательство вылилось в одном: Эллис выскочила из душевой кабинки, как обезумевшая метнулась к выходу из каюты, остановилась, ошалело дернувшись к панели внутренней связи, опять остановилась, наткнулась взглядом на тело Коллинза и вдруг, не вынеся нервного напряжения, стала медленно отступать, хватая руками воздух за спиной в поисках какой-нибудь точки опоры, но не нашла – ноги подкосились, сознание поплыло, затуманилось, обстановка каюты завертелась перед глазами в бешеном вихре подробностей скудной меблировки, и Эллис, уже без чувств, осела на пол…

…Видеокамера, укрепленная под потолком и обычно бездействовавшая по взаимному согласию членов экипажа и капитана Нортона, которому подчинялись системы безопасности корабля, внезапно ожила, повернулась в ее сторону, нервно всхлипнув сервомоторами, и уставилась на бесчувственное тело женщины своим холодным немигающим взглядом.

Через несколько минут в коридоре за дверью раздались шаги, и в помещение вошли двое: капитан Нортон и бортовой медик из состава третьей смены Станислав Святогоров, которого члены экипажа между собой называли просто Святогор – за его высокий рост, недюжинное телосложение и удивительно мягкий характер.

– Ее нужно одеть, – произнес капитан, отодвигая дверь встроенного в переборку шкафа-купе. Указав на стопку стерильной, упакованной в прозрачный пластик форменной одежды, он шагнул к терминалу компьютера, и из его указательного пальца, раздвинув кожу, вдруг выползла игла соединительного шунта-интерфейса. Воткнув его в специальный разъем на пульте, предназначенный для подключения бортовых кибермеханизмов, он на секунду застыл, общаясь с системой корабля, затем, не вынимая разъема, повернул голову и произнес:

– Сделай ей укол. Нужно блокировать память. Фрагмент придется переиграть.

Вынув палец из разъема пульта, он со щелчком втянул в него иглообразный переходник и склонился над телом Коллинза, с которого наполовину сползла искусственная кожа, обнажив под собой хромистую сталь, пластик и замысловатые сочленения гибких сервоприводов.

* * *

Сознание возвращалось к ней медленно, прорываясь сквозь муть беспамятства неясными картинками образов.

Она увидела край рабочего стола-терминала, чьи-то ноги в поле зрения… Затем над ней кто-то склонился, и Эллис, еще плохо соображая, что происходит, с трудом узнала лицо бортового сменного врача.

Вместе с проблеском сознания вернулась память о только что пережитом, и ее вдруг затрясло с новой силой.

Святогор держал в руках внутривенный инъектор.

Эллис слабо пошевелилась, внезапно ощутив, что она одета, но правый рукав полетной формы оставался расстегнут и сейчас был закатан почти до предплечья.

– Не надо, – слабо запротестовала она, давая понять, что приходит в себя. – Сейчас пройдет… – Эллис имела в виду колотившую ее дрожь. – Сейчас… Я сама…

Святогор, который уже коснулся ее кожи стерилизующим тампоном, остановил свое движение, посмотрев вбок.

– Быстрее!.. – раздался голос второго человека, находившегося в каюте. Эллис не пыталась увидеть его, так как узнала отрывистый, резковатый бас капитана Нортона. – Она очнулась! Действуй быстрее! – приказным тоном повторил он.

Это был какой-то кошмар…

Что он говорит? Почему плохо то, что я очнулась?

– Капитан, не нужно со мной ничего делать! – взвизгнула она, лихорадочно попытавшись вскочить.

Железные пальцы Святогора перехватили ее слабую попытку взмахнуть рукой.

– Что ты делаешь?!. – Эллис тяжело дышала, прижатая к полу. – Я не хочу! – выкрикнула она.

– Так нужно. – Голос бортового медика был спокоен, сух и деловит.

Эллис отчаянно сжалась в комок. Рука Святогора, удерживающая ее за запястье, действительно казалась железной, иначе не назовешь. Наверное, на коже под его пальцами уже появились синяки…

Эллис на секунду обмякла, затихла, будто отчаявшись, прекратила борьбу. Что происходит? Что от меня хотят скрыть?!

Она уже не строила для себя никаких иллюзий.

На борту «Антея» произошло нечто страшное, чудовищное, непоправимое. Об этом, захлебываясь дрожью, орал каждый нерв, каждая клеточка ее тела…

Это был один из вариантов, к которым упорно готовили их на Земле…

Полет к звездам предполагал любые неожиданности.

Экипаж «Антея» действительно готовили ко всему – к авариям бортовых систем, к встрече с братьями по разуму, к исследованию планет, даже к вероятности того, что им придется защищать свои жизни с оружием в руках.

По мнению организаторов полета, Дальний Космос не терпел сантиментов. Человечество пыталось вторгнуться в неизведанную для него область. Космос мог принести людям как неизмеримые блага, так и чудовищные неприятности – это, к счастью, понимали если не все, то многие…

Все это пронеслось в голове Эллис за те несколько секунд, что она лежала, сжавшись в комок…

Образ Коллинза, из-под одежды которого валит едкий дым, а с лица начинает сползать плохо адаптированная к воде пеноплоть, какой обычно снабжались самые дешевые, предназначенные для космических станций модели бытовых дройдов, стоял перед глазами словно жуткое, но уже неизбывное наваждение, и Эллис вдруг с уничтожающей всякую надежду отчетливостью поняла – это и был не Коллинз, а игравший его андроид!..

– Зачем?! – Она вдруг с силой оттолкнула от себя Святогора и отползла на несколько шагов. – Зачем вы пытались меня обмануть?! Что стало с Коллинзом, отвечайте!

Станислав даже не поморщился. Истерика Эллис и ее вопросы не произвели на него никакого впечатления. Выпрямившись, он подошел к пытавшейся отползти от него женщине и спокойно произнес:

– С Коллинзом все в порядке. Сейчас он встанет. Немного терпения, Эллис.

Артикуляция его губ не соответствовала словам… Они еще шевелились, когда Станислав уже окончил говорить…

Эллис едва не закричала в голос от страха, от той паники, что металась в сознании, как ошалелая пуля в долгом изматывающем рикошете. Но… ее психика на самом деле оказалась в состоянии адекватно среагировать даже на подобную, совершенно безумную с точки зрения здравого смысла сцену. Для этого требовалось лишь допустить внутрь себя мысль о непоправимой беде, несчастье, какой-то постигшей корабль катастрофе, и сознание, трансформированное еще на Земле, вдруг заработало совершенно иначе.

Дрожь в мышцах осталась, но внутри уже не было истеричных, мечущихся мыслей.

Она не имела права обманываться. Она не имела права надеяться. Она была человеком, чью психику долго готовили к испытанию на прочность…

В экстремальной ситуации доверяй только фактам. Неоспоримым фактам, которые исключают ошибку. Чувства, эмоции тут недопустимы…

Хорошо им было инструктировать будущих астронавтов на Земле в перерывах между бесконечными психологическими и физическими спаррингами.

Если бы Эллис хоть на секунду усомнилась в возникших подозрениях, она бы позволила сделать себе укол, потом, вероятно, потребовала бы объяснений у капитана… Но образ Коллинза, который все еще лежал на полу, в луже натекшей под него воды, не дал ей опомниться, заставил психануть, перехватить руку Святогора с занесенным инъектором.

– Отпусти, Эллис, я должен сделать тебе инъекцию.

Что-то чужое, холодное, страшное и равнодушное звучало в его голосе.

Эллис резко дернулась, вырвалась, оставив частицы своей кожи под его ногтями, отпрянула в сторону и, дрожа, прижалась к стене подле стола.

– Не подходи! – вскрикнула она, схватив графин с питьевой водой.