Миллионер

Они встали из-за столика и пошли к лестнице. Дитрих шёл впереди, чтобы в случае оплошности успеть поймать друга и не дать ему скатиться кубарем вниз. Было очевидно, что алкоголь не пробрал его так, как Клауса. Может, оттого, что Дитрих мысленно этому сопротивлялся, не давая себе лишней свободы, даже сейчас. А может, оттого, что на ужине он был у дочери. Светловолосая малышка Элли пошла на днях в первый класс, и вся родня была приглашена на праздничный ужин.

Для внучки организовали программу на целый день. Утром она ходила в аквапарк с мамой и папой, но в обед мужу Хелен нужно было уйти, и Дитрих предложил присоединиться к ней и внучке. Они сидели в кафе и ели мороженое, когда пришёл Дитрих. После трапезы он проводил дочь с внучкой к детской площадке, там малышка встретила подругу. Впрочем, под классификацию подруги, как шепнула Хелен, она подходила с трудом – познакомились они только на днях в школе, но это не мешало им хорошо проводить время. По крайней мере до тех пор, пока девочки не устроили гонки на самокатах. В итоге Элли вернулась домой зарёванная и с разбитой коленкой.

После того как первоклассницу снова привели в праздничный вид, она вышла на встречу с братьями, бабушками, дедушками и прочей роднёй. Элли передавали из рук в руки для поздравлений и поцелуев – поначалу девочка совершенно не противилась порядку, но потом вдруг решила самостоятельно выбирать, к кому пойти. В первую очередь к тем, чей подарок казался больше, поэтому тётя Мари с огромной плюшевой пандой оказалась в начале импровизированной очереди, а Дитрих удостоился внимания внучки чуть ли не в последнюю очередь, ведь маленькая коробочка, несмотря на то, что в ней были часы, привлекала не так сильно. Когда он держал внучку на руках, то успел спросить, не расстроил ли её случай с самокатом. Девочка покачала головой и заявила, что сегодняшний день стал самым лучшим в жизни, она хотела ещё что-то добавить, но тут их всех позвали к столу…

Друзья спустились к бару, и только сейчас Дитрих заметил, что музыка не играла. Посетители разошлись, осталась только пара официантов, которые протирали столы, поднимали стулья у окон и подметали между столов. Со словами «нужно рассчитаться» Клаус сунул Дитриху в руку две мятых бумажки и сел на стул, который не успели убрать.

Дитрих подошёл к барной стойке, чтобы расплатиться карточкой, оставил щедрые чаевые, к мятым купюрам добавив еще одну, и вернулся к другу:

– Я вызову такси. На одном поедем?

Клаус засмеялся:

– Смотрю, привычка берёт своё. Ну нет. У меня теперь с финансами всё в порядке – могу отправиться домой в гордом одиночестве, – он встал и поковылял к выходу, время от времени опираясь на столы, – я, в конце концов, не барышня, чтобы меня до дверей провожали.

– Дело твоё. Просто предложил. Ты же выигрыш ещё не забирал?

– Нет, но завтра займусь, – объявил Клаус, широко распахивая двери, – а вот и такси стоят, так что и вызывать не придётся.

Неуверенной походкой он засеменил к машине. Дитрих шёл за ним. Клаус остановился и, обернувшись, спросил:

– А сам-то забрал?

У Дитриха пересохло в горле, он поправил галстук и отрицательно покачал головой. Клаус пошёл дальше, а Дитрих всё не мог заставить себя сдвинуться с места. Но, понимая, что придётся, он всё же двинулся к машине, где на заднем сиденье уже расположился Клаус.

– Ты чего, Дитрих? – спросил тот обеспокоенно.

Дитрих ещё не мог говорить, он запустил палец в узел галстука и наконец ослабил. Он решил, что не поедет домой. Перед глазами стояла малышка Элли, когда растрёпанная, но счастливая, она бегала босиком по траве. Ему захотелось также прикоснуться к мягкой зелени, но вначале избавиться от всего лишнего: от галстука и «Ролекса», что ещё важнее, от пиджака со всем его содержимым.

– Знаешь, я пока не поеду, – сообщил Дитрих Клаусу. – Прогуляюсь вдоль реки, хочу подышать свежим воздухом, а то голова гудит.

Клаус хихикнул:

– Что, давно не пил? Только не вздумай купаться! Вода ледяная. Заболеешь ещё.

Дитрих проводил взглядом машину и пошёл по пыльной дороге к реке. Семестр ещё не начался, и берег был усыпан молодыми людьми. Они смеялись, пели, болтали. Небольшая группа даже играла в волейбол. Дитрих снял пиджак. Ему не хотелось уходить отсюда, хотелось остановить время. Навсегда.

Он бросил пиджак на траву и сел рядом. Из кармана выглянул край бумажки. «Вот чёрт!» – он почти забыл, так она сама о себе напомнила. Выигрышный лотерейный билет будто пытался выпрыгнуть и предстать перед хозяином, как джинн из волшебной лампы. Дитрих мысленно вернулся в тот день, когда встретил на почте Клауса.

Давнишний приятель выглядел постаревшим (почти сорок лет прошло с последней встречи), но было в его виде что-то такое, что напомнило Дитриху озорного мальчишку, каким тот слыл в школе. Клаус стоял в сторонке ото всех и заполнял какой-то бланк. Дитрих собирался пройти мимо, не отвлекая друга от его важного дела, но на мгновение задержался, а Клаус как раз посмотрел в его сторону.

Как Клаус радовался встрече! Искренне. Совсем как в школе, когда они впервые пересекались после каникул. То и дело он что-то спрашивал и восторгался тем, как выглядит Дитрих.

Чтобы прекратить расспросы, он поинтересовался у Клауса, чем же тот здесь занимается. Оказалось, каждый месяц четвёртого числа Клаус покупает лотерейный билет. Дитрих не хотел показаться невежливым, но непонимающий взгляд явно выдал его.

– Да, знаю, – продолжил Клаус, как бы извиняясь, – странная традиция, и, честно говоря, я хочу бросить. Всё равно за тридцать лет ничего не выиграл. Пускай этот станет последним, – и он понёс билетик к кассе.

Дитрих наблюдал за тем, как школьный приятель получает сдачу, и неожиданно для себя подошёл к стенду, чтобы взять лотерейный билет себе. В его семье никто и никогда не играл в азартные игры и сам намёк на подобные вещи считался чем-то непристойным. Он внимательно ознакомился с правилами и зачеркнул шесть чисел. Сделал это наугад и так быстро, что даже сам не помнил, какие выбрал и почему. А на следующий день позвонил Клаус. Он говорил неестественно быстро, запинался и нервно посмеивался. С трудом Дитрих понял, что друг выиграл какие-то деньги.

– Как выиграл?

– В лотерею! – чуть ли не кричал Клаус в ухо. – Ты что? Не смотрел? Даже если не смотрел, я тебе сейчас все продиктую, погоди… 3, 12, 28, 30, 44, 54. Ну что? Алло, Дитрих?

И только тогда Дитрих вспомнил про свой первый в жизни лотерейный билет.

Мобильный выскользнул из руки – экран покрылся паутиной трещин. Дитрих не реагировал, он просто смотрел на зачёркнутые цифры: 3, 12, 28, 30, 44, 54, не до конца понимая, что случилось и что с этим делать. Спустя минут сорок он по памяти набрал домашний Клауса.

– Ну ты даёшь! Я подумал, у тебя джекпот и от такого счастья случился сердечный приступ. Ну что там? Говори.

– Что говорить? – внезапно поглупел Дитрих.

– Ну, выиграл что-нибудь?

– Да.

Клаус истерически захохотал:

– Не шутишь? Вот это да! С ума сойти. Вот так повезло. Кто бы мог подумать! Так, а сколько? Знаешь? Или мне посмотреть?

– Знаю, – ответил Дитрих, но голос прозвучал безрадостно, даже разочарованно.

– Э-э… Ну ты не переживай, если там немного совсем… вот я, например, вообще не с первого раза выиграл…

– Сколько ты выиграл? – спросил Дитрих прямо в лоб.

– Э-э…– Клаус растерялся от неожиданности.

– Прости, не знаю, зачем спросил. Неприлично вести разговоры о деньгах, прости…

– Да нет, что ты! Просто не хочу обидеть, если ты выиграл меньше…

– Я не обижусь.

– Триста тысяч, – сообщил Клаус, понизив голос.

– А ты?

– Пятнадцать…– Дитрих не мог заставить себя договорить, но Клаус не понимая, что перебивает, воскликнул:

– Пятнадцать тысяч! Для первого раза неплохо! Нужно обязательно отпраздновать!

Дитрих потянулся за пиджаком, вытянул из кармана лотерейный билет, а пиджак сложил в импровизированную подушку. Лёг. Ночь стояла ясная и достаточно тёплая, Дитрих глядел на звёзды и улыбался, а потом вспомнил, что у него в руках бумажка стоимостью пятнадцать миллионов, и улыбка исчезла, будто её и не было. Пятнадцать миллионов. Дитрих представил, что может случиться, если все родственники узнают. Мать, конечно, уже стара, но до сих пор верна принципам и обязательно потребует от сына вести жизнь согласно новому статусу – статусу миллионера. Она заставит проводить благотворительные вечера, учредить какой-нибудь фонд, финансировать подающий надежду start up и всё в таком духе.

Бывшая жена тоже потребуют долю, ведь кем бы он стал без неё; согласно её логике, он ей обязан до конца своих дней. А дети? Дети привыкли получать всё, что хотят, и ни в чём не нуждаться.

Он закрыл глаза и явственно представил, как родня собралась в его доме и ждёт его возвращения. Как только он откроет двери, подхватят его на руки, каждый будет тянуть к себе и шептать на ухо, что ему делать с деньгами.

Дитрих открыл глаза – светало. В двух шагах от него раскрякались утки. В центре их утреннего собрания находился селезень, который держал в клюве бумажку, а остальные будто пытались отнять её. Дитрих вспомнил, как и он, перед тем как задремать, держал в руке лотерейный билет.