Зима для троих

В первый класс я пошла именно в старую школу, и проучились мы там целых четыре года, пока не построили новое здание. В него перевели средние и старшие классы, в старом остались только начальные.

Помнится, в четвертом классе мы учились во вторую смену, и дома с меня брали клятвенное обещание, что вечером я буду возвращаться по освещенной улице, а не по темным дворам. По улице путь был длиннее, но я честно шла именно им. А в начале учебного года какой-то мальчик лазил по стройке и свалился в котлован, после чего всех нас заставили подписать обещание, что никто больше носа не сунет за ограждение…

Русский в те времена у нас почему-то проходил в кабинете химии, где стояли прикольные парты с раковинами, и хотя вода из кранов не текла и никаких реактивов поблизости, естественно, не наблюдалось, этот класс казался нам ужасно таинственным и особенно почитался. В старших классах, когда мы сидели в кабинете химии на вполне законных основаниях в компании с реактивами, спиртовками и всем прочим добром, это уже не казалось мне таинственным, лишь бесило и раздражало, что надо делать лабораторную работу, а нужный результат никак не получается…

– Куда теперь? – Голос Ирки вырвал меня из детских воспоминаний, в которые я погрузилась с головой. Я даже не сразу сообразила, где мы и что здесь делаем.

– Переходим с одной лестницы на другую, и мы в старой школе, – отозвалась я. – Не помнишь разве?

– Откуда мне помнить, если я в этой вашей старой школе не училась, – слегка обиделась подруга.

Верно, Ирка пришла в наш класс позже и не застала те славные времена.

– Извини, я и забыла, – покаялась я. – Зачем мы тогда туда идем?

– Гуляем, – пожала плечами она. – Помнится, мы там в актовом зале концерт к тридцатилетию школы готовили.

Совесть моя слегка успокоилась – все-таки старая школа Ирке не совсем чужая, – и я поделилась воспоминаниями:

– Мы в четвертом классе во вторую смену учились, я сидела за последней партой с Толиком Касаткиным. Однажды над нами перегорела лампа, никто не торопился ее менять, и Касаткин в конце концов принес фонарик, при свете которого мы и писали… А в другой раз мы с ним дежурили, и он в меня тряпкой меловой запустил. Я за ним погналась, он побежал, задел ногой ведро, и вся вода на пол вылилась… Мы скорей давай пол мыть по-матросски – под нашим классом учительская была, где как раз в это время педсовет проходил, и мы все боялись, что затопим их и по шапке получим…

– Потрясающие приключения! – усмехнулась Ирка. – И где теперь твой Касаткин?

– Откуда я знаю, – ответила я и запоздало открестилась от бывшего соседа по парте: – Он не мой.

Воспоминания о Касаткине у меня и правда остались исключительно юмористические, между нами не было даже намека на романтику. Вспомнив еще один случай, я поспешила поделиться с Иркой:

– В тот год у нас было модно заполнять самодельные анкеты, каждый изготавливал свою из тетрадки, придумывал вопросы и пускал по рукам. Так вот в моей Касаткин на странице «Любимая книга» написал «Брошюра по кролиководству»! Его семья в загородном доме жила, и они кроликов разводили…

– Да, Настя, – скептически хмыкнула Ирка. – Я смотрю, у тебя было бурное детство. Кроме Касаткина и вспомнить некого!

– Просто всплыло в памяти по длинной логической цепочке, – пожала я плечами.

Новое здание при строительстве соединили со старым, и мы без проблем перебрались туда по смежным лестницам. В старой школе было совсем темно и безлюдно. Естественно, что тут делать выпускникам! Только предаваться ностальгии, как вздумалось нам. Мы невольно замедлили шаг, стараясь ступать тише, но эхо шагов все равно гулко отдавалось в пустом здании. Несмотря на смешки и шуточки, мне стало не по себе.

– Лучше пойдем отсюда, – словно прочитала мои мысли Ирка. – Я уже по горло сыта школьной романтикой.

– А актовый зал? – не сдавалась я. – Давай хотя бы до него дойдем.

– Он в противоположной стороне! – возмутилась она. – Пока дойдем, ноги переломаем.

– С чего это? – удивилась я. – Здесь вообще-то начальная школа, а не заброшенный замок.

– Уж лучше бы я в замок сходила, – поежилась Ирка. – Давай обратно, а?

– Нет, – упрямо помотала головой я. – Решили же до актового зала дойти.

– Это ты решила, – напомнила она.

– А ты согласилась.

– Ничего не соглашалась! Короче, ты как хочешь, а я назад!

– Ноги не переломай! – обиженно крикнула я вслед.

За прошедшее после школы время я и забыла, что Ирка такая же упрямая, как я сама! Ну и ладно, не первый раз. Я сейчас быстренько доберусь до зала и обратно, а потом в гардеробе встретимся, наверняка она без меня не уйдет. Только как бы дорогая подруга и в самом деле не навернулась на темных лестницах, у нее ведь плохое зрение. Впрочем, сейчас она без очков, значит, в линзах, а в них она видит нормально, и ничего страшного не случится.

Я поежилась – вдруг стало жутковато. И зачем я осталась? Ничего мне тут не нужно, по начальной школе я никакой особенной тоски не испытывала. Пришло время признаться себе: я сделала это из чистой вредности и тупого упорства. Но кому и что я хотела доказать? Ирке, с которой после окончания школы виделась считаные разы? Или самой себе – что мне не слабо прогуляться одной по темной и пустой старой школе?

За моей спиной послышался приглушенный шум, а потом шаги – размеренные и гулкие, как в классическом ужастике. Я вдруг поняла: «похолодеть от страха» – вовсе не образное выражение. Конечно, логичнее всего предположить, что это у Ирки проснулась совесть и подруга решила вернуться, но отчего-то я была уверена – шагает не она.

Глава 3

Свидание в кладовке

Прятаться было некуда, да и незачем. Умом я понимала, что ничего таинственного и ужасного не происходит – просто у меня разыгралось воображение. Мало ли кто и по каким делам тоже решил навестить старую школу. Может, одному из классов не хватило места для празднования, может, кто-то тоже решил устроить ностальгическую прогулку по школьным этажам, а может, тут хранятся сценические костюмы или реквизит, и теперь их относят на место…

Представив, что сейчас я увижу перед собой Светлану Юрьевну, я снова облилась холодным потом. Эта встреча не входила в мои планы! Она меня, конечно, не забыла – у нас с ней в свое время случались серьезные разногласия по поводу номеров в школьных концертах, которые она курировала. Ничего преступного я не совершала, но менее всего мне сейчас хотелось столкнуться с ней один на один в темном коридоре. Это Ирка виновата! Если бы она не сбежала, все выглядело бы совсем по-другому…

Мысли пролетели у меня в голове буквально за секунду, и тут же я услышала грохот и невнятные бормотания. Все это прозвучало совершенно обыденно, поэтому я бесстрашно оглянулась и увидела на полу в падающем из окна квадрате света какую-то куча-мала. Приблизившись, я заметила парня, пытающегося поднять ворох одежды.

– Помочь? – вежливо поинтересовалась я.

Парень вздрогнул, уронил все, что успел подобрать, поднял на меня глаза и буркнул:

– Спасибо, обойдусь.

И тут мне чуть не стало плохо по-настоящему – передо мной был «король», тот самый одиннадцатиклассник-«малолетка», которого мы с Иркой так бессовестно вышучивали во время концерта. Отомстило мне мироздание!

– Да давай помогу, – не отставала я.

– Да спасибо, не надо! – с пола отозвался он. – Помогла уже!

– Так это ты из-за меня все уронил? – запоздало догадалась я. – Увидел кого-то в темноте и испугался?

Спохватившись, я прикусила язык, но было поздно – я только что в открытую назвала его трусом! Не глядя по сторонам, парень наконец сгреб в охапку свою поклажу, обогнул меня по дуге и двинулся дальше по коридору. Не понимая зачем, я поплелась следом.

Как я и предполагала, мы пришли к старому актовому залу, где, наверное, сейчас проводились сплошные праздники букваря да прощания с младшей школой. В сам зал парень заходить не стал, толкнул неприметную дверь рядом и негромко чертыхнулся – дверь оказалась заперта.

– Ключ в заднем кармане, – не оборачиваясь, бросил он.

Я помедлила, словно не поняв, что обращаются ко мне, а потом зажмурилась – хотя и без того было темно – не глядя сунула руку в его карман и молниеносно выудила ключи.

– Открывай, – бросил он, когда я протянула ему связку ключей. – Не видишь, руки заняты.

Под ворохом одежды я не видела его рук, но могла бы догадаться, что надо самой открыть дверь! Птица-говорун отличается умом и сообразительностью…

– Самый большой, – нетерпеливо бросил «король», поудобнее перехватывая свою ношу.