Я хотел, чтобы меня убили

– Да что ты говоришь!

– Ладно, я шучу. Просто мы действительно ужасно соскучились.

– А думаете, мне легко без вас? Но если в течение суток не выйдем на след беглецов, объявят федеральный розыск, и я сразу вернусь домой. Целую вас обеих.

– Слушай, Анна, – недовольно заявил Василий Иванович, – мне, конечно, плевать на твое отношение к Вихреву, но об Оле ты думаешь? Как я понял, ты хочешь переехать в Санкт-Петербург. Но мне Остап не внушает доверия, не будет он относиться…

– И что? – сердито перебила дочь. – Мне, выходит, ставить на себе крест?! Кому я буду нужна…

– Я это вот к чему, – резко остановил ее отец. – Делай со своей жизнью что хочешь, но Ольгу не тронь. Я не позволю тебе ей жизнь поломать.

– Да я и сама хотела просить тебя, чтобы Оля пожила некоторое время с тобой. Понимаешь, папа…

– Я все давно понял. – Он пошел к двери.

– Я с тобой, дедушка! – вскочила с дивана Оля.

– Конечно, мамане, как я понял, на тебя начхать, ей, видите ли, судьбу устраивать надо.

– Я люблю тебя, дедушка, – прижалась к нему внучка. – И бабушку люблю.

– Поехали отсюда, – проворчал дед.

– Слышал? – подмигнул сидевший в машине под окнами коттеджа Остап. – А ты говоришь, малолетка. Это и ништяк, иначе бы, может, по пьяному делу я не сдержался бы. А без нее поспокойнее будет. Шугов ничего не знает, и работа идет классно. Надеюсь, и не узнает.

– Погоди, – сказал Кирилл, – в натуре Шугов ни хрена не знает о грузе?

– Если бы узнал, сразу сдал бы. Честный дядя, советского воспитания.

– Ну как же, советского! Мой пахан так и загнулся от болезни, а не смог приноровиться к демократии. А Шугов вон сделал фирму, и все у него ништяк.

– Было бы в десять раз лучше, если бы он не был таким честным. Приходится возить самое большее три килограмма. Но посмотрим, как дальше будет. Он на Анку сейчас вроде наехал из-за внучки, но за свою дочь все отдаст. И надеюсь, ей все оставит.

– А если внучке?

– Посмотрим. Если девчонке, то заберем ее в Питер, скажем, что мать без нее жить не может. В любом случае заберем все.

– Ответь, только честно… – нерешительно пробормотал Кирилл. – Ты в натуре не боишься, что Вихрев…

– Пусть он боится. Встретимся, я ему все поотшибаю!

Ярославская область, Юдино

– Все проверили, – доложил полковнику ВВ капитан. – Нигде ничего не обнаружено. Под мостками, с них иногда ныряют, нашли углубление, земля поддерживается деревянным каркасом. Сделано, видно, давно, об этом никто из местных не знает, специально спрашивали. Нашли углубление случайно. У одного нашего прапорщика акваланг есть. Вот он и осматривал берег, под мостками вынырнул и увидел углубление. Но там давно никого не было, никаких следов человека. Он на всякий случай осмотрел и дно. Не было там никого. Да и откуда бы они узнали, если из местных и то никто не знает…

– Но все равно лучше об этом не говорить, – вздохнул полковник. – Мы должны были найти тайник раньше.

ВНИМАНИЕ: РОЗЫСК

МВД РФ разыскиваются бежавшие из мест лишения свободы с покушением на убийство часового Вихрев Виктор Анатольевич… Вулич Борис Витальевич…

Тверская область, Шестаково

– Фуу! – выдохнул лежавший на стоге сена Вихрев. – Как в раю! Точнее, как в детстве у бабушки в деревне. В Тутаевском районе она жила. Часто я у нее школьником на каникулах бывал. А ты в деревне жил?

– Не было там родственников, – ответил Вулич. – Курсантом когда был, ездили на уборку капусты, картошки и свеклы. Так сказать, шефская помощь, – вспомнив, улыбнулся он. – И все.

– Ништяк. В речке ополоснулись и в стог, и коньячок с яблоками. Всю жизнь бы так жил. Правда, те, кто честно живет, в большинстве самогон употребляют. Ну, водку в лучшем случае. А сейчас у нас уже капитализм. Как тебе смена строя?

– Сейчас вроде все налаживается. А было, конечно, караул. Да и сейчас до совершенства далеко, но все-таки лучше стало. Армию хоть устраивать по-человечески начали. А то как вспомню, как наши командиры жили… Поэтому многие и не женились. Жилья не было, куда супругу вести? Снимать квартиру было не по карману. Сейчас намного лучше стало.

– Как думаешь, с чехами когда покончат?

– Без комментариев. В девяносто шестом у нас на группу один телевизор был на двадцать пять человек. Но мы без всякого сожаления расстреляли его, когда показывали Масхадова, подписывавшего акт о выводе войск из Чечни. Россию поставили на колени. Поэтому я и не пытался восстановиться в армии после ранения. И ушел с облегчением. А вообще-то давай больше об этом не будем говорить.

– У тебя странная фамилия. Ты еврей?

– Одурел, приятель? – Вулич рассмеялся. – Прапрадед был словаком. И осталась от него только фамилия. У его потомков рождались только сыновья. А на мне, похоже, фамилия закончится.

– Рано ты себя хоронишь, будет еще и на нашей трассе зеленый светофор, и въедем мы на «мерсе» в счастливую жизнь.

– Не уверен, что для счастья нужен «мерседес». То, что я попал в тюрьму, печальная закономерность. Я сломался, одно время даже выпивать начал. Вовремя очухался. Родители умерли рано. Мама от рака, отец, наверное, от переживаний. Квартиру в Воронеже мне оставили. Я женщину взял с ребенком, пацаненку тогда год был. У нее муж в Абхазии погиб. Думал, может, все будет хорошо и войду в норму, плохо одному жить. А потом понял, что одному намного лучше было. Она уехала в Запорожье, а пацан стал Михальчуком. Хотел я его усыновить, хороший парнишка, но сомнения относительно Инки мучили. А потом встретил другую, Ирку. Пожалел и в квартиру привел. Когда под следствием был, адвокат ко мне приехал и говорит – беременна Ирина Воробьева от тебя. Ну я и отдал ей квартиру, пусть живет. Может, сына родит. Правда, фамилия будет не Вулич, но все равно моя кровь.

– А ты уверен, что она от тебя забеременела?

– Сейчас я уже ни в чем не уверен. Да пусть живет. Знаешь, я случайно встретил одного знакомого по Рязанскому училищу. Друзьями мы не были, но разговорились, отметили встречу. И он рассказал, что он сейчас во французском Иностранном легионе. И объяснил, что попасть туда можно. Загорелся я этим. Пить бросил, начал форму поддерживать. Поехал в Тутаев, там Мишка Арсеньев живет. Мы в Афгане вместе воевали. Там ему ногу и повредили, а потом отняли. Я часто с ним общался. Вот и поехал сообщить, что уезжаю. К его жене два азербайджанца пристали в баре. Я просто сказал, чтоб отошли, а они ножи достали. И все, замкнуло у меня. Когда очухался, двух ментов еще положил. Как я понял, меня из-за милиционеров и посадили. Хотя на суде защитник эту статью убрал. Они меня, по словам свидетелей, сразу бить начали. В общем, съездил во Францию и стал легионером, – усмехнулся Вулич.

– А там, говорят, даже имя другое можно брать, мы с мужиками читали где-то. Если тебя, конечно, Интерпол не ищет, а все остальное не в счет. Может, давай попробуем начать жизнь с чистого листа? Там же через какое-то время можно получить французское подданство, – заметил Вихрев.

– Намного легче сбежать из лагеря, чем попасть во Францию. Я говорю о нас. Совсем скоро, если не уже, наши фотоморды вывесят на плакатах «Внимание: розыск». Границу сейчас пешком не перейдешь. А уж на транспорте тем более. В Белоруссию мы и то не сможем уйти, не говоря уже о Франции. Я еще никак не привыкну к тому, что удалось уйти из зоны. Честно говоря, очень мало надежды было. Но получилось. Сначала надо выбраться отсюда и найти какие-нибудь документы. У тебя есть связи с такими людьми?

– По идее я должен был сказать – конечно. Но увы, я даже не знаю, кто может порекомендовать такого человека.

– Понятно! – рассмеялся Вулич. – Так, какова сумма в наличии? – Он вытащил из кармана деньги и стал пересчитывать. – Пять шестьсот.

– У меня две с половиной деревянными и пятьсот евро, – сказал Вихрев. – Плюс сто долларов. И почему мы не взяли все бабки?

– Они бы стали говорить ментам, что у них забрали деньги. И им поверили бы. Не могли эти шакалы быть пустыми. Ну а если в кармане тысяча с небольшим, то кто поверит, что какую-то часть денег забрали? И… – Вдруг насторожившись, он приложил палец к губам. Виктор замер.

– Надо вон в тот лесок идти, – услышали они женский голос. – Там полно подберезовиков. В том году знаешь сколько было!..

– Так сейчас жара какая, – возразила другая женщина, – а дождей вообще не было. Зря мы, наверное, пошли.

– Зато воздухом надышимся! – рассмеялась первая.

Две женщины средних лет с корзинками в руках подошли к стогу.

– Как сеном пахнет, – потянула носом одна. – Давай, Зинка, присядем, попьем чайку, поговорим… Я термос взяла, конфеты… Давненько мы с тобой не болтали.