Загадочный пассажир

Михаил стоял, прижавшись спиной к дверям. В вагон вошла молодая женщина. Было видно, что она очень устала, но глаза ее сияли радостью. Михаил знал: она носит под сердцем долгожданное дитя.

Женщина оглядела вагон, ища свободное место. Большинство пассажиров тут же закрыли глаза, сморенные внезапной сонливостью. Не найдя свободного места, она подошла к ближайшему мужчине, который увлеченно играл в какую-то игру на телефоне.

– Извините, не могли бы Вы уступить мне место?

– Нет, мне некогда, – не отрываясь от телефона, ответил тот.

Остальные по-прежнему не обращали на женщину внимания: спали, читали, что-то искали в телефонах. Женщина встала рядом с Михаилом, тяжело привалившись к двери вагона.

Сквозь закрытые веки он изучал внезапную свою попутчицу. Потом открыл глаза и пошел к выходу, будто случайно дотронувшись до женщины рукой. И удивительное дело: ушла усталость с ее лица, спина выпрямилась, а на губах заиграла улыбка. Довольный своей небольшой шалостью, Михаил вышел на следующей станции и пошел по переходу к «Крестьянской заставе» – на Люблинско-Дмитриевскую линию, следующую в своем списке.

Возвышаясь над толпой на голову, Михаил издалека увидел, как плотный людской поток плавно огибает стоящего у стены человека. Приблизившись, он увидел старушку: одетая бедно, но опрятно, она сжимала в руках картонку с надписью:

Помогите спасти внука.

Благослови вас Господь.

Михаил заглянул ей в глаза – выплаканные и выцветшие, как полуденное небо жарким летним днем. За доли секунды он увидел в них худенького побритого наголо мальчика, лежащего в огромной казенной постели и от этого казавшегося еще более худым и болезненным. Все его тело было опутано проводами и трубками: одна бежала к носу, другая – к руке, остальные скрывались под одеялом. Рядом с кроватью стоял врач и что-то говорил, а на стуле плакала худенькая изможденная женщина, так похожая на старушку.

Михаил вынул из кармана пальто деньги и, не считая, опустил в коробку из-под обуви, на дне которой сиротливо лежало несколько монет.

– Спасибо, сынок. Благослови тебя Бог, – улыбнулась старушка и перекрестила его в след.

Михаил встал на эскалатор и приготовился ждать – спуск был очень долгий. Он смотрел поверх людских голов, как будто не замечая их, думая о больном мальчишке и о том, можно ли ему помочь. Из раздумий его вырвал манерный и назидательный женский голос:

– Зря Вы это сделали, молодой человек, очень зря! – проговорили у него над самым ухом. – Вы что же, не знаете, что это все обман? Вы, наверное, недавно здесь?

– Да, только утром прибыл, – не поворачивая головы ответил он.

– Оно и видно, – с едва уловимым оттенком превосходства сказала женщина.

Не дожидаясь продолжения нравоучений, Михаил легко и быстро пошел вниз. Те, кто видели его, готовы были поклясться, что он вот-вот взлетит, но что-то удерживало его на ступенях эскалатора.

Выйдя на перрон, Михаил огляделся вокруг в ожидании поезда. Неподалеку на лавочке сидел пожилой мужчина с картонной коробкой в руках. Коробка периодически шевелилась и ходила ходуном. Проходя мимо, Михаил как бы невзначай заглянул в нее – на дне лежала красивая трехцветная кошка, а рядом с ней копошились подросшие котята. Один дремал под маминым теплым бочком, двое играли во что-то, напоминающее помесь догонялок с чехардой. Последний, самый худенький и хилый, забился в угол коробки.

– Мама, давай котеночка возьмем! Смотри, какие они хорошенькие! – воскликнула проходящая мимо девочка.

– Еще чего! Не хватало мне только дом превратить в рассадник блох! – сердито буркнула женщина, тащившая ее за руку.

– Они не блохастые, – ответил Михаил.

– Что? – не поняла женщина.

– Они не блохастые. И почти все здоровые.

Женщина фыркнула, дернула плечом и собралась было бежать дальше, но дочка ее замерла, глядя на Михаила.

– Соня, ты чего? Шевелись давай!

– Мама, только посмотри на этого дяденьку, – громким шепотом проговорила та. – Он оттуда…

– Откуда оттуда? Хватит чепуху молоть! – женщина дернула девочку за руку, и та покорно побежала за ней, но сначала сказала Михаилу:

– Я знаю, откуда ты, – и заговорщицки улыбнулась.

Михаил подмигнул и приложил палец к губам. Соня кивнула, улыбнулась еще раз – на прощание, и скрылась в толпе, против воли влекомая матерью в ненавистную ей музыкальную школу.

Михаил сел рядом с мужчиной. Просвистел поезд, исторгнув из себя поток пассажиров и послушно проглотив новых.

– Они и правда чистые, – сказал старик. – Только вот один больно хворый, даже кошка от него отказалась.

Помолчали.

– Я ж ведь не просто так отдаю их, – голос дрогнул. – В больницу ложусь, на операцию. Выживу, нет ли – Бог знает, а кошка вот окотилась, надо пристроить. Негоже ее одну бросать-то.

Михаил не стал спрашивать, почему кошку не возьмут дети, он и так видел: единственный сын уехал учиться заграницу, да там и остался, навещая старика-отца раз в год.

Михаил осторожно достал из коробки заморыша, ласково погладил его, и котенок вдруг преобразился: глазки очистились от пленки, проплешины за ушами затянулись мягкой шерсткой, впалый животик округлился. Котенок мяукнул, свернулся на ладони клубочком и, блаженно зажмурившись, заурчал.

– Так-то лучше будет, – с этими словами Михаил аккуратно положил его в карман пальто.

– Спасибо, мил человек, – улыбнулся старик.

Подъехал очередной поезд. Михаил, помахав на прощание старику рукой, зашел в вагон, и через несколько секунд поезд унес его прочь.

***

Он провел в метро весь день: его толкали руками в спину и локтями в ребра, наступали на ноги, хамили, шипели, обругали деревенщиной и понаехавшим. Но были и светлые моменты: парнишка-студент помог молодой женщине поднять по лестнице коляску с ребенком, мужчины уступали места чаще, чем прятали глаза в телефоне, пожилая женщина купила школьнику билет, когда выяснилось, что проездной он забыл дома, кто-то придержал дверь, пропустил спешащего на эскалаторе и не проклял его вслед. Руки и ноги ломило от усталости и тычков, но Михаил будто не замечал этого. Покачиваясь в такт вагону, он с удовлетворением думал, что все не так плохо, и у этого мира еще есть шанс на достойное будущее.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Сокольники», – пропел в динамиках мелодичный женский голос.

Михаил окинул взглядом вагон – в этот поздний час в нем было не так уж мало народу: три шумных девушки в кофтах с надписью Metallica явно возвращались с концерта, семейная пара лет шестидесяти, недовольно косившаяся на них, еще одна семейная пара, только молодая, со спящим ребенком на руках, двое ничем не примечательных мужчин и девушка, что-то увлеченно рисующая в блокноте.

«Слава Богу, все закончилось, – думал Михаил, закрыв глаза и привалившись головой к спинке сиденья. – Отчет, пожалуй, напишу уже завтра». Это была предпоследняя мысль в его голове. Последней же, когда он плавно повалился на бок, стала: «Что происходит? Этого не должно было произойти».

Оболочка Михаила отказывалась подчиняться ему. Он лежал на сиденье и думал, что же именно сделал не так. Припомнив весь прошедший день, понял, что за все время он не то, чтобы не поел, но даже не сделал ни одного глотка воды. Сами ангелы не нуждались в этом, а вот бренная оболочка – очень даже. И вот теперь он лежал на сиденье не в силах пошевелиться, а оболочка, и без того тесная, теперь давила на него со страшной силой, которая, как казалось Михаилу, увеличивалась с каждой минутой.

– Такой молодой, а уже пьяница, – шептала пожилая женщина своему мужу, тот в ответ качал головой и время от времени бросал на Михаила осуждающие взгляды.

– Девки, мужику напротив плохо, – сказала одна из «концертной» троицы. – Может, помочь?

– Ты что, с ума сошла! – шепотом ответила другая. – Он, наверное, обкурился. Вдруг галлюцинации у него? Неприятностей хочешь?

Один из мужчин – небритый, помятый и потертый, стал потихоньку придвигаться к Михаилу. Привлеченный его респектабельным видом, он, наверное, хотел поживиться тем, что найдет в его карманах.

Двери открывались и закрывались, никто не входил, никто не выходил.

Оглядывая из-под закрытых век вагон, Михаил с тоской подумал, что лежать ему здесь придется очень долго. Вдруг в конце вагона началось какое-то оживление – это девушка-художница торопливо прятала в сумку телефон, наушники и блокнот. Тревога светилась в ее глазах. Покачиваясь в такт поезду, она подошла к Михаилу и тронула его за плечо.