Белоснежный лайнер в другую жизнь

– Смотрите! Борода! – вскрикнул он.

За несколько часов это разлагавшееся лицо обросло бородой так, как живой человек не обрастет и за несколько дней. И они оба оцепенели при виде жизни, еще сохранявшейся в мертвеце, словно это было некое страшное чудо, сверхъестественная угроза воскресения, нечто ненормальное, пугающее, нечто такое, что ошеломляет, что сводит с ума».

– Лиля, но при чем здесь борода… Мы говорили о похоронах Ирины…

– Вот и я о том же. Борис, не забывайте, что я была не только ее соседкой и немного подругой, но еще и маникюршей. Я ухаживала за руками женщины, в которую вы были влюблены…

– Я понимаю, и что? При чем здесь Мопассан?

– Кто тогда больше выпил: вы или я?

– Думаю, мы оба тогда набрались… – согласился Борис. – Но у меня было больше сил, и я отвел вас домой, уложил в постель… Но вы не хотели спать и говорили очень странные вещи… бредили, наверное.

– А вот и нет. Я все отлично помню. Да поймите же вы, наконец, что за двое суток до смерти Ирины я делала ей маникюр. Вы вообще-то представляете себе, что это такое?

– Ну там… лак на ногтях…

– Я срезала всю лишнюю кожу возле ногтя, если говорить обычным, не профессиональным языком. Так вот, когда я прощалась с Ириной и наклонилась над ней, чтобы поцеловать ее в лоб…

– И вы готовы были поцеловать ее… в лоб?.. Ведь она же почти разложилась, она пролежала в квартире несколько дней… Ее поэтому-то и прикрыли прозрачным газом…

– Я была не в себе… Но я увидела открытые, сцепленные на груди ее руки… Ее пальцы. Форма их изменилась, да и ногти выглядели неухоженными, заросшими… Теперь вы понимаете, почему я прочитала вам отрывок из этого романа? Она умерла, а кожа вокруг ногтей продолжала расти, да и форма пальцев изменилась… Меня это не могло не удивить, поймите! Кроме этого, вы, мужчина, дали людям, которые одевали покойницу, розовые туфли, которые подошли бы разве что Золушке…

– А при чем здесь туфли? Лиля, что вы пугаете меня? Я увидел туфли в спальне, на ковре, красивые, розовые… Взял первые туфли, которые попались на глаза. В чем вы меня хотите упрекнуть?

– Эти туфли слишком малы для Ирины, для ее ног. Это тридцать третий размер, очень редкий…

– Но как же эти туфли оказались в ее спальне? Разве они были не ее?

– Нет, ей принесли их, чтобы она предложила одной своей знакомой с маленькой ногой… Туфли страшно дорогие… Зачем вы втиснули Ирину в эти туфли? Разве не было других?

– Это не я… Да и какая разница…

– Просто я любопытна. Что же это получается: кожа после смерти человека продолжает расти, а ступни уменьшаются в размерах?..

– Лиля, мне не по себе становится от ваших разговоров…

– А вы знаете, что хозяйка этих туфель приходила к Сереже, спрашивала про туфли, даже искала их? Кажется, он выплатил этой особе стоимость туфель…

– Я скажу ему, что они были на Ирине…

– Но согласитесь, что я здесь ни при чем, что туфли-то мне не померещились…

– Туфли – согласен, но то, что ты сказала про ногти…

– Борис, мне и самой не по себе от этих разговоров… просто хочется проверить себя, вдруг у меня что-то с головой… Вот я сижу, разговариваю с вами, а сама думаю: не привиделся ли мне этот мужчина?

– Нет, не привиделся… Хочешь, я поцелую тебя по-настоящему?

– Нет-нет… – Она вдруг прониклась к Борису теплым, искренним чувством симпатии. – Я, наверное, должна вам кое о чем рассказать…

– Что именно? Снова фантазии?

– Нет. Мне нравится ваш друг, Сергей Бантышев. Мне даже кажется, что я влюблена в него…

– Так в чем же дело? Исабель-то ушла! – брови его взлетели, а лицо осветила неожиданная улыбка.

– Вы как будто бы не огорчились…

– А что я могу поделать, если ты любишь его, а не меня? Я очень хорошо понимаю Сережу…

– Вы правда на меня не сердитесь?

– Нет, не сержусь. Я даже буду рад, если у вас с ним все получится…

– Я не собиралась говорить, но и обманывать не хочется… Вдруг вы бы пришли ко мне, а у меня – Сергей… Вот только мы не знаем, как Кате сказать…

– Я могу ее подготовить… Но лучше, если она сама все поймет, прочувствует…

И он ушел. Поцеловал, правда, на прощание и ушел.

Лиля вернулась на кухню – на полу все еще сохранились капли воды. Значит, он был. Был…

8. Москва. Ноябрь 2005 г. Бантышев. Катя

Бантышев услышал, как Катя поет, и замер. Отложил в сторону газету и прислушался. Нет, он не мог ошибиться, это действительно голос Кати, и она поет… Он задрал рукава на рубашке – мурашки покрывали заросшие шерстью руки… Как же он обрадовался. Совсем как тогда…

Так случилось в жизни Бантышева, что его жизнь теперь была поделена на две части: до смерти Ирины и после. Это обычное состояние для вдовцов. Но если кто-то и мог раскрыть душу, чтобы облегчить свои страдания, дать выход своим эмоциям, слезам, наконец, то только не Бантышев. И не потому, что он был таким сильным человеком. Просто ему было некому поплакаться. Единственный друг, Борис, оказался не тем человеком, уже хотя бы потому, что именно Сергея считал косвенно виновным в смерти жены. Весь его вид, каждый взгляд – все свидетельствовало о том, что Желтухин в душе презирает Сергея за его связь с Исабель. И что самое ужасное в этой истории – Сергей и сам чувствовал свою вину. Причем не столько перед Желтухиным, сколько перед Катей. Что – Желтухин? Мужик, который рано или поздно забудет Ирину, да и любовь свою к ней он тоже, скорее всего, выдумал. А вот Катя… Бантышев начал бояться своей дочери в тот самый день, в Крыму, когда они вдвоем нежились на пляже, а потом пришла телеграмма от Бориса, в которой сообщалось о смерти Ирины. И не только о ее смерти, но и о похоронах. Ему тогда показалось, что над пляжем пронеслась длинная и долгая черная тень Исабель… Словно она, эта дьяволица, прилетела в Крым специально для того, чтобы увидеть всю ту слабость и растерянность, которая составляла основу характера ее любовника. И если бы не его гениальные мозги, он просто пропал бы… Он и сам удивлялся, как это ему удалось создать свое государство в государстве, свой бизнес, когда в нем так мало внутренней силы и основу его жизнедеятельности составляют лишь сплошные идеи… Вероятно, и такие люди нужны, быть может, и бесхарактерные, но обладающие глубокими познаниями в чем-то другом… Ведь только в тандеме с Ванькой Потаповым, его теперешним заместителем, мужиком железной хватки и воли, возникла эта мощная корпорация «Амбра-лайн», и если бы не Ванька с его гениальными организаторскими способностями и талантом общения с людьми, Бантышев так и жил бы на зарплату программиста, хотя, быть может, и сделался бы хакером…