Очевидная метаморфоза

– Начинаем захват, – приказал сидевший в бежевой «Волге» полковник.

Дипломат закончил разговор и вместе с незнакомцем начал спускаться вниз по лестнице. Когда они вышли во двор, со всех сторон послышались крики. Молодая мама, бросив коляску, устремилась к ним. Лежавший на полу первого подъезда пьяница с красным лицом оказался трезвым человеком и ринулся к ним, стирая краску с лица. Дипломат растерянно оглянулся. Он не успел опомниться, когда у него из рук вырвали сумку. У незнакомца, стоявшего рядом с ним, вырвали пластиковый пакет.

Заплакала девочка, увидевшая, как у дядей отбирают их вещи. Полковник подошел к дипломату, подозвал несколько свидетелей. Из сумки высыпали сначала рубашки и майки, а потом белые пакеты с наркотиками. Однако в пластиковом пакете старика оказались газеты и журналы.

– Где деньги? – озадаченно спросил один из сотрудников.

«Они обо всем знали», – холодея, подумал дипломат.

– Кто вы такие? – растерянно спросил пожилой сосед в зеленом берете. – Что вам нужно?

– Где деньги? – зло крикнул один из сотрудников, но полковник его прервал.

– У вас есть документы? – спросил он, обращаясь к незнакомцу в зеленом берете.

– Конечно, – кивнул тот, – но мои документы сейчас дома. Можете подняться ко мне и попросить их у моей внучки. Или у моей невестки. Они сейчас дома.

– Вы живете в этом доме? – быстро уточнил полковник.

– Уже двадцать лет живу. А почему у меня отняли газеты?

– Это дом девять «а»?

– Нет, девять. Вот и ваш товарищ, у которого вы отобрали сумку, тоже так подумал…

Полковник сразу все понял. Дипломат перепутал подъезды. Он должен был войти в другой подъезд.

– Коля, быстро туда, – показал полковник на другой подъезд, – деньги находятся там. И связной там. Быстро возьми его, пока не ушел. Проверьте каждую квартиру, он может попытаться спрятаться от нас.

Полковник не увидел мелькнувшее в окне испуганное лицо. Связной действительно стоял у окна и видел, как сотрудники милиции и ФСБ, словно выросшие из-под земли, проводят операцию по захвату дипломата. Связной, человек лет сорока, снял кепку, вытер вспотевшую лысину. Взглянул на сумку, которую держал в руках. Если его сейчас с ней поймают, он пропал. Нужно решать. Нужно подумать, куда можно спрятать деньги. Спрятать так надежно, чтобы никто их не нашел.

Если пропадут деньги, ему оторвут голову. А если его арестуют с деньгами, то дадут по максимуму, на полный срок. Но даже тюрьма не спасет его от огромного долга. Перед домом стоит машина с его охранниками. Наверно, их уже взяли. Что делать? Связной смотрел по сторонам. Постучаться к кому-нибудь в квартиру и попросить спрятать сумку? Но в ней миллион долларов. Кому можно доверить такую сумку? Любой из жителей этого дома откроет сумку и увидит деньги. Если он дурак, то вызовет милицию, а если хитрый дурак, то оставит деньги себе. Что делать?

Он услышал, как в подъезд вбежали люди, и, повернувшись, ринулся наверх. Шестой этаж, седьмой, восьмой, девятый… Дальше бежать некуда. Выход на чердак закрыт, здесь висит большой замок. Связной оглянулся. Что делать? Куда спрятать деньги? Мусоропровод? Выбросить деньги в мусоропровод? Нет, нельзя, они просто пропадут. И вдруг его осенило…

Связной побежал на восьмой этаж. Возможно, у него еще есть немного времени. Преследователи стучатся в каждую квартиру, проверяя, нет ли там чужих. Здесь кабины лифта новой конструкции. Закрытая шахта. Раньше он работал в «Мослифте» инженером и знал, что кабина не опускается до конца. Между ее дном и фундаментом всегда есть небольшое свободное пространство в пол-этажа. Он вызвал кабину лифта на восьмой этаж. И когда створки кабины открылись, быстро нажал кнопку на девятый. Двери закрылись, и кабина пошла на девятый. Теперь нужно дождаться, когда они постучат в очередную дверь, чтобы шум открываемой двери заглушил звук падения.

Он положил палец левой руки на кнопку вызова кабины лифта. Затем раздвинул створки лифта. Ему пришлось применить некоторое усилия, чтобы хоть немного их раскрыть. Еще чуть-чуть, еще немного. Еще немного, даже если он сломает эти двери. Двери трещали, но не поддавались. Он вставил ногу. Кажется, достаточный зазор, чтобы постепенно протолкнуть сумку. Он начал заталкивать сумку в образовавшуюся щель. Еще немного, еще. Еще. Даже если несколько пачек денег порвется, то и тогда не страшно. Осталось еще немного. Преследователи проверяли квартиры, поднимаясь наверх, они уже на шестом этаже. Еще немного. Наконец сумка прошла. Он держит ее на весу, собираясь отпустить ногу. Теперь все в порядке. Сумка с деньгами упадет вниз, и он вызовет кабину лифта. Если до вечера никто сюда не залезет – а кому придет в голову лезть в пространство под кабиной, – то он сможет спокойно забрать свои деньги.

Он прислушался. Теперь нужно все рассчитать. Он втолкнул сумку до конца и убрал ногу. Сумка с деньгами полетела вниз. Он мгновенно нажал кнопку вызова кабины лифта, чтобы заглушить шумом работающего мотора звук падения. И когда створки кабины лифта открылись на восьмом этаже, он улыбнулся, входя в кабину. Теперь все в порядке. В сорок второй квартире, около которой они должны были встретиться с дипломатом, жила обычная семья. С этой стороны его не достать. Дипломату назвали номер квартиры, чтобы он подошел туда и встретился со связным. Хорошо, что этот рассеянный дипломат перепутал подъезды, иначе их взяли бы обоих. Связной улыбался. У него есть алиби, если его спросят, то он скажет, что пришел навещать своего знакомого с девятого этажа. Это был инженер, который уехал работать в Германию месяц назад. Инженер раньше тоже работал в «Мослифте», и они действительно были шапочно знакомы. Его алиби разрабатывали умные люди, они предусмотрели все возможные варианты, кроме одного, – когда ему придется прятать деньги. Связной подумал, что его охранники будут сегодня давать показания против него. Но это будет уже не так страшно. Он исчезнет из города к вечеру, заберет деньги и исчезнет. Хотя если его охранники действительно арестованы… Он даже замер от этой мысли. Можно все списать на милицию. Сказать, что они отняли деньги и товар. Ведь дипломата уже арестовали. И тогда все деньги останутся ему. Рискованная игра? Конечно, рискованная, но если повезет, он станет миллионером. Ради таких денег можно и рискнуть.

Створки кабины лифта открылись на первом этаже. Здесь стояли двое молодых людей. Вид у них был строгий.

– Ваши документы, – сказал один из них.

– Вы здесь живете или пришли в гости? – спросил второй.

– Вот мои документы, – ответил связной, доставая паспорт, – и я приехал навестить друга, которого не оказалось дома.

Он с трудом сдерживал улыбку. Все получилось так здорово. Пусть попробуют что-нибудь доказать. Или найти спрятанные деньги.

– Вам придется немного задержаться, – сказал человек, проверявший его документы.

– Ладно, – согласился связной. Он все еще верил, что все может обойтись.

Но когда они вышли из подъезда, дипломат увидел связного и рванулся к нему, закричав на весь двор:

– Это ты меня предал, ты меня подставил. Скажи им, что я не виноват, это ты должен был заплатить деньги за товар.

Полковник усмехнулся. Он посмотрел на связного, и тот вдруг понял, что не сможет вырваться из цепких рук этого волкодава. И за деньгами ему придется вернуться лет через восемь-десять. Если вообще придется. Связной взглянул на полковника еще раз и, оттолкнув одного из офицеров, стоявших рядом с ним, побежал через весь двор.

– Стой! – раздались крики за его спиной. – Стой.

Он бежал, сознавая, что это его последний шанс. Связной успел заметить, что автомобиль, на котором он приехал, уже окружен людьми в штатском и форме. Оттуда вытаскивали его двух телохранителей, которые должны были обеспечивать безопасность связного и его денег. Связной бежал, уже понимая, что обречен.

– Стой, стрелять будем! – раздавалось со всех сторон. Двор был окружен, уйти не было никакой возможности.

Он увидел пожарную лестницу и устремился к ней. Он знал, что можно уйти по крыше, нужно только использовать предоставившуюся возможность.

– Взять живым! – крикнул полковник.

Связной полез наверх, уже ни о чем не размышляя. Он даже не слышал сильных ударов своего сердца.

– Стоять! – крикнул кто-то еще раз, и пуля свистнула рядом с головой связного. Тот пригнулся, но упрямо лез выше.

– Хочет уйти по крышам, – сказал полковник, – перекрыть все выходы!

Двое офицеров поднимались следом за связным. Раздался еще один выстрел. Он оглянулся и увидел, как к нему поднимаются люди. А когда поднял голову, то понял, что не сможет никуда уйти. На крыше его уже ждали, там стоял кто-то посторонний. Связной огляделся. Нужно будет добраться до соседнего балкона на третьем этаже. Он повернулся и прыгнул на балкон. Но сказалось напряжение погони, все эти крики, выстрелы за его спиной, долгий подъем. И он сорвался.

– Проклятье! – прошипел связной, попытавшись поднять левую руку, и разжал правую.

Он полетел вниз и ударился об асфальт всем телом. Голова откинулась назад, изо рта пошла кровь.

– Срочно в больницу! – приказал полковник. Он подумал, что это единственная осечка за весь день. Нужно будет проверить подъезд и узнать, у кого он оставил деньги. В конце концов главное они сделали. Вся партия товара перехвачена, дипломат задержан, а связной, если выживет, все равно расскажет, от кого и зачем он был послан.

Глава 2

– Дорогой, сколько у нас денег? – Каждое утро Денис Иванович Булочкин слышал этот вопрос Риты. И каждое утро он недовольно морщился, понимая, почему она спрашивает. Его картины продавались все хуже и хуже. В конце восьмидесятых, когда начался бум для художников-постмодернистов, он начал штамповать свои полотна, полагая, что спрос будет расти и расти.

Несколько лет все было нормально. В середине девяностых картины продавались уже по несколько тысяч долларов, и он чувствовал себя вполне обеспеченным человеком. Но после августа девяносто восьмого все рухнуло. Покупатели отказывались брать уже заказанные произведения, художественные галереи расторгали договора, а цены на краски росли неудержимо. Ему пришлось продать свою мастерскую, потом сменить квартиру, находившуюся на Осенней улице, и переехать в этот стандартный девятиэтажный дом. Однако на этом испытания Дениса Ивановича не закончились. Вернее сказать, только начались.

Ему пришлось брать халтуру, выполнять дипломные работы некоторых бездарных выпускников художественных училищ. Пришлось соглашаться малевать работы нуворишей, которые выставлялись затем на их банкетах и юбилеях. В общем, он соглашался на любую работу, даже помогал театральным художникам в небольших областных театрах разрисовывать задники и готовить декорации.

Но денег становилось все меньше и меньше. Он чувствовал, как силы покидают его. Иногда, усаживаясь за полотно, он представлял себе, что именно собирается написать. Но вместо задуманного появлялась лишь очередная халтура. Он стал уничтожать свои полотна. Глядя на то, что получалось, он понимал, что это не просто снижение уровня. Это было вообще за гранью искусства. Сказывалась халтурная работа в течение последних нескольких лет. Профессионал обязан работать на своем профессиональном уровне. Всегда и везде. Если он не работает или работает вполсилы, то перестает быть профессионалом.

В середине прошлого года он наконец получил небольшой заказ от монастыря, который попытался выполнить в строго реалистическом стиле. И хотя заказчики остались довольны его работой и хорошо заплатили, сам Булочкин знал, насколько халтурно все, что он сделал. Сделано все было без души, словно маляром, которого пригласили обвести контуры заранее нарисованных рисунков. Это было обидно и больно. Он начал чувствовать, что теряет нужный настрой. Тот самый кураж, который так важен для творчества. То самое чувство прекрасного, которое живет в душе каждого художника. И которое побуждает вновь и вновь стремиться к недостижимому идеалу. Чтобы увидеть разницу и отличить его прежние работы от нынешних, не нужно было иметь специального образования. Достаточно было иметь глаза и немного вкуса.

Но вскоре кончились и эти деньги. За неимением мастерской он в своей трехкомнатной квартире одновременно писал картины и жил, отчего постоянно случались скандалы. В квартире пахло красками, от которой у Риты развивалась аллергия. А из-за нехватки денег она особенно нервничала. Они жили с Ритой уже восемь лет и успели надоесть друг другу. Но на расставание и тем более на развод ни у него, ни у нее не было ни денег, ни сил, ни возможностей. Пришлось бы снова делить квартиру, а это было практически единственное, что у них оставалось. Рита была раньше театральным критиком, но, решив переехать к Денису Ивановичу, она бросила своего второго мужа и заодно и свою прежнюю работу. За восемь лет она не написала ни одной статьи, ни одной рецензии, и, когда ее недавно попросили написать статью, она промучилась всю ночь, но не смогла сочинить ничего путного.