Просто вместе

– Кофе?

– Нет, колу, пожалуйста.

Камилла тянула воду маленькими глоточками. Она устроилась в кафе напротив ресторана, где мать назначила ей встречу. Допив, положила руки на стол, закрыла глаза и постаралась дышать помедленнее. От этих совместных обедов, как бы редко они ни случались, у нее всегда начинал болеть живот. Встав из-за стола, ей приходилось сгибаться в три погибели, ее качало, с нее слово сдирали кожу. Ее мать с садистской настойчивостью, хотя скорее всего невольно, расковыривала одну за другой тысячи затянувшихся ранок. Камилла увидела в зеркале над стойкой, как мать входит в «Нефритовый рай», выкурила сигарету, спустилась в туалет, заплатила по счету и перешла через улицу. Она засунула руки в карманы и скрестила их на животе.

Камилла отыскала глазами сутулый силуэт матери за столиком и села напротив, глубоко вздохнув.

– Привет, мама!

– Не поцелуешь меня?

– Здравствуй, мама, – медленно повторила она.

– У тебя все в порядке?

– Почему ты спрашиваешь?

Камилла ухватилась за край стола, борясь с желанием сейчас же вскочить и убежать.

– Спрашиваю потому, что именно этот вопрос все люди задают друг другу при встрече…

– Я – не «все»…

– Неужели?

– Умоляю тебя, не начинай!

Камилла отвернулась и оглядела отвратительную отделку ресторана – под мрамор, барельефы в псевдоазиатском стиле. Чешуйчатые и перламутровые инкрустации из пластмассы и желтой пленки-лаке.

– Здесь красиво…

– Здесь просто ужасно. Но я, видишь ли, не могу пригласить тебя в «Серебряную башню». Впрочем, даже будь у меня такая возможность, я бы тебя туда не повела… Зачем бросать деньги на ветер – ты ведь все равно ничего не ешь…

Хорошенькое начало.

Мать горько усмехнулась.

– Заметь, ты могла бы сходить туда без меня, у тебя-то деньги есть! Счастье одних строится на несчастье дру…

– Прекрати немедленно! Прекрати, или я уйду! – пригрозила Камилла. – Если тебе нужны деньги, скажи, я дам.

– Ну конечно, мадемуазель ведь работает… Хорошая работа… А уж какая интересная… Уборщица… Поверить не могу: ты, воплощение беспорядка, и уборка… Знаешь, ты никогда не перестанешь меня удивлять…

– Хватит, мама, довольно. Это невозможно. Невозможно, понимаешь? Я так не могу. Выбери другую тему для разговора. Другую…

– У тебя была хорошая профессия, но ты все испортила…

– Профессия… Тоже мне профессия! Я ни капли ни о чем жалею, она не сделала меня счастливой.

– Но ты же не собиралась заниматься этим всю жизнь… И потом, что значит «была счастлива», «не была счастлива»? Идиотское слово… Счастлива! Счастлива! Ты весьма наивна, дочка, если полагаешь, будто мы приходим в этот мир, чтобы валять дурака и собирать цветочки…

– Конечно, я так не думаю. Благодаря тебе я прошла хорошую школу и твердо усвоила: наше главное предназначение – мучиться. Ты вбила мне это в голову…

– Вы уже выбрали? – спросила подошедшая официантка.

Камилла готова была расцеловать ее.

Ее мать разложила на столе таблетки и начала их пересчитывать.

– Не надоело травить себя всем этим дерьмом?

– Не говори о том, чего не понимаешь. Не будь этих лекарств, я бы давно отправилась в мир иной…

– Почему ты так в этом уверена? Какого черта никогда не снимаешь эти жуткие очки? Здесь вроде солнца нет…

– Мне так удобнее. В очках я вижу мир в его истинном свете…

Камилла улыбнулась и похлопала мать по руке. Иначе пришлось бы вцепиться ей в глотку и придушить.

Мать перестала хмуриться, немного поныла, пожаловалась на одиночество, спину, глупость коллег и неудобство кооперативов. Ела она с аппетитом и сделала недовольное лицо, когда дочь заказала еще одну кружку пива.

– Ты слишком много пьешь.

– Что да, то да! Давай чокнемся! За то, что ты в кои-то веки не говоришь глупостей…

– Ты никогда меня не навещаешь…

– Да ну? А что я, по-твоему, здесь делаю?

– Последнее слово всегда должно оставаться за тобой, да? Ты копия отец…

Камилла напряглась.

– Ну да, конечно! Не любишь, когда я говорю о нем, верно? – торжествующе воскликнула Фок-старшая.

– Прошу тебя, мама… Не продолжай…

– Я говорю о чем хочу. Не будешь доедать?

– Нет.

Мать неодобрительно покачала головой.

– Посмотри на себя… Похожа на скелет… Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь на тебя польстился…

– Мама…

– Что «мама»? Конечно, я беспокоюсь о тебе, детей рожают не для того, чтобы смотреть, как они гибнут!