Генерал армии Василий Маргелов

Пленный все же показал на карте, где проходит дорога на Кайрала. Там основательно готовились к встрече, взорвав мост и усеяв минами-растяжками поле, прилегающее к городку. Бой длился два часа. На помощь лыжникам Маргелова подошли основные силы полка. Взяв в полукольце оборону финнов, солдаты выбили их с занимаемых позиций. Отстреливаясь, оборонявшиеся отошли на запад. Шел третий день войны.

В одном из боевых донесений командира 596-го полка говорится: «Разведка ведется непрерывно. 2-й батальон выполняет особую задачу». В разведывательной роте, которой командовал лейтенант Петров, вместо 80 человек к этому времени в строю находилось 42 бойца. Маргеловские лыжники выходили в дозоры на пределе сил – без них бы полк не продвинулся и на километр.

Между тем вся 122-я дивизия, к слову, не имевшая ни одного танка, едва ли не ползла по единственной проходимой дороге. Для вездесущих шюцкоровцев[25 - Шюцкоровцы – финский охранный корпус, насчитывавший в 1939 году 140 тысяч человек, в том числе 40 тысяч женщин.], которые совершали рейды по тылам, дезорганизуя снабжение войск, – благодатная нажива.

Заняв Алакуртти, передовой отряд полка тронулся в путь. Преградил его сильный огонь. В том, что финны засели в прочных укреплениях, Маргелов сомнения не имел, как не сомневался он и в том, что противник уготовил огневую ловушку для главных сил. Риск был велик (связь с комполка осуществлялась только посыльными), к тому же финны оказались предусмотрительными и вырубили напрочь лес у себя в тылу – обход был бесполезен. Однако Маргелов принял решение на разведку боем.

Поставив задачу командирам рот, комбат вместе с начальником штаба выбрали позицию, с которой стали наблюдать за ходом боя. Первая, а затем и вторая атаки батальона были отбиты. По разведчикам били минометы, несколько раз ухнули пушки. Укрепрайон ожил и тем самым раскрыл себя. А тут ребята Петрова, разведчики-ползуны, приволокли пленного.

На следующий день полк, поддержанный артиллерией, шел в атаку не вслепую. И все же бой был упорным и продолжался почти двое суток. Исход его решил подошедший 273-й полк с гаубичным дивизионом.

В этом бою геройски погиб командир 596-го стрелкового полка майор Степан Терентьевич Казаков. 21 мая 1940 года ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Сохранился дневник начальника оперативного отдела 146-го стрелкового полка Э. А. Аппеля: «Неужели до дня Красной Армии мы не рассчитаемся с белофиннами? Это уже не хорошо. Во-первых: это отсрочка белофиннам, а во-вторых, пятно на нашей армии… В чем дело? Неужели сил у нас мало?».

Сил у фронта, который с 7 декабря 1939 года стал именоваться Северо-Западным, действительно не хватало, и новый его командующий командарм 1 ранга С. К. Тимошенко[26 - Заменил К. А. Мерецкова, который стал командующим 7-й армией.] произвел перегруппировку и подтянул резервы.

На Кандалакшское направление, которое считалось не менее важным, чем линия Маннергейма, был переброшен шведский экспедиционный корпус. Сопротивление противника нарастало. Об этом говорят и выдержки из боевых донесений:

«8 декабря противник сжег Куомиярви. Жаркий двухчасовой бой. Засады».

«9 декабря. Вылазки в тылу».

«15, 16, 17 декабря. Противник отбил все атаки наших частей».

«23 декабря. Полк начал отход. Противник, активно действуя на флангах и тылах, нападал на обозы и портил линии связи».

«25 декабря. В налете на штаб и тылы дивизии принимал участие 1-й Сальский батальон».

Проникнувшие в тыл финны не гнушались ничем и вырезали до последнего человека весь медсанбат, не пощадив ни раненых, ни медсестер. Трудно представить, какие чувства испытывали комдив Шевченко и комиссар Лисицын, глядя на гору трупов, застывших в страшных предсмертных позах. Увиденное взывало к возмездию. Приказ командира дивизии Маргелову был коротким:

– Действуй, капитан.

Прежде чем отправиться в рейд, Маргелов построил лыжников и без слов повел к медсанбату, подвергнувшемуся нападению извергов. Картина, представшая перед глазами, была ужасающей, кровь стыла в жилах. Поиск привел разведчиков в глубокий тыл 4-го армейского корпуса финнов. Под ударами штыков и ножей пал весь банно-прачечный отряд, беззаботно отдыхавший после дневных трудов. Разведчики разбросали листовки: «Месть сальцам за русский медсанбат».

…Откровенно говоря, не любил В. Ф. Маргелов вспоминать о войне с Финляндией. Все на ней шло как-то не так, не по привычной логике, и порой трудно было определить, где передний край, где фланги, где тыл. Приноровиться к такой обстановке мог лишь тот командир, который имел особое чутье, мгновенную реакцию и, конечно, отменные физические данные. Отмахать сотню верст по тылам врага незамеченным и вернуться с отрядом в полном составе удавалось немногим. К слову, весть о каре, постигшей финских тыловиков в отместку за гибель советских бойцов, находившихся на излечении, мгновенно распространилась по всем финским штабам. Больше такими жестокими выпадами стороны не обменивались.

Согласно боевым донесениям, 26 декабря 122-я дивизия перешла к обороне северо-западнее Куолаярви. Попала в очень сложное положение, так как фактически не имела соседей ни справа, ни слева. Облегчение наступило только после того, как 27 декабря начальник Генштаба Б. М. Шапошников приказал: «88 стрелковую дивизию, переводимую маршем из Архангельска в Кемь, повернуть на Кандалакшу, включить в состав 9-й армии и направить вслед 122-й стрелковой дивизии».

Пожалуй, это были самые тяжелые дни для измотанного в боях разведбата, которым командовал Маргелов. В мерзлой земле с помощью кирок и ломов устроили нечто подобное оборонительным позициям и жилым землянкам. В них под завывание пурги, и встретили Новый, 1940 год. Мороз достигал тридцати двух градусов. Командир полка майор Буковский был поставлен перед печальным фактом – боезапасы и горючее на исходе. Финны безнаказанно бесчинствовали на тыловых коммуникациях. И все же опыт борьбы с мобильным противником уже имелся. Об этом свидетельствует и распоряжение: «Командиру 2-го батальона В.Ф. Маргелову выделить один пульвзвод 4-пулеметного состава для курсирования по маршруту Меркеярви – Келосельки согласно графику. На стыках между батальонами установить фугасы и заграждения».

Как только снабжение было налажено, 596-й полк, а следом за ним и вся дивизия приступили к выполнению новых боевых задач. Особая роль, как видно из приказа этих дней, опять отведена батальону Маргелова: «2/596 без 4 ср (стрелковой роты. – А. Е.) выполняет задачу в интересах дивизии».

Нашел-таки Маргелов лазейку в системе укреплении финнов и вывел полк к высоте, получившей название «Груша». Финны сражались за нее с яростью обреченных и, сковав главные силы, дождались подкреплений и перешли в наступление. Порой дело доходило до рукопашной. Выяснив, где находится штаб 122-й дивизии, ударили по его расположению. Ближе всех к месту боя оказались лыжники Маргелова. Не подоспей они – и наверняка случилась бы беда, а соединение лишилось бы управления.

И вновь пришлось думать не о наступлении, а об организации обороны. Финны наседали на полки со всех сторон и нещадно обстреливали их из минометов. Хотя до паники дело не и не доходило, но и порядка особого не наблюдалось. Поступил приказ командарма В. И. Чуйкова: «Частям дивизии с целью занятия прочной круговой обороны начать отход на рубеж Меркеярви».

Со стороны могло показаться, что это вовсе не отход, а бегство. Однако это было не так. Батальон Маргелова перед отступлением вынес с поля боя всех убитых и раненых. Делом воинской чести всегда было похоронить погибших, или, как тогда писалось в извещениях, убитых в бою «с белофинской бандой», по-человечески.

В бедственное положение попала и соседняя 44-я дивизия. Нужны были виновные – очевидные причины болезненных неудач анализировать не хотели.

ДОКЛАД

командующего 9-й армией начальнику Генерального штаба

о суде над виновными в поражении 44-й дивизии и исполнении

приговора 11 января 1940 г.

Докладываем. Суд над бывшим командиром 44 сд Виноградовым, начальником штаба Волковым и начальником политотдела Пахоменко состоялся 11.01 в Важенваре под открытым небом в присутствии личного состава дивизии. Обвиняемые признали себя виновными в совершенных преступлениях. Речи прокурора и общественного обвинителя были одобрены всеми присутствующими. Суд тянулся пятьдесят минут. Приговор к расстрелу был приведен в исполнение немедленно публично взводом красноармейцев… Выявление всех предателей и трусов продолжается.

    Чуйков, Мехлис.

ДОКЛАД

командира особого стрелкового корпуса командующему 9-й армии

о недостатках в материальном обеспечении 122-й стрелковой дивизии 17 января 1940 г.

Прошу принять меры по существу. Дивизия находится в крайне тяжелом положении. До сих пор дивизия не получила валенок, перчаток, шинелей (получаем старые и из них большое количество

маломерок, негодных к носке). Для работы штабы не имеют свечей, ламп, фонарей, а на месте достать негде…

    Шмырев, Капник.

ПРИКАЗ

командующего 9-й армией командиру Особого корпуса

о докладе причин недостатков в организации боевых действий частей 20 января 1940 г.

Немедленно донести, почему оборонительный рубеж 122 сд имеет промежутки, не защищенные пулеметно-ружейным огнем? Почему в 420-м полку целые роты убегают с поля боя, передавая в руки противника блиндажи? Почему отдельные танки без пехоты посылаются в бой в лесу для очистки района, захваченного противником?

    Чуйков, Мехлис.

У капитана Маргелова на эти вопросы были удручающие ответы: бойцы шили рукавицы из одеял, дабы не обморозить руки, ели кашу кружками из-за недостатка ложек, берегли каждый патрон, каждую гранату, ибо подвоз боеприпасов был налажен из рук вон плохо.

10 февраля наступательный порыв финнов все-таки иссяк. К тому же и погода позволила авиации крепко насолить атакующим. В оперативных сводках этого периода появилась характерная фраза: «Противник активности не проявляет. Занятия проводятся по плану». Полки и на самом деле не бездействовали, они не только приводили себя в порядок, но и принимали пополнение.

Два дня передышки – сущая благодать для разведчиков. Затем снова в рейд. Об одном из них сохранились воспоминания самого Василия Филипповича:

«Однажды, совершая поиск, мои бойцы обнаружили свежую лыжню противника. Устроим засаду, – решил я и распорядился: первая рота – направо, вторая – налево, третья – отрезает путь противнику к отходу. В этом подразделении были собраны вчерашние выпускники спортивных учебных заведений Москвы и Ленинграда.

Но вот показались вражеские лыжники, не заметившие ловушки. Шквальный огонь разметал их ряды, но и противник, видать, был не новичок и оказал яростное сопротивление. Как ни скоротечен был бой, я все же заметил странность – форма у некоторых лыжников совсем не та, что у финнов. Никто из наших бойцов не мог даже подумать, что здесь Карелии, мы встретились с солдатами нейтральной страны».

Сделаем небольшое отступление от воспоминаний: Швеция, Норвегия и другие скандинавские страны официально соблюдали нейтралитет, который в действительности являлся всего лишь фиговым листком. Советская агентурная разведка докладывала в Кремль не только об антисоветской истерии, развернувшейся в печати этих стран, но и о точном количестве вербовочных пунктов, на которых формировались добровольческие части, готовые оказать поддержку финнам. Так, например, в Швеции действовало 47 вербовочных бюро. Им удалось поставить под ружье более десяти тысяч добровольцев, которые были сведены в два экспедиционных корпуса под общим командованием генерала Эрнста Линдера. Их-то и встретили на лыжне наши разведчики. Далее события, по воспоминаниям Маргелова, разворачивались так:

«Раз вместе с финнами, значит – противник, – подумал я и приказал ребятам взять в плен в первую очередь врагов, одетых в эту странную форму. В ходе боя шесть человек были взяты в плен».