Посланники тьмы

– Узнаешь сразу. Как только увидишь горбуна, иди к нему. Это и будет приказчик Перипята.

Первоход поднялся с лавки.

– Не говори никому, что я в городе, – глухо сказал он. – Пока молчишь, буду приносить тебе каждые три дня по серебряному дирхему.

Замята ухмыльнулся.

– Смотри не опоздай. Новая княжья мучительница Ядвига будет рада поджарить тебе хвост. Видел бы ты, как эта баба управляется с дыбой – любо-дорого посмотреть!

– Не слишком-то веселись, – посоветовал Глеб глухим, рокочущим голосом, от которого по коже Замяты прошел мороз. – И завязывай с выпивкой.

– Чего это? – удивленно отозвался дознаватель.

– Во хмелю ты слишком болтлив. А это опасно. Бывай!

Глеб повернулся и вышел из комнаты.

7

Солнце закатилось за горизонт, отдавая город ранним сумеркам. А на пристани все еще кипела работа.

– Эй, дядька Елдын! – задорно прокричал молодой голос. – Дашь свою Елдыниху за титьку подержать?

– Я бы дал, да куда тебе! – ответил пожилой. – Мал, как сверчок!

– Уж ты большой. Пудовик!

Мужики захохотали, но кто-то грубо прикрикнул на них, и хохот смолк.

Глеб вынул изо рта окурок бутовой сигареты и щелчком пальца запустил его в черную воду реки.

– Эй, друг! – окликнули его сзади. – Ты чего тут позабыл?

Глеб обернулся и увидел огромного мужика, шагающего к нему по черному, подтаявшему снежку.

– Мне бы повидать приказчика Перипяту, – сказал Глеб. – Он здесь?

– Перипяту? – Мужик остановился и спокойно и неторопливо оглядел Глеба с ног до головы: – А на кой тебе наш Перипята?

Глеб дружелюбно улыбнулся:

– Хочу испросить работу.

– Для кого?

– Для себя.

Верзила осклабился и покачал головой.

– Не похож ты на грузчика, паря. Ты ведь охотник-промысловик?

– А ты как догадался?

– Вашего брата сразу видать. Даже когда оружия не носите. Вы на человека смотрите, будто из лука целитесь или обдумываете, как бы его к капкану и ловушке вернее подогнать.

Глеб засмеялся:

– Раскусил ты меня, брат! Только нынче и у промысловиков нелегкое житье. Хоть зубы на полку клади.

– Да уж, – усмехнулся грузчик. – От хорошего житья жилы надрывать не станешь. Тем паче – на пристани. Нет тяжелей работы, чем здесь.

– Но платят-то хоть хорошо?

– Хорошо, – согласился детина. – Но мало.

Глеб усмехнулся, покивал. Затем сказал:

– Знаешь, у меня тут дружок работал. Может, слышал – Дивляном звался.

– Дивляном? – Детина прищурил раскосые глаза. – Знал я одного Дивляна. Но уж лучше бы не знал.

– Отчего же так?

Верзила открыл рот, чтобы ответить, но тут из-за коробов вышел горбатый мужик в затасканном шушуне и с длинными, словно у паука, ручищами.

– Квасура, сучий сын! – гаркнул он. – А ты какого лешего тут лясы точишь? А ну, топай к сходням!

– Охолони, Перипята, – басовито парировал детина. – Тут вон про тебя спрашивают.

Горбун повернул массивную голову и воззрился на Глеба.

– Это ты, что ли, про меня спрашиваешь? – грубо спросил он.

– Я, – ответил Глеб.

– И зачем я тебе понадобился?

– Разговор есть.

Горбун прищурился:

– Какой еще разговор?

– Интимный. С глазу на глаз.

Приказчик сверкнул на детину глазами.

– А ты чего уши развесил? Топай немедля к сходням или оставлю без хлеба!