Печать на сердце твоем

– Черемош, давай ветку!

Рука скользнула в сумку, где лежало огниво. Пальцы задели что-то круглое. Браслет! Згур еле удержался, чтобы просто не бросить его под ноги. Нет, не стоит, потом…

Хвоя с треском вспыхнула. Неровное трепещущее пламя осветило серый камень. Стена, сложенная из грубо отесанных глыб, закрывала проход.

– Згур! Это ловушка! Ловушка! – Черемош бросился в левый угол, затем в правый. – Они… Они специально нас заманили! Они…

– Замолчи! – резко бросила Улада. – Ну, наемник, что дальше?

Згур поневоле удивился. Сыну войта страшно, а вот длинноносой… Хотя если кому и бояться, то не ей…

– Дальше…

Згур задумался, затем сунул факел чернявому и отступил на пару шагов. Да, проход закрыт надежно, но… Но не до самого верха. Наверно, каменщики спешили – или просто не захватили лестницы.

– А ну-ка! Черемош, наклонись! Ниже!

Чернявый, ничего не понимая, передал факел Уладе и послушно согнул спину. Через мгновенье Згур был уже наверху. Пальцы коснулись верхнего камня. Да, раствора нет, сухая кладка…

– Черемош, стоишь?

– Ага! – послышалось снизу. Згур усмехнулся и что есть сил толкнул верхний камень от себя. Есть! Послышался глухой стук. Теперь второй…

Черемош героически терпел, время от времени покряхтывая. Впрочем, третий ряд они уже сбрасывали вместе. Наконец, проход был свободен. Згур взял факел и заглянул в черную мглу.

Его поразили стены. Если у входа камень был обычным – неровным, в трещинах, то теперь свет факела отражался от ровной, словно полированной поверхности. Да и пол стал другим, чуть вогнутым к середине. Згур поднял факел повыше и присвистнул. Потолок тоже прогибался, но вверх.

– Ого! – Черемош просунул голову в проход. – Вроде как нора!

– И чья же? – хмыкнула Улада. – Выползней?

Выползней? Странное слово внезапно показалось зловещим. Кто же мог прогрызть такое? Нет, не прогрызть, камень ровный, без единой царапины.

– Ну, мы идем? – нетерпеливо бросила Улада. – Холодно стоять!

В пещере действительно было холодно, но Згур все не решался шагнуть за стену. Что же это? Такое не сделают ни звери, ни люди! Или люди все-таки в силах? Но зачем! Это же не Кеевы Палаты!

– Пошли! – вздохнул он. – Я первый…

Проход был широк, позволяя идти плечом к плечу. Згур с удивлением заметил, что рядом с ним пристроилась Улада, оставив своего воздыхателя плестись сзади. Похоже, ей стало интересно. Згур и сам с любопытством глядел по сторонам, но стены тянулись дальше, такие ровные, черные, блестящие. Разве что стало немного теплее и суше – они углублялись в самое сердце горы. Несколько раз Згур останавливался и прислушивался. Однако и впереди, и сзади было тихо. Преследователи явно медлили, и Згур внезапно понял – за ними не пойдут. Не зря стену строили! И в душе вновь на миг пробудился страх.

Так прошел час, затем два, а черный лаз тянулся все дальше. Ни перекрестка, ни развилки – ровный черный ход, сухой, чистый, словно вчера подметенный. Правда, несколько раз в стенах встречались странные отверстия, небольшие, размером с кулак. Згур поднес факел и тут же заметил, как вздрогнуло пламя. Он представил, как далеко должна быть поверхность и только головой покачал. Нет, люди такого не сделают. Тогда кто?

Шедший сзади Черемош взмолился, прося об отдыхе. Подумав, Згур махнул рукой, разрешая привал. Спать хотелось до невозможности, а в смелость бравых кметов не очень верилось. Нет, сюда не сунутся! Згур завернулся в плащ, и, погасив факел, провалился в черную бездну без снов и без мыслей.

Разбудили его голоса – негромкие, осторожные. Згур открыл глаза, но решил выждать. Свои?

– Тише, Згура разбудишь! – узнал он голос Черемоша и тут же успокоился.

В ответ послышалось знакомое фырканье.

– Ничего, и так поспит! Убери руку!

– Улада!..

– Я сказала, убери руку!

Згуру стало неловко, он хотел подать голос, но следующие слова заставили замереть и обратиться в слух.

– В Тирисе надо будет сдать его страже. Скажем, что он разбойник и убийца…

– Ты что? – чернявый явно растерялся. – Он ведь…

– Он и есть разбойник! Ты что, не понимаешь? Он был сотником, он потомственный дедич, таких судят только Кеевым судом. Представляешь, что он сделал, если все-таки бежал?

Згур усмехнулся – длинноносая умна. Жаль, что правда еще хуже…

– Но… Улада, он ведь нас столько раз выручал!

Снова фырканье.

– Он себя выручал. Себя – и свое серебро. Не говори глупостей! Я специально пообещала ему так много, чтобы он думал о награде, а не о том, как тебя зарезать, а меня продать куда-нибудь за Великую Зелень. Не спорь!

Послышался тяжелый вздох.

– Без него мы не дойдем…

– Конечно! – голос Палатиновой дочки налился ядом. – Он по крайней мере мужчина, не то, что ты! И убери руку, а то ударю!

Згур понял, что пора вмешаться.

– Чолом! – пробормотал он сонным голосом. – Кого это бить собрались?

– Чолом! – тут же бодро отозвался Черемош. – Мы тут… Насчет завтрака…

– Скорее, ужина, – прикинул Згур. – Ладно, где огниво?

С едой дела оказались плохи. Две лепешки, небольшой кусок вяленого мяса и одно яблоко. Этого едва хватило бы и на один завтрак – или ужин, но Згур настоял, чтобы все было поделено на три раза. Воды же не оказалось вообще, и Згур мысленно выругал себя за беспечность. Впрочем, мех остался при седле, и набрать воду все рано не во что.

С тем и двинулись дальше. Черный проход оставался все тем же – гладким, похожим на нору. Под ногами не было даже пыли, и лишь однажды впереди что-то блеснуло. Згур подошел, наклонился – под ногами лежал странный серебряный кружок с непонятными значками на одной стороне и круторогим быком – на другой. Он долго вертел находку в руках, пока Улада снисходительно не пояснила, что серебро – румское, и такие кружки румы используют вместо гривен. Згур вспомнил рассказ станичника. Похоже, вольные люди действительно ходили этим путем.

Следующая находка была не столь безобидной. Огонь осветил что-то странное, похожее издали на большой полупустой мешок. Однако вблизи все смотрелось иначе. Негромко вскрикнула Улада. Черемош присвистнул и покачал головой…

…Клочья ткани покрывали остатки того, что когда-то было человеческим телом. Труп не истлел, он высох, коричневая, словно дубленая, кожа, обтягивала череп, скрюченные пальцы впивались в черные ладони. Ни вещей, ни оружия, только на шее – камень-громовик на затвердевшей бечевке. Рот щерился желтыми зубами, казалось, мертвец пытается крикнуть…

Хотелось быстрее пройти мимо страшного остова, но что-то смущало. Наконец, Згур понял – кости неизвестного были сломаны. Даже не сломаны – сплющены. Словно невиданная тяжесть обрушилась на него сверху, размазав по гладкому неровному полу. Оставалось лишь догадываться, что – или кого – мог встретить несчастный в пустом подземелье.

Теперь шли осторожно, стараясь не шуметь. Однако впереди были все те же ровные стены, гладкий пол – и пустота. Час шел за часом. Сосновые ветки – самодельные факелы – подходили к концу, и Згур понимал, что скоро они окажутся в полной темноте. И вот огонек последний раз вспыхнул, словно прощаясь, и сгинул. И сразу же подступила чернота.