Тайна пропавшего академика

– Правильно, – одобрила Настя. – Это будет по правилам.

– Можно подумать, она у какого-нибудь колдуна курс проходила, – не сводил с нее глаз Дима.

– Курс не курс, а кое-что знаю, – настаивала Настя. – И вообще, при чем тут колдуны?

– Ладно вам препираться, – призвал всех к порядку Петька. – Обычно подобные клятвы приносятся так, – солидно изрек он. – Все рассаживаются вокруг свечи. Потом берутся за руки. И хором произносят клятву. Вы текст хорошо запомнили?

– Там и помнить-то нечего, – с пренебрежением отмахнулся Дима.

– Очень, гляжу, ты важный, – обиделся Петька, который добрых два часа промучился над текстом клятвы.

– Не обращай на него внимания, – скривила губы в усмешке Маша. – Димка всегда говорит, что выучил, а потом двойки хватает.

– Отстань, – огрызнулся брат. – Это мое сугубо личное дело.

– А из-за кого мы этим летом на дачу никак не могли выехать? – мстительно проговорила сестра. – Он, видите ли, по два раза каждый экзамен за седьмой класс пересдавал, а я его дожидалась. И все это называется Димочкино сугубо личное дело! – захохотала Маша.

– Слушайте, – с укором посмотрел на близнецов Петька. – Вы сейчас моих предков разбудите. Я повторяю: клятву все помнят?

Остальные кивнули.

– Беремся за руки, – продолжал командовать Петька.

Ребята мигом исполнили приказ. Пламя свечи внезапно сделалось ярче.

– Ого! – разом вырвалось у ребят.

– Начали! – шепнул Петька.

– Мы, – начали хором друзья.

– Петр Миронов, – отчетливо прошептал Петька.

– Дмитрий Серебряков, – подхватил Димка.

– Мария Серебрякова, – раздался взволнованный голос его сестры.

– Анастасия Адамова, – тряхнув густой гривой огненно-рыжих волос, произнесла Настя.

Настала короткая пауза, после которой ребята продолжили тихим, но стройным хором:

– Вступая в Тайное братство кленового листа, клянемся всецело служить его благородным целям, которым отныне и посвящаем себя без остатка.

Торжественный хоровой шепот прошелестел под сводами шалаша и смолк. Внезапно сверкнула такая яркая молния, что на улице стало светло как днем. В следующий миг ночную тишину прорезал оглушительный раскат грома. Затем все смолкло.

– Что это? – подались поближе к мальчикам Настя и Маша.

– Гроза, – постарался как можно бодрее откликнуться Петька, хотя и ему сделалось немного не по себе.

– А почему снова стало так тихо? – прошептал Димка.

– Потому что гроза еще далеко, – скороговоркою отвечал ему Петька. – Давайте продолжим, пока и впрямь ливень не хлынул.

– Он не хлынет, – вдруг очень тихо сказала Настя.

– С чего ты взяла? – спросили остальные.

– Посмотрите на небо, – ответила девочка.

Ребята выглянули на улицу и увидели чистое звездное небо.

– А еще недавно были тучи, – ошеломленно пробормотал Дима.

Никто ему не ответил. Каждому подумалось, что совпадений в эту ночь чересчур уж много.

– Ну хорошо, – первым взял себя в руки Петька. – Продолжим.

– Так уже клятву ведь дали, – ответил Димка. – Теперь можно…

И он покосился в глубь шалаша, где ребята еще с вечера припрятали бутерброды.

– Есть, между прочим, всем хочется, – вполне понял старого друга Петька. – Но сперва надо довести все до конца.

С этими словами Петька достал свернутый в трубочку лист плотной бумаги. Когда он его развернул, все увидели начертанную каллиграфическим почерком клятву Тайного братства кленового листа.

– Ну ты даешь! – вырвался восхищенный возглас у Димы, который всегда писал словно курица лапой.

– Старался, – коротко, но с большим чувством собственного достоинства отвечал Петька. – Теперь мы все должны подписаться под клятвой.

– Давай ручку, подпишемся, – торопливо проговорил Дима, душа которого продолжала изо всех сил рваться к заветным бутербродам.

– Никаких ручек, – отрезал Петька.

– Чем же ты собираешься подпись ставить? – с недоумением посмотрел на старого друга Димка.

– Подпись под настоящими клятвами всегда ставят собственной кровью, – торжественно изрек тот.

– Кровью? – побледнел Димка. – Это еще зачем.

– Так принято, – суровым голосом продолжал Петька.

– Иначе клятва вроде бы как всерьез не считается, – поддержала Настя.

– По-моему, это тоже предрассудки, – сопротивлялся Димка.

– Струсил? – ехидно взглянула на брата Маша.

– Ни фига! – вспыхнул Димка. – Просто глупости не хочу делать.