В надежных объятиях Смерти

– Как я его вижу? – маг хмыкнул. – Я потратил много времени на изучение потока магии и нашел много интересных вещей. Это не исключение.

Гончая сильнее сжала пасть, отчего зверек забился с двойной силой.

– Вас учили в Академии, что случится с магом, если его проводник погибает?

– Не надо, прошу… – от вида бьющегося в пасти лисенка мое сердце сжалось, а на глаза навернулись слезы. Проводник может существовать без хозяина, слоняясь по миру в поиске нового сосуда, но вот маг без проводника просто-напросто не сможет держать в себе излишек магии, отчего она его просто сожжет изнутри. Но мне на себя было наплевать. – Войд ни в чем не виноват! – дрожащим голосом проговорила я.

– Ты сделала выбор, Инесса, сделала.

Маг взмахнул рукой, и гончая резко сжала пасть, переламывая позвоночник лисенку. В следующую секунду, вместе с моим криком, их обволокла черная сфера, в которой яркой вспышкой происходит взрыв, сжигая и гончую, и повисшее тельце проводника в ее пасти. Мой поток внутри меня взорвался не хуже взрыва в сфере, опаляя все мои внутренности. Я забилась в удерживающихся меня оковах. Крича от боли, которая причиняла мне магия, и от потери друга, я желала одного – последовать за Войдом. Мне уже было все равно, и когда связь с проводником пропала окончательно, а поток прекратил обжигать меня, я повисла в оковах безмолвной куклой.

«Я сдаюсь…»

При этой мысли шрамы на лице запылали, и мое сознание заволокло туманом, который лишил меня всех чувств разом. Я не испытывала ничего: ни боли, ни потери, вообще ничего.

– Так же намного лучше, не ощущать ничего…

Голос мага был торжествующим, но теперь меня это не злило и не раздражало. Я вообще стала думать:

«А что такое злость или ненависть?»

Выпрямилась и бездушно взглянула в глаза мужчине. На его лице была улыбка.

«А что такое улыбка? Почему люди улыбаются?»

Я пыталась вспомнить, но в душе царила пустота, которая не позволяла что-либо воспроизвести. Мои руки и ноги стали свободными.

– Теперь ты под моей властью, льера, – он взмахнул рукой, и я повторила его движения, при этом с моей руки сорвалось заклинание, и нас с ним окружил черный огонь. – Превосходно! – он радовался как дитя новой игрушке, а я просто смотрела безразлично на сотворенное мной пламя.

– Я раньше так не умела, – мой голос был сухим и бесцветным.

– Конечно, и до сих пор не умеешь. Это я управляю твоим потоком, и это я сотворил, но твоими руками.

– И что теперь? – я была сама невозмутимость.

Маг подошел ко мне с азартом в темных глазах и поднял мою голову за подбородок, заставляя посмотреть на него.

– А теперь будем достигать желаемого, льера, – он провел тыльной стороной своей костлявой руки по моей щеке и с усмешкой продолжил. – Сегодня ты отдыхаешь, а завтра мы посмотрим на тебя в действии. Один гарнизон слишком долго противостоял нам, надо его убрать с нашего пути. Так что ступай, тебя проводят в твое новое жилище, а завтра снова встретимся.

Я безразлично пожала плечами и пошла на выход из зала, где меня уже ждал Карнэр. Даже к нему я перестала что-либо чувствовать. Он попытался схватить меня за руку, но по привычке я все же отшатнулась, заехав ему локтем в живот. В тот же момент рядом с нами появился темный маг:

– Карнэр, я знаю о твоем отношении к льере, но с данной минуты она считается неприкосновенной, и если посмеешь тронуть ее, можешь прощаться с жизнью.

Эльф побледнел и с изумлением посмотрел на меня:

– Так она теперь?

– Совершенно верно. А теперь ступайте.

Иримон поклонился хозяину, и, посмотрев на меня с той же торжествующей улыбкой, что и маг десять минут назад, предложил следовать за ним. Меня действительно привели не в темницу, а в обычную комнату, где стояла узкая, но с матрасом и подушкой кровать, а также имелись канделябры со свечами. Из-за поглощения камнем тэхо магии, магическое освещение тут не могло существовать, только заклинание сотворенное магом с кулоном-артефактом, и то на несколько минут. Поэтому комнату освещал живой огонь, который от созданного нами небольшого сквозняка танцевал на фитилях свечей.

Карнэр показал мне, где находится уборная, а также умывальник, и все с той же улыбкой на своих пухлых губках распрощался со мной и ушел, оставив меня одну. В голове было пусто, в принципе, как и на душе. Что меня ждет завтра, не интересовало совершенно, и, просидев на кровати не меняя позу целый час, пошла искать кого-нибудь, кто смог бы меня покормить. Если чувств я и лишилась, то потребности организма продолжали существовать, и в данный момент мой желудок хотел, и с рычащим звуком требовал закинуть в него еду, и желательно побольше. В коридоре было темно, но магия помогала видеть все до мельчайших подробностей, и поэтому факел, который был закреплен около двери, я не стала брать, отправившись на поиски кухни. Страха заблудиться в темных коридорах я больше не испытывала, уверенно идя вред, надеясь на свою интуицию.

Как все же быстро поменялось мое отношение к этому месту и его обитателям. В голове крутилось много мыслей, воспоминаний, но понять или вспомнить, что я испытывала к ним, так и не смогла. Мне, почему-то казалось, что неважно, на свободе я или нет. Сейчас меня вел только инстинкт голода, а все остальные чувства были скрыты под плотным черным туманом в моей голове. Я помнила, что только недавно сидела в темнице и с полной уверенностью ждала свою погибель, поглаживая маленького черного лисенка.

«Лисенок…» – При мысли о маленьком зверке что-то внутри меня колыхнулось, жаркое и живое, отчего туман в голове стал плотнее, моментально помогая мне забыть это чувство.

Петляла я долго, но при этом все же пришла к месту, где витал вкусный запах еды. Деревянная дверь подалась легко, позволяя мне заглянуть в помещение, которое оказалось столовой. Она была небольшой. Я насчитала одиннадцать круглых столов с тремя стульями по краям. Деревянная поверхность столов была покарябана и блестела жирными пятнами, но чувства брезгливости я не ощущала, идя дальше на поиски еды, которая манила своим вкусным запахом. В углу столовой было прорублено окно, за которым было светлее и оживленнее. Мое появление в узкой двери заметили сразу, причем женщина, которая несла поднос, выронила его, упомянув Проклятого Бога. Железная посудина с грохотом упала на каменный пол, привлекая внимание остальных присутствующих. Я изучающе посмотрела на каждого, пытаясь вспомнить, что означают расширенные глаза, побледневшее лицо и прикрытый ладонью рот. Повисла полная тишина.

– Добрый вечер, – решила первой прервать молчание. – Мне бы поесть.

Я хотела сказать последнюю фразу более жалобно, но забыла как звучат просительные интонации, и мой голос получился все таким же сухим и бесцветным.

Женщина переглянулась с мужчиной, который медленно подошел к ней и поднял поднос, и все еще с бледным лицом ответила мне:

– Ужин еще не готов, льера, но можете подождать в зале, уже скоро…

– А можно я останусь тут и тихо посижу? – перебила я ее.

Она прижалась к мужчине боком, и опять взглянула на него.

– Конечно, льера. Можете посидеть около двери на стуле. Все скоро будет готово, – подал голос мужчина, обняв женщину за плечи.

Поблагодарив, я развернулась и проследовала к указанному месту. Люди все еще с непонятными мне лицами косились на меня, но продолжили прерванное дело. Через десять минут в помещении воцарилась оживленность. Они поняли, что я пришла с миром и наказывать их не собираюсь.

«Зачем мне их наказывать?»

В голове царил бардак, который если и захочешь не разгребешь, поэтому поломав голову, решила не загружать себя, ведь итог всплывал всегда один – мне все равно. Ужина я дождалась, так же тихо сидя на стуле, слившись со стеной. Уже более уверенным голосом, женщина прогнала меня в зал, велев взять поднос с приборами и встать на раздачу еды. Ее командный, но добрый голос пробудил во мне что-то, отчего она взмахнула рукой и прокричала мужчине:

– Дорогой, а у нашей гостьи оказывается синие глаза, – звонкий окрик вернул мне прежнее состояние, поэтому, когда он подошел, женщина с досадой вздохнула и поругала себя за то, что спугнула момент.

В зал стал подтягиваться народ, с шумом и смехом накладывая себе еду на поднос. Я села в самый темный угол, где хорошо просматривалась вся столовая. В основном здесь были люди: накачанные, с лицами разбойников мужчины, но и представители другой расы тоже присутствовали. Один из них – эльф – стоило только его золотоволосой голове появиться в дверях, привлек мое внимание. Он как лучик света был среди темных и громоздких людей. Да, на эльфов я уже насмотрелась до такой степени, что стала приравнивать их к обычному статистическому человеку, но этот не вошел в никакую категорию. Мой взгляд стал быстро цепляться за все, что отличало его от остальных эльфов: короткие волосы, более широкие плечи и накачанное тело. Нет, он не был перекаченным, как многие находящие здесь мужчины, но для эльфа, чья физиология позволяет быть сильным и без мускулов, смотрелось необычно. Единственное, что относило его к эльфам – красивое с точечными чертами лицо, заостренные уши и способность двигаться плавно и грациозно. Люди более резче в этом плане, что делало их какими-то дикарями. Я провожала взглядом все, что делал эльф: как берет предложенную тарелку с едой, ставит ее на поднос, идет к столу и садится спиной ко мне с другими мужчинами. На его широкой спине были закреплены два крест-накрест эльфийских клинка. То, что они относились к мастерам их расы, было видно сразу: блестящая отполированная сталь с узором вьющегося плюща и изящный эфес, со чуть удлиненным и острым наконечником. По желанию им можно резать, как и лезвием, так и наконечником рукояти.

Мой взгляд неотрывно следил за эльфом, обследуя его на необычность, в результате чего мужчина своим чутьем почувствовал мой взгляд и обернулся в поиске причины почесать себя между лопаток. Вместе с ним посмотрели и другие, с удивлением замечая меня в углу. В столовой повисла тишина, как только последний наемник отыскал предмет всеобщего любопытства. Опустив лицо, скрывая его в тень, я с безразличным видом продолжила прерванную появлением эльфа трапезу. Может раньше бы я и давилась едой под столь пристальным внимание, но теперь могла похвалиться идеальным безразличием.

От соседних столов послышалось перешептывание на тему, что я и есть тот маг смерти, с помощью которого их армии будет под силу дойти до нужного объекта. Мне было все равно, что за войско, что за объект, и зачем куда-то идти. Я только четко понимала, что браслеты на моих запястьях не позволят мне делать то, что я захочу.

«А хочу ли я что-либо делать?»

Мои раздумья прервал лысый мужик со шрамом на все лицо и кривой ухмылкой.

– Разве могут маги смерти быть такими милашками? – послышался общий смех и согласия с ним.

Этот вопрос я уже много раз слышала, но стоило мне поднять на него взгляд, как человек разом стушевался и резко побледнел.

– Простите, льера, – он как-то нервно поклонился и быстро ушел на другой конец зала.

Я медленно обвела присутствующих взглядом, оценивая их застывшие лица.