Правда о первой ночи

– Но зачем тебе я?

– А зачем люди вообще друг другу? Поговорить, ты расскажешь мне что-то о себе, я почитаю тебе стихи…

– У тебя нет подруг, которым ты хотела бы почитать стихи?

– Есть, конечно. Но ты из них – самая интересная, самая честная и не выделываешься. Мне с тобой хорошо. Так ты пригласишь меня к себе на выпускной?

– Я буду рада, если ты придешь… Только предупреждаю сразу: церемония вручения аттестатов – самая нудная и долгая вещь на свете… Я была в прошлом году, видела… Лучше приходи не к восьми, а часам к десяти, когда будут накрыты столы, начнутся танцы, словом, неофициальная часть…

Но она пришла к восьми, принесла камеру и снимала весь вечер меня, моих друзей, момент вручения мне аттестата, а еще подарила букет цветов и мобильный телефон. Это был подарок, о котором я и не смела мечтать, хотя знала, предполагала, что Ева подарит мне какую-нибудь приятную мелочь в честь окончания школы… Я была так счастлива, так счастлива, все девчонки смотрели на меня и спрашивали взглядами: «Кто она такая? А ты знаешь, сколько стоит букет, который она тебе подарила? Теперь у тебя есть мобильник?»

И я танцевала, плакала и потихоньку сходила с ума от страха. Когда во двор интерната въезжала какая-нибудь машина, мне казалось, что это милиция, что приехали за мной, что меня сейчас на глазах у всех моих одноклассников, вернее уже выпускников, моих друзей и подруг, на глазах Евы (!) повяжут и увезут, как самую настоящую преступницу… Я совершила ошибку. Нет, я совершила множество ошибок, и, если бы у меня тогда был телефон, я позвонила бы Еве и все рассказала, может, она и посоветовала бы мне, что делать, как действовать, куда бежать, кого звать на помощь… А теперь поздно. Я не такая уж и глупая, я понимаю, что опоздала… Зато хоть Мишу хватило ума не втянуть…

Ева, как маленькую, подвела меня к столу с остатками пиршества. Белые скатерти были залиты вином, за букетами пионов не видно закусок…

– На вот, куриная ножка, садись, ешь, я тебе сейчас в другую тарелку положу салата, колбаски… ешь, моя хорошая, не плачь… Это на тебя так шампанское действует или ты еще чего выпила? Думаю, твои подружки плеснули тебе в бокал водки, иначе бы тебя так не развезло… Ешь, Валечка, ешь, дорогая, посмотри, как хорошо кругом, как весело, как танцуют твои друзья, как красиво… эти шары, эти цветы, ваши воспитатели постарались на славу, не держи на них зла, пойми их, они хоть и привязаны к вам, но не родители, у них другое отношение, но все равно, как они будут рады, когда вы пришлете им письмо или открытку, поздравите с Новым годом или днем рождения! Ешь, вот клубника… Или нет, у тебя от нее заболит живот… Ешь мясо, хлеб и не реви… Это нервы, это ты никак не можешь привыкнуть к мысли, что у тебя теперь нет дома… Где ты будешь жить?

– В какой-то комнате, в общаге, десять комнат и один душ, – бормотала я, глотая отбивную вместе со слезами.

– Ты была там, видела?

– Нет, я боюсь, мне страшно… Мне надо уехать из города и найти мать.

– Хорошо, мы найдем ее, не переживай и вообще не разговаривай, а то подавишься еще, не дай бог…

– Все наши парни смотрят на тебя… – вдруг сказала я, поймав взгляд одного из своих одноклассников, он, пьяный, стоял напротив нас и не сводил глаз с Евы. – Может, потанцуешь с ним?

– Я ему в матери гожусь, – отмахнулась она и тоже сделала себе бутерброд. – Что-то и я проголодалась… Может, я и потанцевала бы, если бы у тебя так не испортилось настроение… Что с тобой? Не бойся! Ты молодая, здоровая…

Я выпрямилась на скамейке с яблоком в руке, посмотрела на Еву внимательно:

– Скажи, что ты носишься со мной? Жалеешь? Или тебе все-таки нужно что-то от меня?

– Да, нужно, – сухо ответила она. – Ты поможешь мне в одном деле.

– Криминал? – усмехнулась я.

– Не так громко, Валечка. – Она схватила меня за руку. – Просто надо будет позвонить одному человеку, а затем встретиться с ним и передать одну вещь.

– И все?

– Все. Хотя нет. Он тоже должен тебе кое-что дать. И ты принесешь это мне. В клюве.

Я представила себе, как у меня вырос клюв, и рассмеялась. Я была совсем пьяна. Музыка оглушала, а слова Евы не произвели на меня никакого впечатления. Просто интересно, с какой стати мне кому-то звонить и что-то там передавать. Я спросила ее, почему эту ерунду не может сделать она сама.

– Наркотики?

Она замахала руками, мол, замолчи, не произноси такие вещи вслух!

– Но тогда почему, почему это не можешь сделать ты?

– Да потому. – Она склонилась к моему уху и сказала четко, по слогам: – Он думает, что меня нет, понимаешь?

– Нет…

– Ну и ладно… А тебе, я думаю, на сегодня развлечений хватит. – Она салфеткой вытерла мне рот и протянула бокал с соком. – Валя, мне думается, что тебе уже пора домой…

Домой…

Глава 4

Утром мне было плохо, я лежала на кровати в мягких белоснежных подушках и даже не могла порадоваться этому обстоятельству. Голова трещала, особенно раскалывался затылок, давило на лоб… Во рту был мерзкий привкус – должно быть, ночью меня вырвало. Открыв глаза, я увидела Еву. Она, в домашнем халатике, стояла передо мной и внимательно осматривала меня, как доктор тяжелобольного во время утреннего обхода.

– Твои дуры-одноклассницы напоили тебя ночью, добавили в твой бокал водки, вот ты сейчас и мучаешься. Хочешь пить?

Не то слово! Я готова была выпить целую речку! Озеро! Но Ева принесла коробку с холодным апельсиновым соком и бокал. Пока я пила, она продолжала внимательно смотреть на меня, словно собираясь мне сказать что-то очень важное.

– Ну что ты на меня так смотришь? – не выдержала я после первых глотков сока. – Я все помню. Мне надо позвонить какому-то мужику, встретиться с ним и что-то взять… Я все сделаю, не переживай, и даже не спрошу у тебя, кто он и что он мне даст. Это твое дело. И почему тебе нельзя идти с ним на встречу – тоже не спрошу. Если захочешь, расскажешь сама.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как если бы меня вывернули наизнанку, а потом забыли вернуть мне первоначальное положение… Холодно, и все болит.

– Сейчас примешь душ, потом мы с тобой выпьем кофе и только после этого обсудим детали… Пойми, все это очень важно для меня…

– Не переживай. И спасибо тебе за вчерашний вечер, что пришла и сняла все на камеру… Я же все помню. И за телефон спасибо. Только мне еще не скоро позвонят – некому… – Я пожала плечами и улыбнулась.

В ванной комнате, увидев себя в зеркале, я застонала – опухшее лицо, мешки под глазами… Все это результат моего ночного или уже утреннего бдения над унитазом… Я выглядела так, словно меня били по лицу… И в таком-то виде идти на свидание с ее знакомым? Мои волосы, еще вчера уложенные в прическу, торчали в разные стороны. А ведь я заплатила за стрижку триста рублей!

Ева встретила меня после душа улыбкой:

– Что, не очень-то хорошо выглядишь? Не переживай. Волосы твои сейчас быстро высохнут, даже укладывать не будем, у тебя приличная стрижка, а вот на лицо наложим немного крем-пудры, чтобы замаскировать лопнувшие сосудики… В следующий раз будешь думать, прежде чем напиваться…

Мы пили кофе, курили, и Ева вводила меня в курс дела:

– Во-первых, выкинь из головы, что моя просьба содержит в себе элемент криминала. Это не так. Просто человек, с которым ты должна встретиться, не должен видеть меня. Для него я, как бы это помягче выразиться… умерла. Но он очень ждет ту вещь, которую ты ему принесешь. Я даже могу сказать тебе, что это такое, – часы. Старинные часы. Это старая история, и тебе совершенно необязательно ее знать. Главное, что он должен заплатить тебе за них хорошие деньги.

– А если не заплатит? – занервничала я. – А ты будешь думать, будто это я не принесла тебе деньги…

– Нет, такие люди, как он, всегда платят, а что касается того, что подумаю о тебе я… Валечка, я бы ни за что не поручила тебе это деликатное дело, если бы хоть немного сомневалась в тебе, поняла? Поэтому допивай кофе и звони… Я даже наберу тебе номер… Как только услышишь мужской голос, сразу спроси Игоря Николаевича. И когда он ответит, скажешь ему, что та вещь, которую он купил в квартале Байазыт, в Стамбуле, находится у тебя, что тебя попросили передать ее ему, но цена в два раза больше. Запомнила?

Хоть у меня и болела голова, но запомнить такое показалось мне проще простого… Вот только турецкое название…

– Бай-а-зыт, – снова произнесла она по слогам. И я повторила следом. – А теперь соберись… – И она, удобно устроившись в кресле, положила на колени телефон и принялась набирать номер. Мы обе услышали длинные гудки, и я схватила трубку… Услышав мужской голос, я сказала все, что положено, после чего немедленно получила ответ:

– Сегодня в четыре часа возле входа в театр драмы. Я буду ждать вас с красной книгой в руке.

– Договорились, – ответила я, и связь прервалась.