Форпост

– С той стороны, – уточнил Лагутин. – Моя группа занималась изучением сохранившейся в цоколе информации. Мы искали ответ на вопрос о загадочном «вымирании» колонии, но, как выяснилось, за свидетельствами необязательно было апеллировать к уцелевшим базам данных, сканирование «культурного слоя», как окружающего цоколь, так и образовавшегося на его поверхности, среди размеченной, но не выстроенной инфраструктуры первого жилого яруса, выявило наличие множественных останков людей и инсектов.

– Насекомые истребили колонию? – хмуро осведомился Иван.

Вопреки ожиданию, Лагутин отрицательно покачал головой.

– Нет. – Он отставил в сторону наполовину опустевший контейнер с пищевым концентратом. – Дело обстоит хуже, Иван. Нам удалось подсчитать приблизительное число останков и составить карты их взаимного расположения с привязкой к скрытым в почве объектам. Анализ данных свидетельствует о кровопролитных многодневных боях. Вывод получился неутешительный – все, кто мог носить оружие и оказывал сопротивление, были уничтожены, остальных инсекты депортировали с планеты, используя портал.

– Взяли в рабство? – уточнил Иван.

– Мне неизвестно, с какой целью инсекты брали пленных. Факт, что от цоколя к порталу проложена дорога. Никаких более поздних свидетельств появления людей нами не обнаружено. Анализ минеральных отложений на конструктивных элементах портала указывает, что он не использовался на протяжении последних девятисот лет.

– Твою группу также атаковали через портал?

– Да.

– Значит, инсекты оставили какие-то устройства сигнализации. И их планета расположена в радиусе трех-четырех световых лет отсюда.

– Относительно сигнальных устройств согласен. Но почему ты так уверенно судишь о расстояниях?

– Я соотношу во времени мое прибытие, стычку с инсектами и реакцию их флота.

– Не понимаю, от чего ты отталкиваешься?

– От возможностей гипердрайва. Ты специалист в своей области, я в своей. – Иван щелчком выбил сигарету из пачки и протянул ее Лагутину. – Закуришь?

– Давай, – махнул рукой Илья Андреевич. – Врачи запретили после ранения. – Он взял пачку, повертел ее в пальцах и добавил, доставая сигарету: – Два раза не умирать. Так что по гиперприводу?

– Я делаю допущения. Поначалу я полагал, что их флот поджидал появления спасательной команды на «подступах» к планете, но, видимо, это не так, иначе системы фрегата обнаружили бы группировку чужих кораблей. Значит, их флот затаился в иной системе, ожидая условного сигнала. Кто мог подать его? Только группа или отдельная особь инсектов, скрывшаяся через портал.

– Логично, – согласился Лагутин, ожидая продолжения, но Иван внезапно отклонился от первоначальной темы:

– Тебя не смутило, что инсекты обстреливали нас из НУРСов?

– Меня это порадовало. При такой плотности огня системы самонаведения раздолбали бы «Хоплиты». Никакое противодействие не помогло бы.

– А я подумал: откуда у них ракетные установки? Если это нелегальная поставка со стороны наших «бизнесменов», то откуда они раздобыли неуправляемые ракеты? Это уже архаизм, история, сохранившаяся лишь в музеях. На рынке проще достать современные реактивные снаряды, чем изготавливать на заказ неуправляемые.

– Хочешь сказать, что насекомые пользуются нашими технологиями тысячелетней давности?

– Именно, – кивнул Иван. – Я владею информацией по перемещению коммерческих кораблей в пределах зоны ответственности базы ВКС. В этом секторе скопления «деловой активности» не было, по крайней мере, с момента постройки самой базы. Логично предположить – установки древние, к тому же выводы, сделанные твоей группой, подтверждают это. Людей брали в плен с конкретной целью. Инсекты столкнулись с новой для них расой и желали больше узнать о наших технологиях. Таким образом, думаю, им удалось интегрировать в свои корабли некоторые системы вооружений и, что кажется мне наиболее существенным, – наш вариант гипердрайва.

– Эпохи Великого Исхода?

– Да. Использование устаревшей схемы гиперпривода позволяет перемещаться в пределах первого энергоуровня аномалии. А это не мгновенный переход, который мы сейчас называем «прыжком». Далее – простая арифметика. Флот появился спустя два с небольшим часа после посадки «Нибелунга». Считаем по характеристикам первого энергоуровня – получается три с половиной, ну максимум – четыре световых года.

– Логично, – согласился Илья Андреевич. – Что это нам дает?

– Возможность получить помощь. Спутник они теперь собьют, но мы можем отстрелить капсулы с нанопылью. Вычистить микромашины инсектам не под силу, так что фрегат, вернувшись на орбиту, получит наше сообщение. В радиусе четырех световых лет отсюда расположено восемнадцать звездных систем. Для фрегата – трое суток работы в режиме поиска. Продержимся столько?

Лагутин пожал плечами.

– Не трое суток, а все пять, – уточнил он. – С учетом времени на возвращение фрегата в систему. Относительно наномашин – идея здравая. Меня заботит другое – мы не можем пополнить боекомплекты «Хоплитов». Придется идти в портал с тем, что осталось, а это – тридцать процентов боевой загрузки. В лучшем случае – тридцать процентов, – подумав, добавил он. – Еще неизвестно, сможем ли мы совершить марш-бросок без боя.

– Это вряд ли. – Иван протянул Илье Андреевичу стаканчик с разогретым кофе.

– Вот и я о том. – Лагутин сделал глоток и поморщился. Тонизирующий эрзац, как обычно. – Так что гадать не будем, – подытожил он. – Сидеть тут в ожидании возвращения фрегата – самоубийство. В узких проходах они нас загонят в очередной тупик и сожгут из переносных ракетных комплексов. Серв-машинам нужен простор для маневра. Да и ребят надо выручать немедленно, инсекты, как ты видел, не церемонятся в способах получения информации.

– Все же мне непонятно их поведение, – вздохнул Иван, одним глотком допивая скверный по вкусу кофе. – Мы ведь их не трогали, – добавил он.

– Колонисты тоже их не трогали. Они даже не подозревали о существовании портала, иначе как-то оградились бы от вероятного вторжения. Не ищи тонкостей там, где их нет, – мрачно посоветовал Илья Андреевич. – Инсекты себе на уме – миллионы лет воюют, гуманоидов ненавидят по определению, так что их мотивы неглубоко зарыты. Просто пока насекомым никто вразумительно не объяснил, что между харамминами и людьми есть большая разница.

– Интересно, Илья Андреевич, что и как ты им собираешься объяснить?

– Объяснять буду молча, – мрачно пообещал Лагутин. – Из орудийных установок «Хоплита». Сдается, Иван, они понимают и уважают только такой язык общения.

Дорохов промолчал. Спорить с Ильей Андреевичем сейчас было глупо. Инсекты действительно «зарвались», но задача его и Лагутина – выручить пленных археологов и не погибнуть самим.

Если бы не наглядный пример обращения инсектов с Лагутиным, Иван бы крепко подумал, прежде чем вторгаться на территорию иной планеты. Но при сложившихся обстоятельствах выбирать не приходилось.

Ребят надо выручать, иначе грош цена нашему «присутствию» в скоплении, – решил он, аккуратно убирая остатки нехитрого обеда.

Глава 3

Система Y-406. Цоколь…

На этот раз, поднимаясь в рубку серв-машины, Иван испытывал совершенно иные чувства.

История серв-соединений, как и модулей «Одиночка», исчисляется тысячелетием, минувшим со времен Первой Галактической, в огне которой зародились и прошли филигранную отточку многие виды боевой техники. Дорохов не видел ничего странного в том, что за двенадцать веков многие технологии остались неизменны в принципе. Это не означало стагнации научно-технического прогресса: менялись детали оснастки, приходили на вооружение новые, усовершенствованные комплексы различных систем, но конструктивная основа, равно как и принципы функционирования, доведенные до определенного абсолюта в жестоких условиях смертельного противостояния Земли и Колоний, остались незыблемы.

Последующие после войны века развития проходили под незримым давлением фобий, ограничивающих применение искусственных интеллектов класса «Одиночка». С одной стороны, такая политика имела свое оправдание – в ходе войны кибернетические системы едва не одержали верх над собственными создателями. В тот роковой период сложилась абсурдная, зловещая ситуация: на полях сражений царили роботизированные комплексы, в то время как люди постепенно отходили на второй план, не выдерживая конкуренции с кибермеханизмами.

Итог войны мог стать роковым как для Земли, так и для Колоний, само существование человечества в тот период оказалось под угрозой.

До сих пор многие планеты оставались на карантине из-за присутствия на их поверхности самодостаточных боевых соединений, руководимых «Одиночками».

И все же от применения серв-машин не отказались, ограничив развитие искусственных нейросетей так называемыми «порогами Бойцеля». Ученый, разработавший программы тестирования и частичной стерилизации искусственных нейросетей, предупреждал, что существует определенный критический порог накопления информации, за которым начинается спорадическая обработка данных, машина не только осознает факт собственного бытия, но и начинает решать поставленные задачи с точки зрения собственной, уже субъективной целесообразности.

Иван не понимал и недолюбливал само существование носителей искусственного рассудка.

Теперь в его сознании наступил перелом. Он считал, что в полной мере осмыслил словосочетание «техногенный бой», но любая, самая ожесточенная схватка в космосе не шла ни в какое сравнение с тем адским напряжением, работой на износ, которым подвергалась планетарная техника. Короткие дистанции, доли секунд, отпущенные на принятие решения, и десятки иных, не менее значимых факторов делали невозможным управление серв-машиной без участия кибернетической системы класса «Одиночка».

Дорохов имел возможность оценить действия системы «Беатрис-27».

Были мгновения, когда ему в голову приходила мысль: а нужен ли «Одиночке» человек?

Этот вопрос до сих пор не нашел ответа, как, впрочем, и многие другие.

Иван попал в ситуацию, о которой предупреждал его капитан Мищенко: годы службы в спецбригаде Логриса теперь, при здравом сравнении, показались ему чуть ли не рутиной.