Скитальцы океана

– Наоборот, его следовало бы вооружить.

– С чего вдруг?!

– Поскольку на самом деле у него в запасе нет ни одного пистолетного заряда. Как бы он при этом ни храбрился. Другое дело – Вент.

– Думаю, ничего страшного не произойдет, если после сегодняшней вылазки нас станет не четверо, а всего лишь трое… – задумчиво жевал травинку Гунн.

– Не торопитесь, боцман, не торопитесь; вы не на пиратском судне и над вами английский флаг, а не «Веселый Роджер».

11

Только теперь Рольф приблизился к раненому и внимательно осмотрел его. Грудь бедняги была оголена, и из окровавленной повязки сочилась кровь вместе с остатками морской воды. Он еще жил, еще что-то бормотал в бреду, но уже было ясно, что время его исходит.

– Эй, Вент! – позвал Рольф пирата, уже намеревавшегося начать восхождение на хребет. – Вернитесь и останьтесь с раненым. В трехстах метрах отсюда – вон в том направлении – протекает ручей. Возьмите флягу, принесите воды и обмойте рану. Если этот несчастный умрет, идите в сторону вон той вершины, – указал на гору, видневшуюся неподалеку от Бухты Отшельника. – Мы найдем вас у подножия склона, спускающегося к океану.

Заметно было, что приказ капитана Венту не понравился, однако возражать пират не решился. Возвращаясь к раненому, он молча протянул Рольфу руку. Верно истолковав его жест, капитан так же молча вложил в нее лишь недавно отобранный у Вента пистолет, затем, метнув, вонзил в ствол дерева его нож.

– Для флотского лейтенанта его величества – неплохо, – оценил Вент, вновь давая понять Рольфу, что сломить его будет не так-то просто и что в роли капитана «Адмирала Дрейка», а значит, и своего вожака, Рольфа он все еще не признал.

– Не стоит так рисковать, барон, – недовольно прохрипел Гунн. – Эти бродяги – отпетые негодяи. Это говорю вам я, точно такой же бродяга и отпетый негодяй.

– Но вам-то я доверяю, боцман.

– Потому что только мне и можете пока что доверять.

– И все же будем считать, что теперь нас уже четверо, – и, выждав, пока Грей удалится еще шагов на десять-двенадцать, вполголоса проговорил: – И потом, без Вента нам легче будет выяснить, что представляет собой этот парень.

– Корабельный любимчик – вот что он собой представляет. Такие долго на кораблях не задерживаются. Тем более – на пиратских. Им хочется приключений и славы, славы и приключений. А море таких не терпит.

– Вам-то чего хочется, Гунн? Богатства, славы, чинов?

– Плевал я на все это, – и Гунн смачно сплюнул. – Все ваше золото и все ваши чины не стоят одного порыва мести. Нет, конечно, ни от денег, ни от почестей я не отказываюсь. Но и не стремлюсь к ним.

– Золото и чины – не стоят порыва мести? – щедро сморщил лоб капитан.

– Да, капитан. Золото и чины не стоят… порыва мести. Но только не надо сейчас об этом.

– И все же я верно понял: вы появились на море, стали моряком, пиратом… всего лишь ради мести?

– Вот именно: ради мести. Но только я ведь попросил вас, сэр… Потолкуем об этом в другой раз, – голос Гунна стал еще суровее. – В иной обстановке и более рассудительно.

– Как изволите, – высокомерно протянул Рольф, хотя категоричность боцмана явно обескуражила его.

– Извините барон, – понял свою оплошность Гунн. – На то есть причины. То, что мною движет, не подлежит ни пересудам, ни пониманию и осуждению. Это следует выносить в себе, проникнуться этим, взорваться собственными ненавистью и местью. Вот только вряд ли вам удастся постичь всю глубину и святость этого чувства, этой страсти.

Рольф снисходительно улыбнулся и похлопал боцмана по плечу.

– Зачем же так безнадежно, мистер Гунн? Обычно мне удается понимать своих собеседников. Тут многое зависит от того, как они объясняют свои взгляды.

– Мне почему-то показалось, что вам проще понимать корабельных любимчиков, вроде Констанция Грея.

– Не хватает еще, чтобы с первого же дня вы с лейтенантом Греем невзлюбили друг друга, – мрачно предупредил его капитан. – Но только помните: вражды на своем корабле я не потерплю.

Поднявшись на плато, Рольф повел своих матросов не на восток, к кораблю, а к западной оконечности острова, рассчитывая таким образом продолжить его обход. Впрочем, Грей все равно не знал, в каком направлении им следует двигаться, поэтому молча последовал за капитаном, располагаясь между ним и боцманом.

– Так все же: ты англичанин или испанец? – резко спросил его Гунн, как только они завершили подъем и двинулись по козьей тропе в сторону видневшейся вдали конусообразной вершины, очень похожей на вершину вулкана.

– Англичанин, естественно. Я уже сообщил об этом капитану.

– А может быть, испанец? Я встречал немало испанцев, которые довольно сносно калякают по-английски. Тем не менее впоследствии они оказывались испанцами, два якоря им под виселицу, что всегда основательно раздражало меня.

– Вас раздражает уже само то, что кто-либо из известных вам людей – испанец? – довольно миролюбиво удивился Грей. – Даже если он совершенно не враждебен вам?

– Уже одного этого, сэр, вполне достаточно, чтобы вздернуть его на любом из произрастающих здесь деревьев, – на ходу потянулся Гунн к низко свисающей ветке с желтоватыми, похожими на абрикосы, плодами, которые, хотя и отдавали легкой горьковатостью, но были очень сочными и великолепно утоляли жажду.

– Вы-то сами, как я уже обратил внимание, по-английски говорите с акцентом.

– С чем? – проворчал Гунн.

– Я сказал: с акцентом. Обычно по-английски так говорят то ли скандинавы, то ли германцы.

– А еще – благословенное Богом племя фризов, к которому принадлежал мой отец. В то время как мать оставалась саксонкой.

– Тогда откуда у вас такая ненависть к испанцам?

– Я не желаю объясняться перед вами по этому поводу, сэр. Но предупреждаю: если в конечном итоге окажется, что вы или ваш товарищ по команде – испанцы… И потом, я ведь не утверждал, что ненавижу испанцев только потому, что считаю себя чистокровным англичанином.

– Где вы выискали этого лютого испаноненавистника, барон? – все с тем же добродушием нарушил Грей молчание капитана. В общем-то, он был доволен, что пленение обошлось без схватки и что эти двое джентльменов относятся к нему не как к пленнику, а пусть пока что к ненадежному, непроверенному, но все же члену команды.

– Что произошло с остальными моряками, покинувшими «Адмирала Дрейка» вместе с вами? – не стал отвечать на его провокационный вопрос Ирвин Рольф.

– Одна шлюпка перевернулась на волне неподалеку от рифов, и мы видели, как моряки гибли в водоворотах, на остриях камней, а возможно, и в пастях акул.

– Вам уже удалось найти проход между рифами и благополучно достичь берега.

– Не совсем так. Мы действительно прошли через рифовый барьер, однако затем шлюпку швырнуло на прибрежную скалу. Спастись, как видите, удалось только нам троим. Да и то лишь потому, что мы с Вентом помогли коку Самуэлю – тому, раненому – добраться до берега. Тогда он еще держался. Однако морское купание на пользу ему не пошло.

– То есть вы уверены, что, кроме вас троих, никто из команды «Адмирала» берега не достиг?

– Почти уверен в этом, сэр.

– А ведь на вашем корабле было несколько пиратствующих испанцев, – вмешался в их разговор Гунн.

– Которых мы захватили в плен. Кажется, их было пятеро. Но когда вы напали на наш корабль, они взяли в руки оружие и погибли вместе со многими другими.

– Можешь считать, что им здорово повезло, парень. Так и передашь, встретив их на том свете, на задворках ада. Куда сам ты, уверен, тоже отправишься очень скоро.

– Разумеется, но только в вашей компании, боцман.