Вы считаете это игрой?

– Погоди, ты это к тому, что они меня убрать пытаются?

– Я о том, что они могли подумать, что вы ищете Женю для того…

– Ерунда! Толик – сын моего брата, я вытащил его из грязи. А Лилька… Нет, они не могли.

– У них есть причина… Веская причина. Они знали, что вы поехали в Борисов. Допустим, они не нанимали киллера, просто кто-то из них дал информацию о том, где вы находитесь. В этом я уверен. Так быстро найти цель в чужой стране невозможно. Чтобы киллер немедленно вышел на…

– Верно. Но как мне теперь быть? Убить их сразу или попытаться выяснить, кому они сообщили адрес? Или отдать их тебе, и ты все выяснишь? А если это не они? А ты добьешься признания и…

– Вы себя слышите, Эдуард Анатольевич? – усмехнулся Ахан. – Я работаю у вас, чтобы сохранить вам жизнь в случае нападения, покушения и прочего. А вы обвиняете меня в попытке…

– Извини, – остановил его Дорофеев. – Знаешь, в глубине души я понимаю, что скорее всего это Толик или Лилька, но не хочу верить. Для меня это даже хуже, чем, если бы, к примеру, подготовил это покушение ты. Ты охраняешь меня за деньги, а они… – Не договорив, он закурил сигару и вздохнул. – Но больше некому. Нет у меня конкурентов, которым станет легче, если меня не будет. Нет таких. Но я просто боюсь признать, что в этом виноваты Лилька или Толик. Сами они не могли нанять киллера. Хотя Толик имеет связи в криминальной среде. Да и Лилька тоже. А значит, они все-таки могли, – помолчав, пробормотал Дорофеев. – Но доказательств пока нет, поэтому и обвинять их я не могу.

– Эдуард Анатольевич, если бы вы не уронили очки и не нагнулись за ними? Что тогда?

– Надеюсь, ты пустил бы себе пулю в лоб.

– Скорее всего не пустил бы, а поехал бы в Москву, загнал бы обоих в спортзал и все бы узнал. И убил бы. Не буду врать – не потому, что вы мне так дороги, а потому что в вашей гибели была бы и моя вина. К тому же вы все-таки…

– Шеф, – заглянул в комнату невысокий мужчина, – Малкин приехал.

– Пустите, – кивнул Дорофеев. – О покушении ни слова.

– Он уже знает, – ответил невысокий, – услышал в магазине.

– Черт возьми, – проворчал Дорофеев. – Как быстро…

– Сарафанное радио, – хмыкнул Ахан.

Россия, Санкт-Петербург

– Ну что, Алик?! – нервно спросила по телефону молодая женщина.

– Едем домой, – ответил ей мужской голос. – Валька жив и здоров. Давай пока прервемся, здесь менты на дорогах, а по сотовому говорить за рулем запрещено. Все нормально.

Женщина, плача, села в кресло.

– Я ж говорил, надо было в милицию обратиться! – прорычал пожилой мужчина в очках.

– Что там, Зина? – сквозь слезы спросила пожилая женщина.

– Едут, – ответила та. – Все нормально, так Алик сказал. Валя жив и здоров… – Она громко заплакала. Пожилая, присев рядом, обняла ее и тоже зарыдала.

– Тьфу на вас, бабье племя! – проворчал мужчина. – Радоваться надо, а они слезами заливаются. Вот жизнь пошла, повидали внука, выходит.

– Они домой пошли, – сообщил по телефону мускулистый мужчина в темных очках. – Все нормально. Кстати, у Отрадного их машину остановили гаишники, и ничего. В общем, все путем. Возвращаюсь.

– Значит, все-таки родила, – усмехнулся загорелый крепыш. – А я думал…

– Сын у тебя, Костя, – сказал молодой, но уже седой мужчина. – Понятное дело, надо бы как-то помочь, но это значит – признать ребенка. Тогда не видать тебе Луизы. Кстати, она ни разу не приходила и не звонила. Я, признаюсь, думал, что она нашла себе кого-нибудь. Проверил, нанял частного детектива, но только зря потратил деньги. Живет одна с ребенком, работает, с ребенком соседка сидит. В этом ей повезло. Соседка, судя по всему, денег с нее не берет. Сама она бездетная, муж умер три года назад. Ей, видно, в радость с пацаненком возиться. Это я все год назад узнал, когда мальчишке пять было. Сейчас не знаю, может, и уехала куда. Но то, что у нее мужиков не было…

– Да мне все равно, – перебил загорелый. – Если бы я был уверен на все сто, что пацаненок мой, то, может…

– А что мешает сделать анализ ДНК? – насмешливо спросила сидящая на диване миловидная блондинка. – Сейчас запросто устанавливают отцовство. Но тебе, Костя, ребенок не нужен. Ты вообще вспоминать о ней не хочешь, потому что опасаешься: узнает Валерий Викторович – и не видать тебе Лизки, которая представляется всем как Луиза. – Она засмеялась. – Впрочем, я тебя понимаю. – Блондинка налила себе мартини и сделала глоток. – Что ты можешь получить от врача-недоучки, кроме любви? Какой-то ребенок и…

– Хватит, Нинка, – недовольно остановил ее Константин.

– Да я еще и не начинала, – усмехнулась она. – Почему ты не любишь, когда тебе говорят правду? – Нина посмотрела ему в глаза. – И еще – не закрывай мне рот. Кстати, как твои дела? – ехидно поинтересовалась она. – Я почему-то думала, что ты не вернешься в Питер. Знаю, за эти годы ты несколько раз приезжал, но нигде не показывался. Не понимаю, чего ты боишься. Она не звонила тебе и не искала. Я видела ее недавно и поняла, что она довольна жизнью. Кстати, мальчик просто чудо, на тебя не похож ни капельки. Не понимаю я твоего страха. Если бы она хотела, то давно нашла бы тебя. Ты ей, похоже, не нужен. Оно и понятно – лучше быть одной, чем вместе с кем попало, – перефразировала она Омара Хайяма. – И уверяю тебя, Костик, и тебя, Альберт, – она взглянула на седого, – что даже если сейчас Константин появится у ее порога с букетом ее самых любимых цветов и упадет на колени, она просто закроет перед ним дверь. Я уважаю эту женщину. А ты заслуживаешь только презрения. И поверь, Костя, придет время, и ты сам поймешь это. Все ясно? – засмеялась Нина, увидев, как мужчины переглянулись.

– Как ни странно это прозвучит, – тихо произнес Альберт, – Нина права. Ты не достоин этой женщины.

– Господи! – удивилась Нина. – Альберт, что я слышу? А я думала, что бывший прапорщик ВДВ, прошедший две войны, никогда не говорит того, что думает. Извини, – покачала она головой, – тебе сколько лет?

– А тебе зачем? – спросил Альберт.

– Когда я увидела тебя впервые, подумала – лицо на тридцать с небольшим, но весь седой. Потом поняла – седина от войны. Я права?

– Отчасти, – буркнул Альберт. – Однако мы собрались, чтобы решить кое-какие проблемы. Нас кинули на приличную сумму. И партия не пришла, хотя мы заплатили на неделю раньше. Ты, Костя, что-нибудь знаешь об этом?

– Менты перехватили курьера, – ответил Константин. – Но Валерий Викторович вернет ваши деньги.

– Странно, – не удержалась Нина, – чего это он вдруг расщедрился? Я знаю, что у него просто так даже горелой спички не взять. А тут вдруг вернет десять тысяч баксов. С чего бы это?

– Надеюсь, он все сам объяснит, – вздохнул Костя.

– Когда он вернет деньги? – спросил Альберт.

– Завтра вечером отдаст. Я пришел, чтобы сказать вам об этом и узнать о ней… – Он посмотрел на Альберта. – Кстати, Осокин, с меня причитается, и за частного детектива я тебе заплачу. А к тебе, Нинель, у меня будет просьба…

– Меня зовут Нина! – отрезала женщина. – И не надо сравнивать меня с Лизкой-Луизой. Я ни слова не скажу ни ей, ни ее папаше. Ты же об этом хотел попросить меня, Опарин? – усмехнулась она.

– Подожди, Валера, – проговорила женщина лет сорока, – зачем ты будешь отдавать деньги?

– Мне придется работать с ними, – ответил плотный высокий мужчина. – Я думал, обойдусь, но не получается. Хорошо, что они не узнали…

– Костя приехал, – в кабинет вошла красивая стройная блондинка, – и больше не уедет. Я правильно поняла, папа?

– Правильно, – кивнул отец. – Кстати, сегодня устроим небольшую вечеринку, а заодно и помолвку. Как тебе эта идея, дочь?

– Отлично! – Блондинка поцеловала его. – А ты, Вероника, кажется, как всегда, чем-то недовольна?

– Есть чем, – ответила та. – Порой не понимаю я твоего отца. Отдавать деньги, о которых никто не…

– Послушай, Вероника, – перебил Валерий Викторович, – я не раз просил тебя не лезть в мои дела и не обсуждать их. Рекомендую прислушаться к моей просьбе.

– Как же ты сел в машину к незнакомому дяде? – крепко прижимая к себе темноволосого мальчика лет семи, спросила Зина. – Ведь столько раз тебе говорили…

– Он мне «Футбол» подарил, – перебил ее мальчик. – Помнишь, мама, я просил «Футбол», но ты не купила. А дядя сказал, что подарит мне его. И повез меня поиграть. Он тебе звонил и сказал, что ты разрешила.