Академия для строптивой

Я с руганью подскочила, пытаясь оттереться от неведомого зелья. Здесь могло быть все что угодно, но, к счастью, на чудом уцелевшей этикетке было написано: «Усилитель проклятий. Концентрат». Безопасная штука, которая могла сыграть мне на руку. С ней будет проще создать что-то стоящее, а если не мыть до завтра руки, то и на парах можно блеснуть талантом и силой. Чего-чего, а силы у меня имелось в избытке, еще бы научиться управлять!

Так как роняла, била и портила чужие вещи я с завидной регулярностью, то к почти семнадцати годам жизни научилась быстро и практически незаметно ликвидировать все следы разрушений, ну и заодно своего пребывания на месте преступления.

Поэтому, игнорируя тупую боль в затылке, я раскидала листочки по столу. Правда, не как они лежали до этого, но очень похоже. Уцелевшие скляночки расставила, хотелось верить, по своим местам. Осколки смела в совок, а потом замаскировала в ведре под другим мусором, а липкую лужу, за не имением тряпки, вытерла подолом нового форменного платья. Благо оно у меня было не одно. Платье, конечно, жаль, но зато в аудитории на первый взгляд придраться стало не к чему.

В голове шумело. То ли настойка активно выветривалась, то ли встреча с дощатым (хорошо хоть не каменным) полом не прошла даром. От удара проснулся здравый смысл, а с ним и сомнения в разумности моего похода сюда. Тогда, в комнате девчонок, это казалось очень нужным и важным, но сейчас в мозгах завозился коварный вопрос: «А нужно ли» Я загнала его подальше.

И вообще, стоило либо уж начинать делать то, зачем я сюда явилась, либо отправляться в комнату и ложиться спать. В любом случае не имело смысла задерживаться тут надолго. Я не была уверена, что призраки-охранники не позвали на помощь кого-нибудь из живых. Они такие. Иногда соображают медленно, но умудряются найти единственное правильное решение. Например, слетать и настучать на нарушителя, к которому боязно сунуться самим. Хотя, казалось бы, чего бояться призракам?

Я выдохнула и снова с опаской устроилась на весьма удобном, но, как показала практика, не очень устойчивом преподавательском стуле. Закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, как учили на занятиях. Магическая сила витала в аудитории, и набрать необходимое количество не составило труда. Она текла сама и словно просила: «Используй меня скорее». Проблемы возникли с ее преобразованием. В этот момент разум должен быть абсолютно чист, а мне, как назло, в голову лезли всякие глупости, начиная с Труселей с клубничками и заканчивая мечтами о еде. Не думать о вкусняшках оказалось намного сложнее, чем выкинуть из головы мысли о неприглядной детали моего туалета. А все потому, что из-за встречи с несносным блондином я прогуляла обед.

В итоге минут через пять я поймала себя на том, что, закрыв глаза, тихо бормочу под нос: «Не думать о большом пироженке, не думать о большом пироженке, не думать…»

– Вот же шушель! – выругалась я и испуганно распахнула глаза, подозревая нехорошее. Маг, думающий о ерунде в момент создания заклинания, – маг, опасный для общества. Так говорили все до единого преподаватели.

Переживала я, как оказалось, не зря. То, что я увидела прямо перед собой, заставило меня заорать от неожиданности и, соскочив со стула, метнуться к стене, снова обрушив со стола склянки и ворох бумаг. Я слышала звон, но проверять, что еще разбила, не стала. В этот момент было все равно. Хмель выветрился из головы, и я даже заикала от переизбытка эмоций. Магическая энергия сама начала аккумулироваться в руках, превращаясь в черный тугой комок будущего проклятия. Может быть, кому-то и нужны комфортные условия, чтобы колдовать, я же гораздо быстрее учусь и соображаю в состоянии стресса.

От двери по направлению ко мне подбиралось, пошатываясь на тонких костяных ножках, нечто. Моей магии и бурной фантазии не хватило для того, чтобы создать что-то, так сказать, с нуля. Почему объектом магического воздействия был выбран скелет горного тролля, не знаю. Наверное, правы были папа и последняя няня – у меня что-то не так с головой и больное воображение. Нормальный маг подобное создать бы не смог. Костяные кривоватые ноги торчали из огромного куска сдобного теста. Сверху на белой стекающей глазури разместились ярко-алые аппетитные клубнички и красовался человеческий череп, увенчанный голубенькой кремовой розочкой. Тварь вышла жуткая. Она уныло мыкалась между партами и пыталась пробраться ко мне, неуклюже загребая костяными руками с огромными загнутыми когтями из полосатых, нежно любимых мною леденцов.

Я испуганно спрятала заготовку проклятия в карман от греха подальше. Как проклясть созданную больным воображением тварь, я все равно не знала. Я представления не имела, насколько монстрик опасен, поэтому начала по стеночке, стараясь не делать резких движений, пробираться к выходу из аудитории. Ни о чем совсем кошмарном я вроде бы не думала, ни на кого не злилась, поэтому плод буйной фантазии не должен был получиться агрессивным. Но осторожность – наше все. Как любила говаривать бабушка Лиз: «Лучше перебдеть, чем недобдеть». А бабушке Лиз я доверяла.

Пока размышляла, тварь подобралась ближе и попыталась ухватить меня за платье. Я снова взвизгнула, прыгнула через парту и хотела дать деру, но тут учуяла запах. Запах, который заставил бы замереть любого сладкоежку. Созданное мною нечто упоительно пахло пирожным, самым настоящим, испеченным в кондитерской на углу улицы Трех Лип. Мы с папой туда раньше заходили каждые выходные, и я могла есть столько, сколько мне вздумается. Рекордом было десять штук. Потом я, конечно, болела и года два видеть сладкое не могла. Но сейчас… сейчас запах будил самые смелые гастрономические фантазии.

Я облизнулась и пошла в наступление. Тварь, которая из охотника внезапно стала жертвой, шарахнулась в сторону, но я оказалась проворнее и ухватила свое создание за костяную руку.

– Пироженко, Пироженко, постой чуть-чуть спокойно, и я тебя съем, – пробормотала я кровожадно.

Пироженко послушно замерло. Череп слегка наклонился, словно тварюшка прислушивалась. А я задумалась, что мне со всей этой роскошью делать, не кусать же от бока прямо сейчас. Пироженко стоять спокойно не могло, оно пыталось меня потрогать. Костяные руки тянулись к волосам, а нос будоражил запах вкуснейшей сдобы. Варианта было два: либо все же закончить разбираться с проклятием, тогда нужно как-то изолировать эту вкусную тварь, чтобы не мешалась, либо отказаться от занятий и тащить вкуснятину к себе в комнату. Поразмыслив, я решила все же закончить начатое, временно выпихнула плод своих магических экспериментов за дверь аудитории и приказала стоять смирно, разумно рассудив, что оно либо само развеется, либо дождется меня, и я отведу подарок девчонкам, пусть тоже порадуются.

Едва я выдохнула и снова привела в порядок пострадавшую аудиторию, настроившись наконец-то завершить начатое дело, как дверь резко открылась. Я дернулась, схватившись за швабру, и уже пошла в атаку – думала, что заявился мой магический эксперимент, но ошиблась.

Сначала в помещение боязливо заглянул призрак, увидел меня и пулей вылетел в коридор. Похоже, вид мой был слишком грозен для его нежной астральной души. Представляю. Лохматая раскрасневшаяся рыжая девица в мятом грязном платье и со шваброй наперевес напугает кого угодно. А следом за призраком в лабораторию по-хозяйски зашел Демион. Вид он имел грозный и притягательный. Единственное, что я смогла вымолвить, – это постыдное и маловразумительное: «Ы-ы-ы».

– Ты! – прошипел препод и ринулся вперед.

Я перепугалась такого напора и ярости во взгляде, швырнула в Демиона шваброй и, подобрав длинные юбки, кинулась наутек, лавируя между партами и стараясь ни обо что не споткнуться. Сердце колотилось в груди, как испуганный воробей, случайно угодивший между оконных стекол.

– Как я мог подумать, что ночью по моим владениям шастает кто-то другой! – грозно рычал он, следуя за мною по пятам и пытаясь ухватить за локоть. – Ты, видимо, никак успокоиться не можешь, да? Что тебе от меня надо?

Я хотела уточнить, что в данный момент это ему от меня что-то надо, а не мне, но разумно промолчала. Во-первых, боялась разозлить, во-вторых, берегла дыхание.

Он нагнал меня у стены, рывком развернул и притянул к себе. Кожу опалило обжигающее дыхание, а к щекам прилила краска стыда. Демион находился так близко, и глаза его казались настолько синими, что я совсем перестала соображать и доверчиво обмякла в сильных руках. Я еще помнила, какими мягкими были его губы, и хотела снова ощутить их вкус, поэтому потянулась сама, чувствуя, как учащается дыхание и перед глазами плывет картинка, но едва расслабилась и забылась, как сразу же получила щипок за известное место. Труселя, в отличие от меня, бдительность не теряли. Я ойкнула и принялась вырываться.

– Что, рыжая? – прищурившись, спросил он. – Как ты мне представилась – Темьяна? Это твое имя?

– Не совсем! – буркнула я, раздражаясь все сильнее.

Труселям явно не нравилось тесное соседство с шикарным блондином, и они создавали мне максимум неприятных ощущений. В этот момент я готова была побить папу. Нельзя же так со своей дочерью! И еще этот тут отношения выясняет!

Блондин слегка толкнул меня и сделал шаг вперед. Я оказалась прижата к стене. Стало страшно и волнующе. Демион наклонился, принюхался и с ехидным смешком выдал:

– Да ты, рыжая, пьяненькая… Не боишься отчисления? У нас запрещены алкогольные напитки, а два отчисления за месяц… – Он задумался и медленно облизнул нижнюю губу, даже не отдавая себе отчет, для чего это делает и как смотрится со стороны. Вот зачем он так со мной? – Это, наверное, очень много, – закончил Демион, а я забыла, с чего начался наш разговор. Только спустя секунду сообразила: речь идет об отчислении.

– Боюсь, – согласилась я. – Но буду сопротивляться всеми силами…

– Ты, наверное, с ректором нашим не знакома… – Демион ухмыльнулся, и я не смогла ответить иначе.

– Ну откуда же мне? – вырвалось прежде, чем я успела подумать и взвесить все «за» и «против». – Познакомишь?

– Обязательно. – Он хищно улыбнулся, не заметив подвоха. – Ты же понимаешь, почему мне совершенно не хочется, чтобы ты здесь училась? Тот досадный инцидент, который произошел по твоей вине, может не очень хорошо сказаться на моей репутации. Ситуация рано или поздно всплывет. А мне это не нужно.

– Ну конечно! – буркнула я. – Во всем виновата я. Ты вообще в стороне стоял!

– Я не знал, сколько тебе лет. А ты врала и подставила не только себя, но и меня.

– Ну прости! – Я вины не чувствовала и в угрозы об отчислении не верила. Папа будет орать, но это его нормальное состояние. – Мне в академию хотелось больше. Тут интереснее. А ты под руку подвернулся. За подоконник и тебя меня отчислили из пансиона, и вот я здесь.

– Верю. Ты в пансионе смотрелась чудно, но и тут ты учиться не будешь. – Демион не сомневался в своих словах.

– Щас! – Я упрямо выпятила подбородок.

– Пошли уже!

Он потянул меня за руку, а я уперлась каблуками в пол, внезапно вспомнив, что где-то там по коридору бродит несчастное Пироженко. Интересно, как Демион его умудрился не заметить? Я не знала, что меня пугало больше: то, что оно сейчас может поджидать нас под дверью, или что его там нет. И то и другое было плохо.

– Куда ты меня тащишь? – пыхтела я, упираясь. Надо было исправлять ситуацию, а я не знала, как. Силы были слишком неравны.

– Да тут недалеко, – отозвался Демион. – В кабинет к ректору. Он просил узнать, кто там буянит в лаборатории. Арион фон Расс жаждет наказать нарушителя по всей строгости. А если учесть то амбре, которое от тебя исходит… Думаю, учиться ты здесь не будешь точно.

– Вот и почему ты такой злой? – бухтела я, оглядываясь по сторонам и понимая, что Пироженко, похоже, попалось непослушное и куда-то убрело. – Что с тобой произошло?

– Слава богам, ничего! Просто, знаешь ли, я не интересуюсь маленькими девочками. И не хочу тебя каждый день лицезреть перед глазами.

– Да-да, оно и видно! – съязвила я и добавила: – Да и тебе бы лучше исчезнуть с глаз долой. И не раздражать меня!

– Ну так больше и не увидишь!

Демион остановился так резко, что я не удержалась и полетела вперед, уцепившись за его рубашку и врезавшись ему в бок. Демион был вынужден чуть развернуться и обхватить меня за талию. Клубнички на Труселях возмущенно зашевелились, и я тут же отскочила, некстати вспомнив про припрятанное в кармане проклятие. Испуганно покосилась на Демиона и сунула руку в карман. Конечно же сгустка энергии там не было. Очень хотелось верить, что я его просто потеряла.

Глава 3

Гуляй, пока молодой

Видимо опасаясь, что жертва уйдет, Демион схватил меня за руку и потащил за собой по коридору. Я упиралась каблуками, сопротивлялась и совершенно рефлекторно орала: «Па-а-апа!» Не то чтобы я жаждала его появления. Вовсе нет. Просто нормальные дети в детстве зовут маму, а вот я – папу. Он не заставил себя ждать. Причем не выскочил, выбивая двери кабинета, чтобы спасти единственную дочь, а вышел нам навстречу вальяжненько так, с ехидной улыбочкой на смуглом, довольно красивом лице. Папа у меня был мужчиной видным, только характером обладал отвратительным и очень уж любил орать.

– А-а-а! Упыреныш, по недоразумению носящий звание мага! – с воодушевлением начал он. – Ты уже имел счастье познакомиться со стихийным бедствием, которое по совместительству является моей горячо любимой дочерью? Судя по воплям и грохоту, разносящимся по этажу, – имел. И знакомство произошло, как эта рыжая зараза любит, с огоньком! Недаром призраки-охранники трясутся, словно флаг нашей славной империи на ветру. Понравилось?

– Д-д-дочь… – просипел Демион.