Особенности русской ультразвуковой диагностики

Особенности русской ультразвуковой диагностики
Андрей Вячеславович Плеханов

«Иван Павлович Бирюков, специалист по ультразвуковой диагностике внутренних и наружных органов, врач повышенной категории, прибыл в больницу без десяти восемь утра. Его доставил личный автомобиль – БМВ седьмой серии, длинный и сверкающий на солнце, оснащенный стереосистемой, видеомагнитофоном, минибаром и персональным шофером…»

Андрей Плеханов

Особенности русской ультразвуковой диагностики

Совпадения имен, фамилий и названия больницы просим считать случайностью, все же остальное – злостной и преднамеренной провокацией.

Иван Павлович Бирюков, специалист по ультразвуковой диагностике внутренних и наружных органов, врач повышенной категории, прибыл в больницу без десяти восемь утра. Его доставил личный автомобиль – БМВ седьмой серии, длинный и сверкающий на солнце, оснащенный стереосистемой, видеомагнитофоном, минибаром и персональным шофером. Иван Павлович вышел из машины, махнул рукой и сказал шоферу:

– Езжай, Прохор. Приедешь за мной в три. Купи бутылку виски и полкило севрюжьего балыка. Нет, лучше килограмм. И изволь не опаздывать.

После чего захлопнул дверцу.

Здание больницы имени Семашко, отделанное серым мрамором и темно-красным гранитом, радовало глаз строгим великолепием. Уборщицы ползали по плиткам тротуара и терли их мыльными щетками. Садовник ехал по траве на электрической газонокосилке. Пели птицы. Все было как обычно.

Иван Павлович шел по ковровой дорожке, рассеянно отвечая на приветствия. Какой-то мужчина даже удостоился его рукопожатия – кажется, это был заместитель губернатора. Симпатичная девушка бежала за Иваном Павловичем и пыталась вручить ему цветы, но была задержана бдительной охраной. Под аплодисменты собравшихся Иван Павлович вступил в прохладный вестибюль больницы, стеклянная дверь автоматически закрылась за ним, отделив от жары и шума улицы.

«Ах, эта слава, – подумал Иван Павлович, – ох уж эта популярность… Как все это утомляет»…

Эскалатор поднял его на третий этаж. Массивная дубовая дверь, золоченая табличка. Цифра 43, отделанная маленькими бриллиантами. Кабинет номер сорок три, известный всей стране – рабочий кабинет доктора Бирюкова.

– Как вы сегодня свежо выглядите! – воскликнула медсестра Тамара Коронатьевна. – В бассейне уже побывали с утра?

– Да, разумеется. Здоровье – превыше всего. – Иван Павлович потянулся всем своим сильным, тренированным, хорошо ухоженным телом. – Что у нас новенького, Тамара Коронатьевна? Корреспонденция свежая есть?

– Два письма – из Варшавы и Сиднея. Факс из Нью-Йорка пришел, приглашают вас на конференцию. Все расходы оплатят, как почетному гостю.

– Пустячок, а приятно, – промурлыкал Бирюков. – В Америку, пожалуй, съезжу, давненько уже там не был. Звонил кто-нибудь?

– Этот, индеец, Камасутрамурти, приятель ваш. Я сказала, чтоб перезвонил, но, по-моему, он не понял. Пять лет уже человек звонит, а человеческому русскому языку никак не научится…

– Не индеец, а индиец, – поправил медсестру Иван Павлович. – Я же просил с ним повежливее, Тамара Коронатьевна. Все-таки академик, лауреат Нобелевской премии…

– Видели мы таких лауреатов, – проворчала Тамара Коронатьевна. – Ботинки не вытирают, по-русски говорить не могут. Вот Папа римский вам звонил, и то по-русски разговаривал.