Четвертый год

– Ну лишь бы в болото не завели.

* * *

Правый берег Фреоны походил на левый не более чем пустыня на тайгу. Левый берег местами на несколько километров покрыт тростниковыми плавнями и лабиринтами пойменных проток и озер. Далее на много дней пути идет лес, и лес серьезный. Трудно найти солнечную лужайку с мягкой травой или чистую сосновую рощу. Что ни дерево, то великан; где нет бурелома, там непроходимый малинник или бесполезный кустарник. Под ногами то и дело хлюпает мох, предупреждая о близости болота или мрачного, чернильно-черного озера. В этом комарином раю недолго и депрессию заработать от мрака окружающего, а следом и повеситься. Передвигаться здесь без проводника трудно – звериных троп мало, да и ненадежные эти дороги… куда угодно завести могут. У сохатых, занимавшихся «строительством» этих магистралей, единого проекта не было, и брели они куда глаза глядели. Помогавшие им в этой работе медведи и волки поправлять ошибки рогатых великанов желания не испытывали – вот и возник целый лабиринт, где сам черт ногу сломит.

Зато правый берег – другое дело. Плавней нет, если не считать плавнями отдельные поросшие тростником заливчики. Далее узенькая полоска сырого пойменного леса, а потом надо топать вверх, и от солнца среди холмов здешних спрятаться негде – деревьев мало, да и те лишь по низинам обычно или на плоских водоразделах. Великолепный травяной рай для множества травоядных, простор и раздолье – иди куда хочешь. Следы сохатых встретить тут трудно, да и медведь редкость; зато оленей и антилоп полно, да еще и дрофы нелетающие, размером чуть ли не со страуса. Охотникам благодать – ничего подобного на левобережье не было. Да и не только охотникам благодать – у самого мрачного пессимиста в душе радость проснется, если прогуляется по этим холмам, попьет воды из кристально-чистого ручья, вдохнет полной грудью медовый воздух, пропитанный ароматами степных трав. А уж как весной здесь прекрасно – птичья трель не смолкает ни на миг, мечутся ошалевшие в пору гона антилопы, холмы алеют от цветущего мака и тюльпанов.

Полная благодать.

Ломкина на Земле все называли просто: Лом. Здесь звали так же, хотя он ни одной живой душе не рассказал о своем прозвище. Фамилию выдал, и все – теперь Лом навечно.

Сам не заметив, что мыслит вслух, он речитативом пропел:

– Я Лом. Я Лом двух миров. Я был Ломом на Земле, а теперь я Лом в этой жопе. Я космический Лом двух миров.

– Ты что, опять перебрал? – поинтересовался Кислый.

– Хотелось бы…

– Потерпи, недолго уже. А фамилия у тебя в тему. Вот у меня корефан был, старый корефан, на одном горшке выросли. У того фамилия Коноплев была. Прикинь, если бы он тут нашелся, были бы Ломкин и Коноплев.

– Прикол. Только ты реально уже мозги протрахал этим своим приятелем. Стопицот раз слышал уже про этот горшок и вашу совместную срань.

– Было бы что трахать! А жить с такой фамилией – это ментовским светофором работать.

– Не… Кислый… тут ментов нет.

– Зато тут Круг есть.

– Круг – реальное падло. В ментах и то больше человеческого.

– Спору нет. Лом, если мы попалимся с маком, я даже думать боюсь, что он сделает.

– Чего тут думать – финиш нам сделает. Это чмо меня за грибы четыре дня в погребе гноило. За мак нас раком через шлагбаум нагнут.

– За мак да… За мак он маму через шлагбаум, не то что нас…

Лом подрезал очередную маковую головку и, завороженно глядя, как выступает млечный сок, задумчиво произнес:

– Кислый, если и эта ханка[1 - Ханка – опий-сырец, подсушенный сок коробочек опиумного мака (жаргонизм).] не вставит, то мы реально попали. Хуже чем с шалой[2 - Шала – сухие измельченные листья индийской конопли.] попали. Мак какой-то не такой.

Кислый возразил:

– Шала и правда отстой, стога не хватит вставиться, но план[3 - План – смесь смолы и пыльцы индийской конопли.] ничего, приход был. А мак вроде нормальный, я и похуже видал.

– Да мы чуть не кончились, пока на пару раз вставиться плана не намацали на той поляне.

– Климат здесь не тот. Пыльцы мало, смолы тоже. Самим сажать надо.

– Иди Круга попроси землю под коноплю выдать, – буркнул Лом.

Приятели дружно хохотнули, представляя реакцию мэра. Кислый поднял голову, утер пот со лба, глянул в сторону реки, плюхнулся на живот:

– Лом! Ложись! Попалимся!

В крови Лома постоянно присутствовали сильнодействующие вещества, отрицательно сказывающиеся на реакции, и не только на реакции. Ничего не поняв, он насмешливо заявил:

– Кислый, ты по ходу пару стогов скурил уже, вдогонку к смоле. Мы на правом берегу, здесь Круга нет и не будет, тут островитян земля. Кончай придуриваться – я на такой развод не попадусь. Встал бегом и работай – я за тебя пахать тут не нанимался.

– Придурок! Торчок конченный! Ляг, пока не заметили!

Лом неохотно обернулся, посмотрел, плюхнулся рядом с Кислым, заикаясь, произнес:

– Может, это глюк?

– Реально не глюк, я даже слышу их уже. И не можем мы оба в одну тему заглючить, да и не с чего нам так глючить реально.

– А может, тут шала такая? Долгоиграющая?

– А может, ты сходишь и потрогаешь их?

Лом подумал и покачал головой:

– Не… сам иди. Чего ты мне такое говоришь – это же надо быть в голову трахнутым, чтобы пойти туда.

– Вот и я о том же. Это тебе не Круг. Эти через шлагбаум нагибать не будут. Эти сразу.

– Реально не будут, – согласился Лом и с нескрываемой печалью добавил: – По ходу мотать отсюда надо, хрен с ней, с этой ханкой. И лодке нашей полный капут – они как раз там тусуются.

– Да найдем мы еще поляну, тут мака по холмам много должно быть. Мотаем к лесу, а оттуда к Добрыне.

– Так Добрыня тоже через шлагбаум может, – опасливо возразил Лом.

– Ну Добрыня не Круг. Добрыня с понятиями, а не падло конченное. У него лодки есть, может, поделится, если расскажем про местную тему.

– Тогда пошли, – согласился Лом. – Но лучше поползли.

Глава 3

Ветер, как назло, стих перед самым городом, и к пристани «Варяг» подошел на веслах, под натужное пыхтение гребцов. В межень Хрустальная прилично обмелела, и течение усилилось пуще прежнего. Олег с радостью убедился, что за пару недель его отсутствия здесь многое добавилось – народ без дела явно не сидел. Главную башню, охраняющую причалы, достроили, наверху даже чашка катапульты виднелась. Половина речной стены готова, на второй работы еще немало, но там это не страшно – обороне помогает обрывистый берег. Если и на остальных участках то же самое, то можно считать, что крепость у бывших островитян уже есть.

Однако наибольший интерес у Олега вызвали не новостройки, а незнакомый корабль у верхнего причала. Не похож ни на «Арго», ни на «Варяга». Больше всего напоминает речную галеру из южных стран – таких немало перевидали во время торгового плавания за пороги. Было дело, даже воевали… Южные лица, мелькающие на палубе, окончательно уверили Олега в мысли, что к землянам пожаловали гости.

Такого еще никогда не бывало.

Корабль подтянули к причалу, опустили сходни. Шагать по ним пришлось снизу вверх – суденышко было сильно перегружено, пару раз даже дно цепляли, пока поднимались. На полпути Олега едва с ног не сбила его суматошная супруга, свалившаяся чуть ли не на голову. Насладиться встречей не дал Добрыня – здоровяк бесцеремонно ухватил друга за руку:

– Анька, отдай мужика, мне он сильнее нужен, чем тебе.