Лорд и леди Шервуда. Том 2

Тот переступил с ноги на ногу и, упорно продолжая смотреть мимо Марианны, с трудом выдавил из себя:

– Леди Марианна, я приношу вам свои извинения.

Его слова были едва слышны, и Робин рассмеялся резким злым смехом:

– Не так тихо, милорд! Твои обличения гремели на весь собор, и сам ты был куда более красноречив, чем сейчас! Повторяй за мной так громко, как только можешь, и молись, чтобы голос тебя не подвел!

Епископ, то бледнея, то заливаясь пунцовой краской от одолевавшей его бессильной ярости, стал повторять слова, которые ему подсказывал Робин, и голос епископа снова заполнил собор:

– Я, епископ Гесберт Герефордский, приношу извинения благородной леди Марианне Невилл и объявляю во всеуслышание, что почитаю ее достойной дочерью нашей матери церкви, безмерно восхищаюсь ее добродетелями, с легким сердцем прощаю ей появление в соборе в мужской одежде. Сам я обязуюсь денно и нощно молить Бога о том, чтобы он простил зло, причиненное моим родичем леди Марианне и ее покойному отцу!

Речь епископа была встречена рукоплесканиями и одобрительными криками. Многие, кто стоял поодаль от епископа, лорда Шервуда и Марианны и потому не видел их лиц, сочли, что епископ говорил от чистого сердца. Среди людей в соборе много было и тех, кто жил во владениях рода Невиллов. Они помнили и любили отца Марианны и ее саму, и им было все равно, искренно говорит епископ или нет. Главное, что он говорит об их госпоже добрые слова и кается в нанесенном ей оскорблении.

– А теперь, чтобы ваше примирение выглядело полным, протяни леди Марианне свой перстень для поцелуя, – сказал Робин, когда епископ замолчал, и посмотрел на Марианну: – Моя леди, я понимаю, как тебе противно целовать его руку, но прошу тебя сделать это ради своей и моей чести.

Епископ, стискивая зубы, заставил себя протянуть Марианне руку с перстнем, а Марианна так же заставила себя опуститься перед ним на одно колено и дотронуться до перстня губами, почувствовав при этом, как рука епископа сжалась в кулак.

– Поднимись, верная дочь церкви! – шепнул епископу на ухо Вилл.

– Поднимись, верная дочь церкви! – подхватил его слова епископ прежним громовым голосом, но тут же осекся и бросил на Вилла, который не удержался от смеха, самый убийственный взгляд. – С меня хватит унижений!

– Да, если впредь проявите благоразумие, – ответил Робин.

Глядя в глаза епископу, он подчеркнуто почтительно подал Марианне руку и вместе с ней и Виллом покинул собор вслед за новобрачными.

– Я еще сделаю подарок вам обоим – и тебе, и твоей ведьме! – с угрозой пообещал епископ, глядя вслед лорду Шервуда и Марианне. – Клянусь посохом, что потребую лишения сана любого, кто посмеет обвенчать тебя с ней!

– Решили сами оказать им такую честь? Или опасаетесь, что леди Марианна окажет плохое влияние на нашего лорда?

Епископ невольно вздрогнул, услышав над ухом голос Джона, встретился с ним глазами и прочитал в них угрозу.

– Даже не думайте чинить им препятствия! – и Джон выразительно покачал головой. – Благоразумие и сдержанность – самые приличествующие вашему сану добродетели!

Нагнав новобрачных, Робин обнял Алана и Элис и ласково поцеловал в щеку зардевшуюся девушку.

– Все, друзья, поехали праздновать вашу свадьбу! – сказал он и, оглянувшись на Статли, крикнул: – Вилли, снимай оцепление и посты! Передай всем благодарность от меня, и особенно от Алана, и вели возвращаться в Шервуд! Алан, если хочешь кого-то пригласить на обед в вашу честь, сделай это сам!

Не удержавшись, он снова прикоснулся губами к нежной щеке Элис. Алан недовольно притянул юную жену к себе.

– Считай, что этим поцелуем твое право первой ночи исчерпано! – проворчал он, посмотрев на Робина, и перевел взгляд на Элис: – А ты, бесстыдница, для чего венчалась со мной, если, едва дав брачные обеты, льнешь к Робину?

– Как же вы мне надоели этим правом! – воскликнул Робин. – Когда я им пользовался? Вы просто завидуете, что я им обладаю, а вы нет.

– Как раз сегодня им будет обладать Алан, а не ты! – поддразнил брата Вилл, целуя покрасневшую от его шутки Элис. – Поздравляю, малышка! Береги нашего Алана!

По знаку Робина стрелки сели на лошадей, и через несколько минут возле собора не осталось ни одного человека в зеленой куртке Шервуда.

– Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется? – спросил Робин Джона, который ехал рядом с ним.

Джон скользнул взглядом по усталому лицу лорда Шервуда и понимающе хмыкнул:

– Спать – чего же еще?! Два дня и ночь подряд на ногах – я сам готов уснуть хоть сейчас!

– Угадал! – подавив зевок, признался Робин. – Кажется, я с трудом удержусь в седле до лагеря, а ведь еще будет свадебный обед.

Джон заметил, как с ехавшей далеко впереди Марианной как бы случайно поравнялся Вилл и сдержал своего коня так, чтобы тот шел вровень с иноходцем. Посмотрев на задремавшего в седле Робина, Джон решительно толкнул его:

– Давно хочу поговорить с тобой.