Смех Циклопа

Он выигрывает.

Еще раз.

И еще.

Она – ни разу.

– Как все-таки у вас это получается, Исидор?

– Практиковали бы смирение – были бы непредсказуемой и могли бы выигрывать.

Он действует мне на нервы.

Он кидает спички на пол. Она подбирает их, складывает в коробок и прячет в ящик.

– Помогите мне, ну хоть капельку! Подскажите дорогу, угол зрения, подход.

Он мнется, потом бурчит:

– В прошлый раз я вам уже подсказал: вернитесь в историю, проследите, как рождался юмор. Вы это сделали?

– Дело в том, что я думала, что расследование преступления начинается с…

Она прикусывает язык.

– Видите, вы меня не слушаете. Зачем вам тогда советы?

– Пока что я иду классическим путем: патологоанатом, семья, подозреваемые. Потом я возьмусь за психологическую и научную стороны вопроса.

Исидор Каценберг кидает в бассейн селедки, его дельфины ловят угощение на лету.

– Вы заблуждаетесь, но… Памятуя былые наши приключения, я готов немного помочь в вашем классическом, как вы говорите, расследовании.

Так-то лучше! Спасибо, спасибо, спасибо!

Он бросает последнюю селедку и манит Лукрецию к своему письменному столу, к лэптопу.

– Что сказал вам последний подозреваемый?

– Это тот, кого предпоследний назвал «комиком под нулевым номером», Себастьян Долин. Он посоветовал мне побывать в Театре Дариуса.

– Его вы по крайней мере послушались?

– А как же! Я присутствовала на соревновании молодых учеников Школы смеха. Они состязались в импровизации.

– Ну и как вам?

Он наливает себе еще ароматного чая, не предлагая гостье.

– Выше всяких похвал! Перед их состязанием Дариуса воспевал Тадеуш, его брат.

– Что вы увидели? – нетерпеливо спрашивает научный журналист.

– Все, что я увидела, – место, где поощряют молодежное творчество. Я слышала слова признательности великому профессионалу, Дариусу. Его по-прежнему любят, им по-прежнему восхищаются, он продолжает вдохновлять новые таланты.

Осмелевшая Лукреция наливает себе чаю.

Исидор, поразмыслив, включает экран лэптопа.

– По-моему, надо продолжать копать в Театре Дариуса. Раз Себастьян Долин вас туда послал, значит, у него есть на то причины. Больше внимания к знакам.

– Он комик-неудачник, обозленный пьяница, завистник, мечтающий о мести. Он разговаривал со мной в полувменяемом состоянии.

– Тем более надо было прислушаться к его словам. Алкоголь снимает зажатость и выявляет истинные намерения. По-моему, он заслуживает доверия. Театр Дариуса, «выявляющий юные комические таланты», – первая кажущаяся мне многообещающей ниточка.

Лукреция Немрод недоуменно молчит.

– Вам кажется, что без помощи вы ничего не добьетесь, – продолжает Исидор. – Помогая, я на самом деле только мешаю вам нащупать ваш собственный стиль расследования.

На ее лице появляется упрямое выражение.

Мужчина в кимоно запускает программу просмотра изображений со спутника, укрупняет масштаб. На экране Театр Дариуса. Он переходит в режим 3D, включает StreetView и изучает здание во всех ракурсах. На экране фасад театра, потом соседние стены.

Внезапно он останавливает изображение и начинает масштабировать детали.

– Полюбуйтесь вот на это. Необычно!

Она приглядывается.

– Надпись «Выходной – понедельник». То же самое написано на их сайте.

– Что с того? В понедельник вечером все театры закрыты. Что в этом необычного?

Исидор Каценберг сохраняет некоторые снимки из интернета в памяти компьютера, пробует попеременно дневной и ночной режим.

– Посмотрите, когда сделан этот снимок.

– В понедельник, в 23.58.

– Театр закрыт, но во всех окнах горит свет. Вас это не настораживает?

– Бухгалтеры, наверное.

– Во всех окнах?

– Значит, в разгаре уборка. Уборщицы любят включать весь свет.

Он запускает программу за программой, переписывает фотографии, собирая их в папку «Расследование «Дариус»». Потом на экране возникает график с цифрами.