Точка бифуркации

– Сброс!

Под днищем что-то протяжно заскрежетало, гондола дрогнула, и почти сразу снизу раздался сильный всплеск.

– Первая пошла! Чуть правее, градуса три!

Дирижабль шевельнул рулями, словно кит хвостом, нос чуть заметно поплыл в сторону. Воздушный корабль всё ещё снижался, – хоть он и избавился разом от девятисот с лишком фунтов нагрузки, но и этот пузырь с лёгким газом обладал некоторой инерцией. Громкий всплеск, фонтан брызг, гондола завибрировала – «блимп» всё же ударился о волны. И в этот момент штурман рванул другой рычаг, с правого борта. Скрежет под днищем повторился, но шлепка на этот раз не было – видимо, в момент сброса торпеда была в воде. Дирижабль нехотя оторвался от поверхности и стал набирать высоту. Гул мотора усилился – оглянувшись, я увидел, как цесаревич навалился на штурвал, уводя нос «блимпа» в сторону моря.

– Четыре… три… два, – Штурман отсчитывал секунды, необходимые торпеде на то, чтобы преодолеть пять кабельтовых до борта британского броненосца, – Сейчас!

Поначалу ничего не произошло – но когда он привстал на своём сиденье, стараясь разглядеть, что творится впереди, ударил сильный взрыв. За ним последовал ещё один, гондолу тряхнуло.

– Попадание, – радостно завопил штурман, – «Свеаборг» тоже отстрелялся и тоже попал! Уносим отсюда ноги, покуда они не опомнились!

– …а потом мы обогнули остров Уайт и пошли на зюйд. На траверзе Шербура, милях в двадцати от французского берега нас уже ждал «Гамаюн» – чтобы не мозолить глаза англичанам, они снова подняли германский торговый флаг. В газетах потом писали, что русский царь продал кайзеру два новейших военных дирижабля, и как раз их испытания там и проходили…

– Так и есть, – отец согласно кивнул, – Я слышал, что в Германию отправили два аппарата в разобранном виде комплекта, включая двигатели. Дядя Юля поначалу протестовал, но Корф заявил, что они и так почти на две трети изготавливаются в Германии, так что скрывать особо и нечего. Вместе с дирижаблями туда направились инструктора – учить немцев обращаться с новой техникой. Так что, можно сказать, газеты не соврали.

– Ну, тогда нам до этого дела не было. Было уже довольно светло, «Гамаюн» принял «блимпы» и полным ходом двинулся на запад, вокруг Ирландии, и дальше, к берегам Скандинавского полуострова и в Архангельск. Немного опасались встречи с английскими крейсерами, но зря – один только раз увидели канонерку под «Юнион Джеком», но она быстро отстала. Хорошо, что здесь нет радио…

– Скоро появится, – сказал отец, – В войска и на флот уже пошли первые российские радиостанции, так что долго этот секрет сохранить не удастся.

Мы прибыли в Архангельск неделю назад, в первых числах ноября, пробившись через осенние шторма в арктических водах. Усталый «Гамаюн» (окончательно уже переквалифицированный в дирижабленосец Российского Императорского Флота) отстаивался в порту, залечивая раны, нанесённые ледяными ветрами и волнами Баренцева моря. Мы же с Яшей, а так же весь личный состав авиагруппы во главе с Георгием по железной дороге покатили в Питер. В грузовом вагоне, прицепленном к литерному составу, ехали оба дирижабля – в разобранном виде, разумеется.

В столицу мы прибыли сегодня утром, хорошенько выспавшись под стук вагонных колёс. Отец встретил меня на вокзале – и сейчас мы неспешно прогуливались по Невскому проспекту.

– Кстати, в позавчерашней Таймс» вышел большой репортаж об испытании двух военных дирижаблей, – сообщил отец, – Стартовали где-то близ Лондона, сделали круг над городом, прошли вдоль реки до устья Темзы и благополучно вернулись. Пишут, что на мероприятии присутствовал сам сэр Рэндольф Черчилль с сыном, причём тот находился во время полёта на борту одного из дирижаблей.

Я удивлённо хмыкнул.

– Это, что же, Уинни решил податься не в политики, а в воздухоплаватели? Ему же сейчас только тринадцать!

– Вот-вот исполнится пятнадцать. Сейчас он учится в Харроу, и отец настоял, чтобы сын поступил в военный класс. В «Таймс» пишут